Спустившись с Эред Вэтрина, Турин тщетно искал Финдуилас, ибродил в лесах у подножия гор, одичавший и чуткий, как зверь; он обшарил вседороги, что вели на север к Теснине Сириона. Но он опоздал — ветер развеял всеследы, а зима довершила его дело. Но вот как-то к югу от Тэйглина Туриннаткнулся на людей Брефиля, что были окружены орками, и спас их, ибо не моглиорки выстоять пред Гуртангом. Он назвался Лесным Дикарем, и люди умоляли егопоселиться с ними; но отвечал он, что не исполнил еще своего дела — отыскатьФиндуилас, дочь Ородрефа Наргофрондского. И тогда Дорлас, предводитель лесныхлюдей, поведал горестную историю ее смерти. Ибо люди Брефиля как-то наПерекрестье Тэйглина напали на орков, ведших пленников из Наргофронда, надеясьспасти несчастных; но орки тотчас же жестоко умертвили всех пленных; Финдуиласже они пригвоздили к дереву копьем. Так умерла она, вымолвив напоследок:"Скажите Мормегилю, что Финдуилас здесь." Потому ее погребли вкургане неподалеку отсюда и нарекли это место Хауд-эн-Эллет, Могила Эльфийскойдевы.

Турин велел им провести его туда и, увидев курган, впал вчерное отчаяние, подобное смерти. Дорлас же по черному мечу, слава о коем дошладаже в глушь Брефиля, а также по тому, что Турин искал дочь короля, понял, чтоДикарь этот на деле Мормегиль из Наргофронда, который по слухам был не ктоиной, как сын Хурина из Дор-Ломина. Потому лесные люди подняли Турина ипринесли в свои хижины. Хижины эти размещались в лесу, на холме, обнесенномкрепкой изгородью, называлось это место Эфель Брандир на Амон Обель; ибо племяХалет уменьшилось из-за войн, а Брандир, сын Хандира, что ныне правил ими, былчеловек мягкого нрава, да к тому же хромой с детства, и верил он, что не битва,а скрытность спасет их от мощи Севера. Потому весть, принесенная Дорласом,чрезвычайно испугала Брандира, а когда взглянул он на Турина, лежавшего наносилках, тень предчувствия омрачила его сердце. Тем не менее, тронутый горемТурина, он взял его в свою хижину и долго лечил, ибо искусен был во врачевании.С началом весны Турин исцелился от тьмы и выздоровел; и воспрял он духом, иподумал, что мог бы остаться в Брефиле, сокрытый ото всех, и избавиться от тенирока, забыв о прошлом. Потому он взял себе новое имя — Турамбар, что в Высокомнаречии эльфов означает Властелин Судьбы, и просил лесных людей забыть о том, чтоон чужой им и некогда носил иное имя. Все же не мог он совсем отречься отвоинских дел, ибо не смирялся с тем, что орки могли появиться на ПерекрестьеТэйглина, либо шнырять у Хауд-эн-Эллета; и стало то место для орков средоточиемстраха, так что они избегали его. Однако Турин отложил свой меч и вооружилсялуком и стрелами.

Новые вести о Наргофронде пришли в Дориаф, ибо те, ктоуцелел после разгрома и разорения и пережил в дебрях Суровую Зиму, в поискахубежища явились к Тинголу; и стражи провели их к королю. Иные говорили, что всевраги отступили на север, иные — что Глаурунг по-прежнему обитает в чертогахНаргофронда; одни твердили, что Мормегиль жив, другие — что он обратился вкамень под чарами дракона. Но все в один голос говорили, будто бы многим вНаргофронде еще до конца его было известно, что Мормегиль на деле был Турином,сыном Хурина из Дор-Ломина. Морвен была вне себя от горя и, вопреки советуМелиан, одна отправилась в дебри, дабы разыскать сына или хотя бы верные вестио нем. Тингол послал за ней Маблунга с отрядом закаленных воинов, чтоб отыскалии сберегли ее, а также разузнали все, что можно. Ниэнор, однако, приказано былоостаться. Но в ней жил бесстрашный дух ее рода, и вот, в недобрый час, надеясь,что Морвен вернется, если увидит, что дочь ее готова разделять с ней опасность,Ниэнор оделась в мужской наряд и воином Тингола отправилась в злосчастный этотпоход.

