Пятерка вскинула сабли четко и слажено, словно задавшись целью доказать сьеру, что они и правда — лучшие.

Сзади стукнуло.

Гвардейцы повернулись — аккуратно, грамотно. Трое не отвели глаз и оружия от пленника, и лишь двое оглянулись на двери, готовые отразить подкравшуюся сзади опасность.

У дверей лежала швабра. Во всей своей деревянной невинности. Обыкновенная швабра. Упала и упала, бывает.

— Что там? — не сводя глаз со своей главной цели, спросил командир пятерки.

— Э-э… Швабра. — ответил гвардеец и звучно чихнул.

От чиха его сложило вдвое. Брошенный от дверей нож промелькнул над макушкой чихающего и вошел командиру пятерки в шею.

Сверху свалилась люстра.

Травяная труха взметнулась с пола, повиснув в воздухе зеленой завесой. Гибкая невысокая фигура металась в этом зеленом тумане, а гвардейцы чихали… и замолкали. Мерзкий чавкающий звук и одним чихающим становилось меньше.

Пожилого сьера согнуло пополам от чиха, когда он почувствовал, как огнеплюйку выхватили у него из рук. Мгновение пустоты — вокруг все зелено от травяной взвеси, мучительно чешутся глаза, чих выворачивает наизнанку… А потом его схватили за шкирку, как нашкодившего кота, и выкинули из торгового зала в заднюю комнату. Дверь мягко захлопнулась.

Пожилой сьер сидел на полу, чихал и кашлял, кашлял и чихал, содрагаясь всем телом и глядя на… ноги. Ноги в старых, изрядно поношенных ботинках и обтрепанных понизу штанах.

Наконец, кашель отпустил. Неприлично всхрюкивая и сморкаясь, сьер поднял голову… и уставился на склонившегося над ним… мальчишку. Очевидно, из самых низов.

Рот и нос мальчишки закрывала пропитанная чем-то маска — капли, почему-то темно-синие, время от времени падали с нижнего края маски на пол. Невысокого роста и довольно тщедушного телосложения — словно он часто голодал — было достаточно, чтоб понять: спасителю не больше пятнадцати. А может, и моложе.

Раздался мелкий быстрый топот и через другую дверь в комнатушку влетела девочка в такой же потрепанной одежде и с такой же тряпкой на лице:

— Я ничего не нашла, наверное, приказчица забрала… — начала она, и тут же отчаяние пропало из ее голоса, сменившись хищными нотками. — Забери у него саквояж! Если он сьер, там наверняка есть все, что нам нужно!

— Я имею честь говорить со сьёреттой? — сквозь охрипшее горло выдавил сьер. — Тогда вы должны понимать, что без моего согласия вы мой саквояж открыть не сможете!

— Нам нужны лекарства. — мальчишка, только что так легко и просто убивший пятерку гвардейцев Гардеро, подался ближе к нему. — Если они у вас есть, я помогу вам выбраться отсюда. И спрячу так, что не найдут.

— У меня есть не только лекарства. — с достоинством сообщил сьер. — Договоримся.

— Если есть что ценное — забирай, пригодиться. — скомандовал мальчишка юной сьёретте. — А блаародного переодеть надо будет. — разглядывая потрепанный во время бегства, но все еще богатый камзол пожилого сьера, хмыкнул он. Покосился на хлопающую ящиками и гремящую уцелевшими склянками девочку, подался вперед и ехидно прошептал. — А вы начинайте отращивать бороду, сьер, если надеетесь спрятаться всерьез. Это Булка у нас из провинции, а я-то вас сразу признал.

Глава 23 Прекрасные сьёретты перед балом

Королевский двор

В комнату неподалеку от бального зала, где собрались все живущие во дворце сьереттты, мы вбежали последними… и замерли у входа. Сьёретты были в желтом. В платьях тошнотно-желтого цвета из совершенно одинаковой ткани, а оттого и сами казались одинаковыми — не помогали ни прически, ни украшения, ни фасоны. И смотрели на нас тоже одинаково — с ненавистью! Впервые за все время во дворце я вдруг отчаянно, до ослабевших коленей и холода в желудке испугалась. Вот если бы я сейчас сливалась там с остальной желтой толпой и появись вдруг такие прекрасные мы — я бы точно захотела нас убить! И у меня бы получилось.

— Ну, я же говорила! — вперед вдруг протиснулась смутно знакомая горная баронесса из тех, что были рядом на столь печально окончившейся охоте. Платье на ней было из того же лежалого шелка, но баронессе удалось каким-то образом — полагаю, угрозами — отстоять традиционный корсаж из мягкой черной кожи. На общем фоне смотрелось весьма… провокационно, а потому и сама баронесса чувствовала себя гораздо увереннее. — Говорила, что не обязательно нам в эти тряпки рядиться! — она досадливо одернула широкую пышную юбку. — Думаете, те, кто в своих столичных домах живут, тоже вырядятся в эту дрянь? — и она снова дернула юбку с такой силой, будто хотела ее сорвать.

— Но распорядитель отбора ясно велел… — кусая губы, пролепетала одна из девиц — и при взгляде на нас громко всхлипнула.

— Распорядитель — не король! И даже не регент! — взвилась баронесса…

— И как вы сами видите, нам вовсе не друг. — негромко, но очень внушительно сказала Камилла, и пошла вперед, без страха входя в своем золотом платье в девичье моря цвета того, о чем приличные сьёретты не говорят в обществе, и даже в мыслях поминают лишь иносказательно.

— Совсем, совсем не друг! — повторила Камилла. — На первом этапе отбора нас едва не сожрали. На втором — почти похитили. — веско, словно вколачивая слова в изящно причесанные головки сьёретт отчеканила Камилла. — Впереди нас ждет бал и третий тур отбора… и я полагаю, закончить его вы хотите с тем, кого выбрали сами… а не с тем, кто выбрал вас?

— А они тут мастера — выбирать без спросу. — проворчала Рисса. — Вчера одному палец пришлось сломать.

Ее слова явно задели за живое — толпа сьёретт, только что недоброжелательно молчавшая, взорвалась возмущенными возгласами.

— …к стенке меня притиснул, будто я трактирная служанка!

— …а меня в пустую комнату тащил, хорошо, девочки отбили!

— …мы чай пили, а он целоваться полез — и прямо на чайный столик упал! И эта пьянь еще была уверена, что нас осчастливил!

— А ну-ка тихо! Хватит кудахтать, и так выглядим как деревенский цыплятник! — прикрикнула та самая баронесса.

— Мы, милочка, в отличии от вас, не знаем, как выглядит… цыплятник! — с бесконечным презрением выдохнула пухлая девица в кудряшках.

— Может, поэтому придворные сьеры и обходятся с вами… вот так? Чувствуют деревенских! С нами так они были очень милы! — ее тощая подружка хихикнула, кокетливо перебирая букет из желтых лент на запястье.

Я посмотрела на эту парочку умиленно — ну, кто б еще так быстро и успешно избавил нас от ненависти остальных сьёретт, перетянув ее на себя? Эти две сьёретты мне еще на приеме в честь Лерро понравились.

Баронесса явно