эфира. Земляне бросились к своим приемникам, пытаясь настроить проявившееся изображение. Оно было очень слабым, почти плоскостным и туманным, однако достаточным, чтобы убедиться, что это не помехи. Люди удивленно переглядывались, многие узнавали человека на стереопроэкции, но не верили своим глазам. Всем казалось, что видение сейчас растворится, исчезнет как мираж в пустыне.

Первым «очнулся» капитан «Упрямца».

— Капитан Эмилио Алекси? Какая неожиданная встреча, — сказал он.

Человек на стереоизображении печально и несколько странно улыбнулся. Лицо его было бледно до совершеннейшей бескровности, под глазами темнели круги:

— Да. Капитан Эмилио Алекси к вашим услугам. А передо мною капитаны Эдвин Юрас и Девис Мияша, отличные исследователи и давние друзья. Если, конечно, это не бред, возникший в мозгу человека, сошедшего с ума.

Тут вступил в разговор Мияша:

— Эмиль! Ты жив! Какое счастье!

— По-моему, еще жив. Во всяком случае, только живой мозг может создавать такие отчетливые фантомы.

— Фантомы? Мы тоже сначала не поверили своим глазам! Такое плохое изображение, что мы было подумали, что это всего лишь какие-нибудь «отголоски Вселенной»! — Мияша прищурился.

— Ничего странного в этом нет. Энергия корабля на нуле. Двигатели звездолета давно остыли. Жилая среда в отсеках поддерживается только за счет световых ловушек, кустарно сооруженных из подручных материалов. Температура здесь сильно понижена, гравитация на данный момент составляет лишь половину нормы. Хорошо, хоть фильтры воздуха в приличном состоянии… Я здесь один, и, по-моему, разум меня покидает… — Эмиль медленно, как во сне, сложил руки на груди и закрыл глаза. — Последнее время, а именно с того момента, как система внешнего наблюдения полностью «ослепла», меня часто посещают фантомы и миражи. Я понимаю, зачем они приходят. Они — выражение моей веры в лучший исход. Мне нельзя сдаваться, пока есть хотя бы тень надежды…

— Эмилио! Очнись! — Юрас схватился за подлокотники капитанского кресла и почти прокричал: — Это не мираж! Это по-настоящему мы! Я, Эдвин Юрас на «Упрямце», и мой друг — Девис Мияша на «Сакуре». С нами группа спасателей…

— Эдвин, не надо. — Это был голос Мияши. — Похоже, что он использует какую-то свою методику ухода от реальности для временной консервации рассудка. Судя по всему, корабль дрейфует по космосу вслепую уже несколько месяцев.

Юрас промолчал, он уже понял, что поступил необдуманно.

— Эмилио Алекси. Вы слышите меня? — Теперь Мияша обращался к Эмилю, но при этом его тон стал спокойным и ровным. — Ничего не предпринимайте и оставайтесь на месте. Пожалуйста, оставайтесь на месте и ждите. Помощь идет.

— Эмиль, обещай, что будешь ждать. Мы сами сейчас до тебя доберемся. Ты только без резких движений и спокойно! — тихо вторил Мияше Юрас.

Капитан Алекси не отвечал. Он сидел по-прежнему неподвижно, со скрещенными на груди руками.

Связь стала стремительно портиться. Вероятно, последние капли энергии, которыми питалось стерео, иссякали.

…Спасатели высадились одновременно и с «Упрямца», и с «Сакуры». Два друга-капитана вошли в мертвый корабль бок о бок.

Эмиль открыл глаза, слегка приподнял голову и пошевелил руками. Это ему легко удалось. Тогда он огляделся.

Помещение было оформлено в старинном стиле: стены из лакированной сосновой доски, кружева резьбы на потолке. Он лежал на удобной кровати, накрытый по пояс тонкой простыней. Постельное белье пестрело фольклорной вышивкой. В комнате было прохладно и ощущалась приятная свежесть, настоянная на свежей хвое.