Они отыскали Морвен на берегу Сириона, и Маблунг умолял еевернуться в Менегрот; но казалась она словно не от мира сего, и невозможно былоее переубедить. Тогда же обнаружили Ниэнор, и, несмотря на веление Морвен, онаотказалась вернуться; и пришлось Маблунгу провести их к потайным переправам наПолусветном Озерье, и они переправились через Сирион. И вот, после трех днейпути, пришли они к Амон Этир, Холму Разведчиков, который много лет назад свеликими трудами воздвигли в одной лиге от врат Наргофронда по велениюФелагунда. Затем Маблунг оставил нескольких всадников с Морвен и Ниэнор,запретив им двигаться дальше. Сам же, не увидя с холма ни одного признакаврагов, со своими разведчиками бесшумно спустился к Нарогу.

Но Глаурунгу ведомо было все, что они предприняли, и вот он,пылая гневом, спустился к реке и лег в нее; поднялся пар и мерзкий дым иослепил Маблунга и его спутников, а Глаурунг тем временем переполз через Нарог.

Видя приближение дракона, воины, оставшиеся на Амон Этире,хотели увести Морвен и Ниэнор, и бежать с ними назад, на восток, но ветерокутал их плотным туманом, а кони обезумели от драконьего зловония, и не слушалиузды, и метались то туда, то сюда; так что многие всадники до смерти разбилисьо деревья, а других кони унесли невесть куда. Так обе женщины сгинули, и ниодна весть о Морвен не достигала с тех пор Дориафа. Конь Ниэнор сбросил ее, ноона не была ранена и вернулась к Амон Этиру, чтобы там дождаться Маблунга; такона выбралась из тумана на солнечный свет и, обратившись к западу, взглянулапрямо в глаза Глаурунга, чья голова лежала на гребне горы.

Некоторое время воля Ниэнор противилась воле дракона, но тотпустил в ход свои чары и, узнав, кто она, вынудил ее не отводить взгляд, иналожил на нее заклятье безмерной тьмы и забвенья, так что она не помнила нитого, что было с ней прежде, ни названий всему, что существует в мире; и многиедни не могла она ни видеть, ни слышать, ни пошевелиться по своей воле. ТогдаГлаурунг оставил ее на Амон Этире и вернулся в Наргофронд.

Маблунг, который отважно исследовал чертоги Фелагунда,покинутые драконом, по возвращении Глаурунга скрылся и вернулся на Амон Этир.Когда он взобрался на вершину, солнце уже зашло, и наступила ночь, и не нашелон никого, кроме Ниэнор, застывшей под звездным небом, как одинокое изваяние.Ни слова ни сказала она, ни звука не слышала, но следовала за ним, когда онбрал ее за руку. И Маблунг, опечаленный, увел ее прочь, хотя и казалось это емунапрасным, ибо оба они, оставшись без помощи, были обречены.

Но их отыскали трое спутников Маблунга, и все они медленнодвинулись на северо-восток, за Сирион, к рубежам Дориафа, к охраняемому мостутам, где в Сирион впадал Эсгалдуин. Чем ближе подходили они к Дориафу, тембыстрее восстанавливались силы Ниэнор; но она все еще ничего не видела и неслышала и шла, как слепая, туда, куда ее вели. Когда же наконец подошли крубежам Дориафа, она сомкнула свои широко раскрытые глаза и уснула; эльфыуложили ее на землю и сами заснули, забыв об осторожности, ибо были крайнеизмождены. Тогда напали на них орки, что частенько бродили у рубежей Дориафа,подбираясь настолько близко, насколько хватало смелости. В этот миг к Ниэнорвернулись слух и зрение, вопли орков пробудили ее, она в ужасе вскочила иубежала прежде, чем они успели приблизиться к ней.

Орки бросились в погоню, а эльфы погнались за орками иперебили их прежде, чем те успели причинить ей зло; но Ниэнор бежала от них.Словно обезумев от страха, мчалась она быстрее, чем дикий олень, и в бегеизодрала свои одежды и осталась нагой; она скрылась в северной стороне, и эльфыпотеряли ее из виду, и хотя долго искали ее, но не нашли ни ее следов, ни еесамой. Отчаявшись, Маблунг вернулся в Дориаф и поведал о случившемся.Опечалились Тингол и Мелиан; Маблунг же ушел прочь и долго искал вестей оМорвен и Ниэнор, но тщетно.