я определенно рад, что взял тебя с собой, ‒ с кивком сказал он.

* * *

Было кое-что, что я должна была сделать перед тем, как мы с Дэниелом покинем ресторан. И мне надо было сделать это так, чтобы сам Дэниел ничего не узнал об этом. Не уверена, что он одобрил бы мои намерения, скажи я ему о них.

Я собиралась подстеречь Уоррена Райерса и сказать ему, что я о нем думаю. Этому типу придется выслушать меня.

Так получилось, что самый благоприятный момент выпал, когда он отлучился от своей компании и отправился в туалет. Я последовала за ним и дождалась, когда мужчина выйдет из уборной.

‒ А, Микаэлла! ‒ Он остановился, не ожидая увидеть меня на выходе из мужской уборной. Но быстро собрался, одарив меня натянутой, покровительственной усмешкой. ‒ Заблудилась?

Уоррен вздернул седеющие брови – взгляд серых глаз сквозил насмешкой и превосходством. Взгляд, который напомнил мне кое-кого. Дэниел не был похож на отца, за исключением глаз – ему они достались от этого говнюка.

Только у Уоррена Райерса они действительно отталкивали.

‒ Нет, Уоррен, вовсе нет. ‒ Я почувствовала удовлетворение, заметив, как его покоробило мое неформальное обращение к нему. Я намеренно не стала употреблять «доктор Райерс», к чему он, безусловно, привык. ‒ Завтра мы с Дэниелом возвращаемся в Лондон…

‒ Какая жалость, ‒ скучающе перебил он, но я невозмутимо продолжила:

‒ … но я не могла уехать, не сказав вам, что считаю вас мерзким, мелочным, сварливым старым козлом, не стоящим и волоска на голове своего замечательного сына.

Каждое мое слово было твердым, дышало силой и уверенностью. Я без малейшего испуга смотрела в лицо Уоррена, выдерживая его гневный, испепеляющий взор. Его презрительная усмешка сменилась оскалом, а на лице проступили багровые пятна.

‒ Маленькая ты потаскушка! ‒ едва не брызжа слюной, прошипел мужчина. ‒ Да за кого ты себя принимаешь?! Ты хотя бы понимаешь, с кем ты говоришь? Да я…

‒ Обычный напыщенный придурок, ‒ бросила я с кривой ухмылкой. ‒ И да, мистер Райерс, ‒ я вновь намеренно проигнорировала его докторскую степень, ‒ у вас ширинка расстегнута.

Это было не так, но я не смогла сдержаться. Затем я развернулась и ушла, готовая танцевать от собственной отваги и дерзости.

Меня потряхивало, но моя походка, когда я удалялась, была ровной и гордой.

Не думаю, что когда-нибудь, кто-нибудь так говорил с Уорреном Райерсом.

Это было малое, что я могла сделать ради Дэниела, да и ради себя, но это было безумно приятно.

* * *

‒ Возможно, ты поменяешь свое мнение.

Мы только что вернулись домой со свадьбы. Я не планировала делать этого – говорить ему, что виделась с Лекси Рендол. Но после того как Дэниел сказал, что рад, взяв меня с собой в Нью-Йорк, я не могла перестать думать об этом.

Я должна была сказать ему, хотя это и пугало меня.

Он посмотрел на меня, не догадываясь, о чем я.

‒ Мнение о чем?

‒ Том, что взять меня с собой в Нью-Йорк было хорошей идеей.

‒ Это и была хорошая идея, Мика.

Ну да, сейчас он в этом не сомневался, но что будет, когда я сознаюсь?

У меня холодок прошелся по спине, в желудке неприятно засосало. Я не хотела, чтобы он злился на меня, но и скрывать нечто такое от него было неправильно.

Я выпалила:

‒ Я видела Алексис!

Дэниел нахмурился, но затем на его лице отразилось понимание.

‒ Лекси Рендол? ‒ уточнил он, сделав шаг в моем направлении.

Я торопливо кивнула. Пока что его лицо оставалось нейтральным, но радоваться было рано.

‒ Где?

‒ В галерее. У нее своя галерея.

Я не знала, было ли это известно Дэниелу, но он не выглядел так, будто для него это новость.

‒ И каким образом это случилось? ‒ Его брови приподнялись в ожидании ответа. ‒ Ты намеренно пошла к ней?

Я покусала губу. Отвечать не хотелось.

‒ Ну, это точно не было случайностью, ‒ поморщилась я.

Дэниел о чем-то раздумывал, но все еще не злился. Или не показывал этого. По его лицу вообще ничего нельзя было определить.

‒ Зачем ты сделала это, Мика?

Он опустился на подлокотник дивана, не спуская с меня наблюдательного взгляда.

‒ Думаешь, я не спрашивала себя о том же? ‒ с досадой отозвалась я. ‒ Но я это сделала, и у меня нет веской причины. Любопытство, наверное.

Дэниел помолчал, оценивающе рассматривая меня. Это заставляло меня еще больше нервничать.

‒ Ты убедилась, что у тебя нет причин переживать из-за Лекси? ‒ наконец спросил он.

Все еще спокоен.

Я медленно кивнула. Ему не составило труда меня раскусить.

‒ Тебе стало от этого спокойней?

Что? За? Черт?!

Еще один растерянный кивок.

‒ Хорошо.

Он поднялся и направился в ванную. Недоумевая, я поплелась за ним.

‒ И это все?

‒ Да. ‒ Сняв рубашку и футболку, он принялся чистить зубы.

‒ У тебя нет вопросов? ‒ Я дождалась, пока он закончит.

‒ Все, что меня интересовало, я уже спросил.

Какой невозмутимый! А я бы, наверное, взбесилась, отправься он за моей спиной к моему бывшему.

‒ И тебе не кажется, что я полезла не в свое дело?

‒ Лекси Рендол не мое дело, Мика. Так что да, меня это не слишком беспокоит. Я знаю, что она в порядке, и да – я всегда буду чувствовать вину за некоторые поступки, касательно нее, но это не относится к моей настоящей жизни. К тому же: кто я такой, чтобы запрещать тебе что-то?

Нифига себе!

‒ Ты серьезно?

‒ Я всегда серьезен, мисс Новак. ‒ Он встал передо мной, сложив руки на поясе.

Я была растеряна, не зная, что и думать. Из-за чего, собственно, я вообще переживала?

‒ Ты правда больше ничего не чувствуешь к ней? ‒ прошептала я.

Дэниел издал приглушенный смешок вместе со стоном.

Ладно, может быть, я слишком близко подошла к границе, где заканчивается здравый смысл и начинается паранойя. Мне нужно сдать назад.

‒ Микаэлла, я скажу это в последний раз. Слушаешь? Пожалуйста, услышь меня: я давно не испытываю никаких чувств к Лекси Рендол. И я больше не хочу еще когда-либо возвращаться к этой теме.

Он был строг и не оставлял сомнений в серьезности своих слов.

Я решила не испытывать судьбу. К тому же, тут наши желания совпадали.

‒ Я тебя услышала. Мы больше не будем поднимать эту тему, ‒ согласилась я.

‒ Отлично. А теперь