— И моллюсков, — облизнул губы Моррисон.

— Что? Фу, нет!

— Ну, как хочешь, — встала она с лавочки. — Ратбоун за старшего.

Он сидел по другую руку от меня.

— Есть, капитан! — отсалютовал он.

— Не капитан, а генерал, оболтус! — рассмеялась она и приняла протянутую руку Моррисона.

И как я только могла подумать, что Ратбоун и Киара — вместе? Они совершенно не подходят друг другу. Как инь и ян, если инь постоянно раздражена его поведением, а ян — заноза в заднице.

Люди перед нами оживились, стали скапливаться зеваки и любопытные. Кто-то достал музыкальные инструменты, и очень скоро заиграла музыка. Энергичные мелодии заполнили сквер дуновением ветра. Носок моего ботинка невольно зашевелился в такт. Запахло булочками и рисовой лапшой, потому что тележки с уличной едой последовали за толпой. Первые смельчаки, от которых разило алкоголем и дружелюбием, стали танцевать. Я улыбалась, не отдавая себе об этом отчет. Если забыть о том, что мне предстояло провернуть, можно было почувствовать праздник.

Затем Ратбоун совершил немыслимое. Он встал и вытянул передо мной согнутый локоть.

— Что ты делаешь?

— Приглашаю тебя на танец.

Моя челюсть отвисла, похоронив под собой любые надежды не покраснеть. Во рту пересохло. Я приняла его руку и постаралась вести себя невозмутимо, и даже если он заметил, как меня взбудоражило его предложение, то не подал виду. По части эмоционального хладнокровия Ратбоуну не было равных.

Словно некая кармическая сила двигала ими, музыканты заиграли медленную мелодию. На небе проявилась луна, вышла из-под купола облаков, чтобы узреть столь невероятную картину. Он прижал меня к себе, взял мою руку в свою и повел в танец.

Ратбоун-бледнокровка был неуклюжим и угловатым, но этот новый Ратбоун оказался искусным танцором. Я не поспевала за ритмом, но ему это вовсе не мешало. Он двигал мои ноги в нужном темпе легким подталкиванием своего колена. Назад, влево, покружиться вокруг его руки. Я повторяла движения и с удивлением обнаружила, что наслаждалась процессом. Мы оба раскалились, и на его лице проступил румянец. Нежный, человечный.

Я коснулась его щеки и провела пальцем по светлой, но уже не болезненно бледной коже. Возможно, я находилась под впечатлением от момента, но мне почудилось, что Ратбоун смотрел на меня с благоговением.

— Неужели, это сделала я?

Он сразу понял. Сверкнув белыми зубами, он еще раз закрутил меня и прижал к себе крепче, чем ранее. Между нами осталось ни миллиметра. В памяти промелькнула наша первая встреча. Тогда мы тоже танцевали, но движения в «Инферно» были темными, похотливыми и необузданными, в то время как танец в сквере напоминал скольжение по воде. Мир вокруг нас растворился.

Мелодия закончилась. Я ожидала, что Ратбоун тут же отстранится, но мы все еще были прижаты друг к другу. Хотелось что-то ему сказать, но слова не шли на ум. Думала открыть ему, что чувствую с ним связь, но он наверняка сам это понял. Было ли это эффектом магии воскрешения или он в самом деле потеплел ко мне?

Больше всего я буду скучать по нему. Как принц Дома крови, он вряд ли последует за мной и мамой в Меридиан или куда-то еще. Пусть и перерожденный, он оставался частью своего мира, выращенный на насилии и жестокости. На жажде власти. Я все это прекрасно понимала.

Отчего же так больно было и помыслить о расставании с ним?

Момент закончился. Я отстранилась первой, сославшись на то, что танец вызвал у меня жажду, и мне срочно нужно было глотнуть воды. Он и правда ее вызвал, только не в прямом смысле.

Навстречу нам бежала Киара.

— Мора, пора.

Глава 19. Знала бы, где умереть — соломки бы постелила

Хуже всего было осознавать, что я не представляла с чем имею дело. Меня пробрал холодный пот. Я смотрела перед собой, точно на тест по математике, к которому вообще не готовилась, а вместо этого до часу ночи не отрывала глаз от сериала про особняк на вершине горы по телевизору. Я разглядывала книгу Миноса, будто видела ее впервые. Слова, едва ли не заученные наизусть, казались чужими. Вместе с Киарой мы составили план действий.

Сначала сделать надрез на пальце и оставить след крови на каждом из магических предметов. Затем лечь в выкопанную яму на кладбищенской земле так, чтобы всеми кончиками тела касаться ее. Потом прочесть заклинание.

И все же я смотрела на предметы на столе, как олень на приближающиеся огни автомобиля. Заныла переносица: настолько часто я хмурилась в последнее время. Но не успела я сделать и вздоха, как меня вынесло из настоящего в прошлое.

Я по-прежнему была на кладбище. Вот только не в Меридиане. Родные закоулки и запах камня в нескольких метрах от склепа святого Иосифа. Краем глаза я заметила движение неподалеку.

Это была мама. Она копошилась в земле, и я позвала ее. Когда мама выпрямилась, я обхватила ее за бедро и прижалась к ноге. Моя макушка доходила ей до пояса. Она ласково погладила меня по голове.

— Прости, солнышко, скоро это закончится, — сказала она.

Что-то меня напугало. Я поняла это по тягучему чувству внизу живота и по тому, как от каждого выдоха дрожали бусины на конце подвески, свисающей с шеи. Что бы то ни было, оно приближалось.

Я заглянула вниз, и увидела яму на том месте, где все это время на корточках работала мама. Я решила, что она сажала цветы или убирала сорняки, но в действительности она копала яму. И она была слишком глубокой, чтобы вместить даже самый большой цветок. Разве что пальму-гиганта, какую я видела однажды в Ашкутре.

— Ты вернешься? — спросила я.

Мама нежно улыбнулась, но глаза ее были на мокром месте.

— Последний раз, я обещаю, солнышко. Я должна.

— Туда и обратно, хорошо? — взмолилась я.

Однажды моя мама так ушла, и когда она вернулась, то была вся синяя. Я не на шутку перепугалась и даже намочила штаны. Сегодня на мне были надеты любимые колготки, и я пообещала себе в этот раз держаться. Как взрослая.

Из склепа вышли две тети, имена которых я постоянно забывала. Но одна из них всегда пахла сигаретами, и я прозвала ее Пепельницей. Так вот Пепельница приказала маме лечь в земляную яму, а я едва не захныкала. Другая тетя носком своей туфли пнула землю и пыль посыпалась на маму. Я хотела было возразить, но затем она вся этой пылью потерлась и носом не повела.

Значит, так надо. Поскорее