Со мной он всегда был просто мужчиной.

Мужчиной, который искренне, без трусости меня любил.

И сейчас, точно так же хотела любить его и я…

Чувствуя, как бешено колотится сердце, подошла ближе к волку и медленно провела пальцем по пульсирующей от боли коже.

С нежностью обвела каждую букву.

— Я тоже хочу себя найти, Гроз — прошептала, поддаваясь еще ближе и заглядывая ему в глаза.

В сияющем, пусть и жестком взгляде волка я видела ту же потребность, что наполняла собственное тело.

Потребность принадлежать друг другу.

Любить.

Любить так, как любит зверь и темная ведьма — грубо, неистово, без правил и без запретов.

Встав на цыпочки, почти невесомо коснулась губ Гроза, сомкнутых в тонкую линию.

Он злился.

И даже это мне нравилось.

Я опустилась к его шее и провела языком по бешено пульсирующей жилке. Медленно скользнув ниже и, не переставая целовать горячую кожу, коснулась губами окровавленных букв.

Еще ниже…

Жадно слизнула капельки крови с напряженного пресса и покорно опустилась перед волком на колени.

Взглянув на него снизу вверх, задрожала от возбуждения.

Мощная грудь блестела от капелек пота, вперемешку со струйками крови, клыки удлинились, грозясь вот-вот впиться в мою кожу.

В упор глядя в горящие глаза, расстегнула молнию ширинки, освобождая уже каменный член.

От дьявольского взгляда, которым сейчас одарил меня волк, я тут же вспыхнула, словно меня подожгли на средневековом костре.

Он поджёг…

Облизнув пересохшие губы, скользнула по пульсирующему члену рукой.

Вверх-вниз.

Бедра волка тут же качнулись мне на встречу. Горячая головка толкнулась в сомкнутые губы.

Я снова провела языком по губам, с наслаждением слизывая с них солоновато-горький вкус его желания.

А затем, неотрывно глядя волку прямо в глаза, медленно слизнула новую вязкую каплю, выступившую на потемневшей головке.

Застонав одновременно с ним, больше сдерживаться уже не смогла.

Открыв рот, жадно обхватила губами бархатистую плоть.

Я помогала себе руками, ласкала член ртом, стараясь взять еще глубже, и улетала от своих ощущений.

Наслаждалась удовольствием волка.

Наслаждалась гортанным рычанием зверя, тем, как он сжимал свою ладонь, болезненно оттягивая меня за волосы и просто насаживая на свой ствол.

Наслаждалась даже тогда, когда он срывался, начиная глубоко толкаться в мой рот, словно этим наказывая за сказанные слова…

Он нравился мне любым.

Нежным, диким, необузданным…

И сейчас, изнывая от желания, я сама потянулась к своей груди и сжала её, представляя, что меня касаются умелые руки волка.

Заметив это, Гроз резко потянул меня к себе за волосы.

— Маленькая ведьма — зло прошептал, впиваясь болезненным поцелуем в мои губы.

Этим поцелуем он меня будто пожирал.

А я и не сопротивлялась.

Лишь жалко стонала в его рот, изнывая от желания и понимая главное — в полнолуние мне и самой хочется ему покориться.

Рвано выдохнула, когда Гроз повалил меня на землю..

Колючая, высохшая трава кольнула голую кожу, но я лишь громко, требовательно застонала, потираясь о неё бедрами.

Не отрывая от меня жадного взгляда, волк быстро расправлялся со своей одеждой.

Мое платье он изодрал следом, оставляя на коже красные следы от когтей.

Гроз уперся ладонями по обе стороны от меня, нависая, словно зверь, загнавший желанную дичь.

— Я хочу две метки, Гроз… — прошептала, обхватывая его ногами и ластясь к нему, словно кошка — Хоть всю меня искусай…

Волк оскалился, обнажая клыки, и с рыком вогнал в податливое тело свой пульсирующий член.

Жадные, требовательные губы тут же нашли мои, набрасываясь на них, с победным рычанием.

Этой ночью я полностью отдавалась под его власть.

Позволяла делать с собой все…

Покусывать грудь, вылизывать соски, впиваться когтями в нежную кожу, драть её до ноющих царапин.

И даже когда волк развернул меня, заставляя встать на четвереньки, лишь еще сильнее выгнулась ему на встречу, требуя продолжения.

Несколько глубоких, быстрых толчков и все внутри уже накалилось до предела, словно сам дьявол поджег нутро своим огнем.

Я выкрикнула что-то бессвязное, сильнее впилась ногтями в землю.

Еще…

Ещё немного…

И ровно в тот момент, когда наслаждение сокрушительной волной подмяло под себя, боль острыми иглами пронзила тело от шеи до кончиков пальцев.

За ней — почти сразу в теле взорвалась новая боль…

"Вторая метка" — поняла я.

Это было совершенно не похоже на прежние укусы. Волчьи клыки слишком глубоко вонзились в кожу, оставляя на ней вечный след.

И, Боги, как же это было больно…

Удовольствие лишь в первые минуты слегка заглушило неприятные ощущения, но после — боль навалилась с двойной силой.

И даже когда челюсти волка разомкнулись, и влажный язык принялся нежно зализывать раны, даже тогда казалось, что я всё еще чувствую, как что-то острое вонзается в кожу, доходит до самых костей и вгрызается даже в них.

Не сразу я осознала, что теперь снова лежу на спине.

Волк навис надо мной, обеспокоенно глядя мне в глаза. Быстро-быстро заморгав, смахнула набежавшие на глаза слезы.

— Было очень больно? — спросил, откидывая взмокшие волосы с моего лица.

Кивнула, не сдержав жалкого всхлипа.

Очень…

Метка горела так, словно кожу жгло огнем из ада.

— Маленькая моя девочка … — нежно прошептал Гроз, успокаивая.

И сейчас, почему-то, эти слова даже не уязвили.

Я вдруг в самом деле почувствовала себя совсем крохотной в сравнении с ним.

И когда его влажный язык коснулся свежих ран, зализывая укусы, еще удобней подставила ему плечо, словно подчёркивая, что он теперь просто обязан обо мне заботиться.

— Этот укус более глубокий, поэтому болезненный — пояснил волк, снова заглядывая мне в глаза.

Взгляд вроде и радостный, но обеспокоенный.

Было странно видеть, как его встревожила моя боль.

Но еще более странным казалось то, что впервые, открыто выражая свои эмоции, я не почувствовала себя уязвленной.

"Нельзя расслабляться, нельзя показывать свою слабость" — так я всегда думала раньше.

Но теперь эти правила были просто не нужны.

И наблюдая за тем, как забеспокоился волк, я даже позлорадствовала и весьма охотно пустила новую слезу.

— А хочешь тоже меня помучить, маленькая? — ласково спросил Гроз. — Хочешь? Чтобы мне тоже было больно, м?

С готовностью кивнула, снова громко шмыгнув носом.

— Тогда мсти — коварно прошептал волк в губы. — Не сдерживай себя, маленькая фурия.

И я мстила…

Царапала его до крови…

Раздирала и слизывала с соленой кожи металлические капли.

Мстила, так же кусая его в шею, зубами оставляя глубокие следы, и следом — впиваясь и в его плечи, и в губы…

А потом уже — стонала ему в рот, задыхаясь от неотступных толчков,