Так, из свежего выпуска «Утреннего телеграфа» стало известно, что уничтожение одного из лидеров Третьего континента, Красного Барона, было делом рук… мадам лин Монро! Репортаж довольно точно описывал ход событий, и в нем была лишь одна неточность: утверждалось, что эту удивительную атаку провела героическая авионера лин Монро.

Ника о репортаже узнала из уст майора рей Данс; та вызвала ее к себе и, бросив перед ней на стол газету, ничего не выражающим тоном пояснила, что в это непростое время Империи нужны подвиги, но не нужно слишком много новых героев. Народу привычнее слышать о новых подвигах старых, уже хорошо известных героинь, и Эва лин Монро – как раз одна из таких. Разумеется, во всех внутренних документах мыса Горн события отражены верно, а что до газеты, то сейчас это не столько источник новостей, сколько важный инструмент в формировании народного настроения.

Как ни странно, но вся эта история с репортажем Нику не задела. Девушка слушала пояснения мадам майора и механически кивала. А сама думала о том, как долго еще Тристан будет ее избегать. Негодование и обида, возникшие после того инцидента на авиодроме, давно утихли, сменившись желанием во что бы то ни стало разрушить выросшую между ними стену отчуждения.

В один из дней, набравшись храбрости, Ника первая подошла к Тристану и спросила его напрямую:

– Ты все еще злишься, что я сбила Красного Барона?

Тристан, заросший щетиной больше обычного, промолчал, но девушка ясно видела в глубине его глаз тлеющую боль, и ее сердце рвалось хоть как-то его утешить.

– Я не хотела отнимать у тебя твою месть, – тихо продолжила Ника. – Я просто видела, что тебя того и гляди собьют…

– Меня бы не сбили! – возмутился Тристан, и девушка облегченно вздохнула про себя: вот это уже было больше похоже на хорошо знакомого ей рей Дора.

– В любом случае, тебе приходилось несладко, вот я и решила отвлечь внимание авиолетов Кондора на себя. У меня и мысли не было…

– Я все понимаю, Ника, – перебил ее Тристан.

– А если понимаешь, то как долго ты еще собираешься меня игнорировать?

Авионер некоторое время молчал, потом наконец тихо заговорил:

– С тех пор как погибла Трисса, не проходило и дня, чтобы я не вспомнил о ней. Мы были очень близки, Трисса и я… И это я должен был за нее отомстить. Я так долго жил мыслью об этой мести, что сейчас, когда она свершилась, я просто не знаю, как заполнить возникшую пустоту… Прости…

Ника ничего не ответила, лишь шагнула к авионеру и крепко обняла его.

Да и что можно было сказать в ответ на такое?

* * *

В четверг в строгом соответствии с инструкциями Агата пришла на станцию в самом центре города. Возле входа стояла девочка-разносчица с газетами в руках и звонко выкрикивала:

– Свежие новости! Арамантида и Винландия провели очередные переговоры о военном сотрудничестве!

Войдя внутрь станции, Агата подошла к телефонистке и спросила, в которой из кабинок заказан звонок в Патагон.

– Кабина номер два, – не глядя на девушку, отозвалась телефонистка.

Агата прошла вдоль ряда тяжелых, плотно прикрытых дверей, за каждой из которой находился телефонный аппарат, и, дойдя до нужной двери, решительно потянула за ручку.

В тесной кабине, где едва могли уместиться двое, ее уже ждали. Честно говоря, Агата ожидала увидеть ту же темноглазую даму с резкими, рублеными чертами лица и с длинной косой, уложенной узлом на затылке, которая однажды подошла к ней на улице и навсегда изменила ее жизнь.

Но вместо нее девушка увидела… монкула!

Лишь через несколько мгновений Агата поняла, что это не монкул, просто на голове юноши не было волос, а на узком длинном лице – бровей и ресниц, и именно из-за этого она и приняла его за хомонкулуса. Но живые бойкие глаза могли принадлежать только настоящему человеку.

– 3-здравствуйте, – с запинкой сказала Агата, гадая, с какой целью юноша добивался такого внешнего сходства с монкулами.

– Я слышал, вы не сразу согласились отдать первый репортаж в «Искру»… А сейчас вдруг сами нас ищете. С чего вдруг? – вместо приветствия спросил ее юноша.

– Это правда, – не стала увиливать Агата. – Тогда я еще верила, что наши газеты свободны и независимы от властей, – усмехнулась она, – и надеялась, что мой репортаж возьмет одна из них. Ну и меня заодно – в свой штат. Но когда я поняла, что газеты боятся печатать правду…

Агата развела руками, не договорив.

Громкий телефонный звонок заставил ее вздрогнуть.

Юноша с внешностью монкула снял трубку с рычага; до Агаты донесся женский голос, но слов она не разобрала.

Невозмутимо повесив трубку обратно на рычаг, юноша пояснил:

– Телефонистка сообщает, что пока не получается соединиться с указанным адресатом. Что, впрочем, неудивительно, ведь такого адресата нет, – с легкой улыбкой добавил он. – Значит, у вас готов очередной сенсационный репортаж?

– Готов, – без колебаний ответила Агата. – Это репортаж о летных камнях и о том, что на самом деле джентльмены тоже могут их будить.

Она ожидала увидеть на лице юноши удивление и шок, но, казалось, ее слова не произвели на него особого впечатления.

– У вас есть доказательства? – только поинтересовался он.

– Да, – ответила Агата, испытав мимолетный укол вины. Все-таки для своего первого репортажа о монкулах она лично собирала факты и могла поручиться за верность написанного. А в этом репортаже она полагалась на сведения, добытые другими.

– Что ж, это то, что нам надо, – удовлетворенно кивнул юноша и протянул руку. – Давайте.

Агата засунула руку во внутренний карман своего неприметного серого пальто, достала оттуда конверт и протянула собеседнику.

– Скоро? – спросила она, имея в виду выход газеты.

– Неделя, – коротко ответил он.

Больше говорить было не о чем. Агата взялась за ручку дверцы телефонной кабины, собираясь выйти, и на прощание сказала:

– Передавайте привет Рине.

В глазах юноши вспыхнула боль. И тут же погасла.

– Рину арестовали, – ничего не выражающим голосом сообщил он.

Агата невольно приложила руку к губам. Значит, Рина теперь – монкул…

– Мне очень жаль, – пробормотала она и вышла из телефонной кабины.

* * *

Для испытания установленного на «Молнию» второго пулемета с отдельным орудийным рычагом в воздух в качестве мишеней запустили несколько небольших воздушных шаров.

Ника подняла авион в небо, разогналась и принялась выписывать разные летные фигуры.

Ванесса сидела позади, собранная и сосредоточенная, в теплой куртке авионеры, пристально смотрела сквозь установленную над пулеметным рычагом сетку прицела и, когда в ней оказывался очередной воздушный шар, стреляла.