Эмиль отбросил простыню и вскочил. Босые ступни ощутили приятную мягкость домотканого половика. На противоположной стороне от кровати было окно, перед окном — стол и пара стульев из солнечной карельской березы. На столе красовались ваза из прозрачного янтаря, а в ней небольшая ветка сосны с маленькими красноватыми шишечками. Еще там была глубокая тарелка из того же солнечного камня, наполненная какими-то иссиня-черными ягодами.

Эмиль сделал несколько шагов и коснулся ветки. Она была колючая и пахла лесом. Она была настоящая. Тогда Эмиль взял из тарелки одну ягодку и положил в рот. Черника, это была обыкновенная черника, какая растет в сосновом лесу.

Он подошел к окну. Фрамуга, поддаваясь мысленному приказу, распахнулась, и в комнату ворвался соленый ветер и шум прибоя. Дом стоял прямо в поросших сосняком дюнах.

«Я на Земле. И это, по-моему, Рижское взморье, — подумал Эмиль. — И это не мираж. Может быть, я все-таки сплю и мне сниться сон?»

Он ущипнул себя. Стало больно, и это вроде бы доказывало, что сон здесь не при чем.

— Я действительно на Земле! Хотя в это трудно поверить. — На душе стало вмиг светло, настороженность сменилась мгновенной радостью возрождения, и он засмеялся, воздевая руки, и закричал: — Но я верю! Верю! Я поверил! Я дома!

Дверь распахнулась, и в нее вбежала девушка-медсестра в белом комби. Она была неподдельно взволнована.

— Что случилось? Вам плохо?

— Нет-нет! — Эмиль продолжал смеяться. — Я, наверное, сейчас странно выгляжу. Прошу прощения за беспокойство! Прошу прощения! Не обращайте внимания! Я очень хорошо себя чувствую. Просто отлично!

Он отвернулся к окну, закрыв лицо руками. Медсестра стояла рядом, наблюдая за его поведением, готовая в любой момент броситься на помощь. Наконец приступ безудержного веселья миновал, Эмиль успокоился и сел на кровать. Медсестра тут же присела напротив на стул, положив руки на колени.

— Вы только не подумайте, что я не в себе. — Эмиль виновато улыбнулся ей. — Просто я безумно рад видеть все это снова. Вы знаете, я уже совсем было потерял надежду, почти совсем отчаялся… Я очень рад снова побывать в этих местах и клянусь, что вас мне тоже необыкновенно приятно видеть. Никогда даже не подозревал, что врачи могут быть так божественно милы!

Девушка заметно смутилась от неожиданного комплимента:

— Может быть, вам что-нибудь нужно? Я сейчас же позову робота, чтобы подавал ужин.

— Не надо ужина и роботов, я не хочу есть. — Эмиль отрицательно покачал головой. — Мне ничего не нужно, хотя, конечно, мне бы не помешала какая-нибудь более приличная одежда. Я просто вижу по вашим глазам, что простыня мне не к лицу.

Медсестра невольно улыбнулась:

— Я все вам сейчас принесу. Только одна минутка. Обещайте, что никуда не уйдете.

— Конечно обещаю. — Эмиль развел руками. — И уходить отсюда куда-либо я вроде бы пока еще не планировал.

Медсестра изящным мотыльком выскользнула из комнаты и почти сразу же вернулась со свертком.

— Я помогу вам одеться, — казала она, улыбнувшись.

— Но… — хотел было возразить Эмиль.

— Я ведь врач, — с некоторой игривостью продолжила девушка и, «включив» зеркало, развернула одежду. — В этом нет ничего предосудительного или стыдного.

— Ладно, — согласился Эмиль, сейчас ему даже нравилась такая исключительная заботливость.

Он подошел к зеркалу и сбросил простыню, окидывая свое отражение взглядом