– А мне пива. Если это не расстроит ту даму, –сказал Том-младший.

– Из-за пива она вряд ли расстроится, – сказалТомас Хадсон. – Разрешите угостить вас? – спросил он человека,который хотел купить картину. – Мы тут дурачились, вы уж нас простите.

– Что вы, что вы, – сказал тот. – Это былоочень интересно. Мне все понравилось. Очень понравилось. Я всегда интересовалсяписателями и художниками. Ведь вы все это, наверно, на ходу сочиняли?

– Да, – сказал Томас Хадсон.

– Так вот насчет этой картины…

– Она собственность мистера Сондерса, – пояснилему Томас Хадсон. – Я написал эту картину в подарок ему. Вряд ли он еепродаст. Впрочем, картина его, и он волен делать с ней все, что захочет.

– Хочу, чтобы она висела у меня, – сказалБобби. – И не предлагайте за нее больших денег, потому что тогда ярасстроюсь.

– А мне бы очень хотелось повесить у себя эту картину.

– И мне тоже, – сказал Бобби. – Вот она уменя и висит.

– Но, мистер Сондерс, такой ценной картине в баре неместо.

Бобби начинал злиться.

– Отвяжитесь от меня, – сказал он. – Нам быловесело. Мы тут так веселились! И вот, на-поди, женщина распустила нюни, и всепошло к черту. Я знаю, она рассуждает правильно. Но какого дьявола! Этиправильные рассуждения хоть кого из себя выведут. Моя старуха тоже рассуждаетправильно и поступает правильно, а я из-за нее каждый день на стену лезу. А нувас с вашими рассуждениями. Заявились сюда и сразу – вынь да положь вам этукартину!

– Но, мистер Сондерс, вы же сами потребовали, чтобы ееубрали отсюда. Значит, она продается?

– Это все чепуха, – сказал Бобби. – Это мывас разыгрывали.

– Так картина не продается?

– Нет. Картина не продается, и не отдается, и невыдается.

– Ну что ж поделаешь. Но если она все-таки будетпродаваться – тогда вот моя карточка.

– Прекрасно, – сказал Бобби. – Может, у Томав мастерской есть что-нибудь на продажу. Есть, Том?

– Нет. Вряд ли, – ответил Томас Хадсон.

– Мне бы хотелось посмотреть ваши работы, – сказалчеловек с яхты.

– Я сейчас ничего не выставляю, – ответил емуТомас Хадсон. – Если хотите, могу дать вам адрес галереи в Нью-Йорке.

– Благодарю вас. Разрешите, я запишу.

Вечная ручка была при нем, и он записал адрес на оборотесвоей визитной карточки, а другую дал Томасу Хадсону. Потом поблагодарил ТомасаХадсона еще раз и предложил ему выпить.

– А вы не могли бы назвать мне примерную цену вашихбольших полотен?

– Нет, – ответил ему Томас Хадсон. – Это высправьтесь у моего агента.

– Я сразу же с ним повидаюсь, как только приеду вНью-Йорк. Вот эта ваша картина чрезвычайно меня заинтересовала.

– Благодарю вас, – сказал Томас Хадсон.

– Значит, она не продается? Окончательно?

– О господи! – сказал Бобби. – Перестаньте выв самом деле. Картина моя. Том для меня ее написал, потому что я подал омуидею.

Человек, видно, решил, что «шуточки» опять пошли в ход, иулыбнулся понимающей улыбкой.

– Я не хочу приставать…

– А пристаете прямо с ножом к горлу, – сказал емуБобби. – Ну, хватит. Пейте, я угощаю, а про картину забудьте.

Мальчики разговаривали с Роджером.

– Пока не прервали, у нас неплохо получалось. Правда,мистер Дэвис? – сказал Том-младший. – Я не слишком переигрывал?

– Все было замечательно, – сказал Роджер. –Вот только Дэви не пришлось выступить.

– А я готовился к роли страшилища, – сказал Дэвид.

– Ты бы ее на месте уложил, – сказалТом-младший. – Она и так расстроилась, а ты собирался еще скорчитьстрашную рожу.

– Я как раз вывернул веки и хотел вскочить в такомвиде, – сказал им Дэвид. – Нагнулся, вывернул, а тут как раз все икончилось.

– Жаль, что попалась такая добрая дама, – сказалЭнди. – Я даже не успел показать, как на меня ром действует. Теперь ужевсе, больше наш номер здесь не повторить.

– Мистер Бобби-то что выделывал! – сказалТом-младший. – Мистер Бобби, вы были великолепны.

– Жаль, жаль, что пришлось прекратить, – сказалБобби. – И констебль не успел прийти, и я только-только начал входить вроль. Теперь буду знать, что чувствуют знаменитые актеры на сцене.

Девушка появилась в дверях. На ветру фигуру ее облепилосвитером, волосы отнесло назад. Она подошла к Роджеру.

– Ей не хочется сюда возвращаться. Но она ничего,успокоилась.

– Не выпьете ли с нами? – спросил ее Роджер.

– С удовольствием.

Роджер назвал ей всех их по именам, а она оказала, что еезовут Одри Брюс.

– Можно мне прийти посмотреть ваши работы?

– Пожалуйста, – сказал Томас Хадсон.

– И я бы тоже пришел вместе с мисс Брюс, – сказалтот настырный человек.

– Вы что, ее отец? – спросил Роджер.

– Нет. Я ее старый друг.

– Вам нельзя, – сказал Роджер. – ДождитесьДня Старых Друзей. Или предъявите приглашение от организационного комитета.

– Прошу вас, не надо грубить, – сказала Роджерудевушка.

– Увы, я, кажется, уже нагрубил.

– И больше не надо.

– Слушаюсь.

– Давайте по-хорошему.

– Ладно.

– Я оценила реплику Тома про ту девушку, котораявстречается в каждой вашей книге.

– Правда, оценили? – спросил ееТом-младший. – Я ведь просто поддразнивал мистера Дэвиса. На самом делеэто неверно.

– А по-моему, верно – отчасти.

– Приходите к нам, – сказал ей Роджер.

– А моих друзей можно привести?

– Нет.

– Никого?

– А вы без них не можете?