— Нет, вы подумайте только, — возмущалсяон. — Я фактически провел все расследование, нашел им убийцу, и теперьвсе, я им больше не нужен.

— Не говори так, Грэмпс.

— Да нет уж. Покорно вам всем благодарен.

— Но, Грэмпс, разве ты их не дождешься? Конечно же, этоты распутал это убийство. Боже мой, ты…

— Нет, — обиженно сказал Грэмпс, —получается, что я здесь ни при чем… Пусть лучше будет так, — добавил он,услышав, как Милдред вздохнула, готовясь снова успокаивать его. — В концеконцов, выборы уже на носу. И ведь, между нами, я ничего особенного-то и несделал. Я просто попытался представить себе, как все это могло произойти. Мнепришла в голову мысль, что Сондерс решил заехать к Прессману один и попытатьсярешить с ним наедине вопрос по поводу его собственного участка. Мало-помалуразговор перешел в ссору, ссора кончилась дракой. Разозлившись на Сондерса ипотеряв голову от ярости, Прессман выхватил револьвер. Сондерс, по всейвероятности, схватил его за руку и попытался заложить ее за спину, чтобызаставить его разжать пальцы и бросить оружие. Но Прессман, сопротивляясь,задел или просто нечаянно нажал на спуск, и пуля попала ему в голову под такимуглом, что трудно было представить себе, что револьвер был в его руке, когдапрозвучал выстрел… Но и это было возможно. Если бы Сондерсу удалось отобрать унего оружие, все еще могло бы кончиться по-другому, ведь сам он, будучифизически мощным и крепким человеком, в оружии не нуждался. А если бы он непринялся выкручивать руку Прессману, то, возможно, сам бы нарвался на пулю. Но,так или иначе, убитым оказался Прессман. И Сондерсу пришлось срочно заметатьследы, ведь он был твердо уверен, что его объяснения никогда не будут приняты ивсе решат, что тут имело место хладнокровное убийство.

Он уехал, чтобы захватить с собой Тру и вернуться. Такимобразом он и составил себе алиби, которое в то время казалось совершеннонепоколебимым. На его счастье, он нашел ключи к входной двери. Один из них онбросил возле тела Прессмана, а другой забрал с собой. А затем, пока Трубарабанил в заднюю дверь, Сондерс тихо отпер свою дверь и вошел в дом. А послеэтого все, что ему нужно было сделать, это говорить то же самое, что и Тру: чтоон тоже слышал, как какой-то неизвестный человек ходил по дому… И конечно, этоименно Сондерс сказал, что видел, как какой-то человек опустил портьеры в доме,потому что Тру этого, разумеется, видеть не мог.

— Ну а все-таки, какого черта он возвращался в дом втри часа утра? — спросила Милдред.

— Все очень просто, — объяснил Грэмпс. —Когда он ходил по дому, из его кармана выпала сложенная газета с передовицейТру. И понял он, что потерял ее, только тогда, когда о ней спросил Тру. Но дотрех часов утра они с Тру не расставались, поэтому он был совершенно уверен втом, что его алиби ни у кого не вызовет сомнений. Но он очень хорошо знал, чтокогда найдут тело Прессмана, то найдут и эту газету с передовицей, а в этомслучае это будет выглядеть, как если бы он тут же оставил чистосердечноепризнание в убийстве. Ему просто необходимо было вернуться и забрать газету, ноему хотелось бы вернуться не раньше, чем пройдет достаточно времени послесмерти Прессмана, так чтобы ничто не могло поколебать его алиби… Он знал, чтопатологоанатом сможет указать только период времени, когда могла произойдисмерть.

И была для этого еще одна причина. Он спустил шторы, когдабыл вместе с Тру в доме, но затем ему нужно было вернуться и обязательноподнять их.

— Я что-то не поняла, — удивилась Милдред. —Ему было нужно, чтобы тело Прессмана обнаружили достаточно быстро, потому что,чем быстрее обнаружат тело, тем более точно можно будет указать времясмерти, — объяснил Грэмпс. — Это должно было укрепить его алиби. Дажеесли бы он не потерял там газету, ему все равно пришлось бы вернуться поднятьшторы и зажечь лампу. А вот если бы тело обнаружили не сразу, а спустя, скажем,два-три дня, то от его алиби не осталось бы камня на камне.

Возможно, он только появился в доме, когда вдруг неожиданноприехала Ева Реймонд. Он уже успел зажечь лампу, поднял шторы и нашелпотерянную газету со статьей Тру, когда вдруг услышал крик и топот бегущегочеловека… Скажем так: Еве Реймонд крупно повезло, что она сразу же убежала…Сондерс сделал свой выбор, когда решил скрыть все следы своего пребывания в домеи выдать все за самоубийство. После этого для него уже не было пути назад. КрикЕвы поставил его перед выбором: или его жизнь, или ее. Может быть, он и не убилбы ее, но ведь по какой-то причине он все-таки приехал сюда сегодня, когдаузнал, что у меня в машине сидела Ева и я привез ее сюда.

— Но как он узнал, что это именно Ева Реймонд приезжалатогда к Прессману? — спросила Милдред.

— А пудреница? — воскликнул Грэмпс. —Пудреница с выгравированными на ней инициалами “Е.Р.”? А потом он обнаружил,что я не спускаю глаз с девушки по имени Ева Реймонд. Я-то уж позаботился,чтобы он узнал об этом, — усмехнулся Грэмпс. — Мне было известно, чтоСондерс вместе с Тру будут сегодня на этом предвыборном митинге. Я спросил их,не могло ли быть так, что человеком, шаги которого они слышали в домеПрессмана, была женщина, но спросил так, чтобы они были уверены в том, что яподозреваю, что именно женщина совершила это убийство. Вся эта сцена быларазыграна мною для Сондерса. Я был уверен, — со скромной гордостью призналсяГрэмпс, — что все это выманит его сегодня из дому и приведет сюда хотя быдля того, чтобы выяснить, что тут происходит… Так оно и получилось… Ну а теперья умываю руки. Передай Френку привет от меня и скажи ему, что я вовсе непретендую на какую бы то ни было известность в связи с этим расследованием. Всюработу провели они с шерифом. Да, кстати, посоветуй ему не забыть разобраться сХарви Стэнвудом. Я ведь действительно тогда нашел изрезанную газету в егомашине, как и сказал Френку. Может быть, ему подбросили эту газету, чтобыпросто проверить, как он отреагирует. А может быть, он планировал подброситьэту газету миссис Прессман и втянуть ее поглубже в это дело, а от себя отвестиподозрения и выйти сухим из воды. О, я бы нисколько не удивился, если бы врезультате миссис Прессман попалась бы в ловушку и была бы осуждена, а Френклибо проиграл бы это дело, либо послал бы невинного человека в камерусмертников.

Послушай, попроси Френка, чтобы он помягче отнесся к этойдевушке, Еве Реймонд. Ты знаешь, а она действительно очень славная! Сказала,что мне никогда не дашь моих лет и что я выгляжу хорошо как никогда. А ты каксчитаешь?

Милдред рассмеялась:

— Да я-то уж кое-что об этом знаю, — елевыговорила она.

Ей показалось, что Грэмпс обиделся.

— А когда мы увидимся, Грэмпс? — ласково спросилаона, стараясь загладить свою вину за некстати вырвавшийся смех.

Какого черта?! Откуда я знаю? — проворчалГрэмпс. — Я же ведь не путешествую по графику, как поезд… Буду как-нибудьпроезжать через ваш городок и заеду.

Милдред задумчиво и ласково сказала: