их, сестра, умоляю, не принимай! Пусть бедность, в которой вы пребываете, останется с вами, – только так вы сможете истинно служить Богу.

– Мы жили, живем и будем жить в бедности, – отвечала Кларисса, утирая слезы.

– Я дал тебе этот совет лишь потому, что у тебя будет много соблазнов, – сказал Франческо, извиняясь. – И один из них ждет тебя в ближайшем будущем: твоя матушка хочет поступить в твою обитель. Мало того, она собирается пожертвовать вам изрядную сумму денег, а еще отдает свой дом в городе.

– Боже мой, Пречистая Дева! – всплеснула руками Кларисса. – Только этого нам не доставало! Я и две мои родные сестры не для того ушли из родительского дома, чтобы родительский дом пришел к нам. Прости меня, Господи, за гордыню и суесловие, – она перекрестилась.

– Пусть Бог поможет тебе принять правильное решение, пусть он поможет всем нам, – Франческо тоже перекрестился. – Что же, прощай, сестра.

– Прощай, брат, – глухо проговорила она, но тут же встрепенулась: – Нет, подожди! Если мы прощаемся, если мы больше не увидимся на этом свете… – она страстно и сильно обняла Франческо, и горячий поцелуй обжег его губы. – Вот так. Можешь осуждать меня.

– Я не осуждаю, – сказал Франческо. – Я могу лишь повторить то, что уже говорил тебе: будь я предназначен для земной жизни, я не мог бы желать для себя лучшей избранницы, чем ты.

– А в другой жизни? В той, что за гробом? – почти выкрикнула она.

– Может быть… – сказал он. – Нам не дано знать.

– Мы будем вместе, – с отчаянной убежденностью заключила Кларисса. – Мы будем счастливы там, у Господа.

– Может быть, – вновь сказал он. – Прощай же, мне пора идти.

– До свидания, – возразила она. – Мы встретимся в иной жизни, я это чувствую.

Франческо пошел по дороге, ведущей к горному перевалу. Кларисса долго, пока он не скрылся из виду, смотрела ему вслед.

Эпилог

Кончина Франческо вызвала глубокую скорбь братии. Собравшись вокруг его останков, они оплакивали его, как сироты. Тем не менее, им было чем утешиться: тело Франческо стало таким прекрасным, оно сияло такой великой чистотой, что видом своим доставляло утешение. Все его члены, поначалу окоченелые, стали мягкими и обрели гибкость, свойственную телу младенца.

Братья с благоговением перенесли останки Франческо из пещеры на вершине горы, где он жил в последнее время и где умер, в обитель у Кривой речки.

Когда в Ассизи узнали о кончине Франческо, там зазвонили колокола; известие о его смерти, переходя из уст в уста, мгновенно разнеслось по окрестностям. Жители Ассизи хлынули к Кривой речке поклониться телу Франческо. Приоры города даже выслали отряд солдат, чтобы оградить останки Франческо от чрезмерных проявлений благочестия.

В огромной толпе, собравшейся здесь, рассказывали о том, как Франческо провел последние месяцы жизни. Покинув братию, он вначале ушел на высокую гору, где жил в пещере в полном одиночестве. Господь даровал ему последние испытания в земной жизни, дабы Франческо смог совершенно очиститься от грехов и предстать перед Отцом Небесным с ничем не запятнанной душою. Однако болезнь глаз ужасно мучила Франческо, так что он должен был прервать свое уединение и обратиться к лекарю.

Лекарь сказал, что болезнь опасна, и надо прибегнуть к крайней мере – мучительной операции, которая состояла в лицевом прижигании, согласно последним достижениям хирургии. Тот, кто испытал на себе нож хирурга, знает, что это за пытка, но Франческо без колебаний согласился на нее как на новое доказательство любви к Христу. Он умолял лишь об одном, о том, чтобы это совершилось в уединении; впрочем, когда собратья Франческо увидели хирургические инструменты, они в страхе бежали.

Хирург долго водил раскаленным железом по щеке, ища вену. Раздавалось шипение, едкий дым наполнял комнату, но Франческо терпел все это с улыбкой. Хирург рассказывал, что когда длинная кровавая борозда уже протянулась через щеку Франческо, тот говорил: «Поистине говорю вам, что не ощущаю ни боли, ни огненного жара, так что если надо еще прижечь мою плоть, прижигайте крепче!»

После операции братья всматривались в лицо больного, надеясь, что здоровье его поправится и совершится чудо, которого все так желали. Однако скоро надежды угасли, как угасает луч, случайно прорвавшийся через завесу туч. Человеческими средствами не одолеть болезнь от Бога. Кто насылает болезнь, тот ей и хозяин, захочет – возьмет обратно, захочет – оставит, лучше уж положиться на Божью волю.

Франческо явно слабел, началось кровотечение, однако он, несмотря на телесную муку, пел. Братья, служившие ему, были изумлены – не покажется ли радость Франческо чрезмерной и неуместной? Не сочтут ли ее дерзкой перед лицом строгой смерти? Но Франческо отвечал им: «Позвольте мне, братья, радоваться в Господе и восхвалять его в моих недугах».

Дням его жизни приходил конец, встреча с избавительницей смертью была недалеко, однако истинный рыцарь не может умереть, как лавочник, в четырех стенах дома. Его душе нужен простор, там она возвратится к Богу. Франческо попросил доставить его в пещеру в горах, где в тишине он мог бы напоследок послушать пение птиц и шум листвы.

В горной пещере Франческо ждала блаженная кончина. До последних минут возле него находилась его братия, а также Кларисса и бедные затворницы обители святого Дамиана, горько его оплакивающие. Это плач тронул бы и камни – это был плач дев о человеке, за которым они пошли в совершенной преданности ему, привлеченные его примером и силой воздействия. Франческо послал им благословение и краткое увещание – хранить верность бедности.

Потом мысль его улетела далеко. Он вспомнил Рим и некую женщину, благочестиво давшую ему приют в своем доме. Франческо просил написать ей благодарственное письмо, но у него не хватило сил на последний рыцарский жест, – слишком ослабла плоть…

Пробил последний час на Божиих часах. Была пятница, но Франческо утратил представление о времени: ему казалось, что еще четверг, и он просил прочитать ему то место из Евангелия, где говорится о Страстях Христовых, потом благословил хлеб и раздал его присутствующим в память Тайной вечери.

Вечером в субботу смерть, наконец, явилась за ним. Солнце заходило, пылал закат, яркой серебряной лентой вилась внизу река. Шумела листва, миром дышала вся равнина, пребывавшая в трепетном ожидании.

С последним вздохом Франческо выговорил: «Господи, выведи из темницы мою душу, чтобы мне славить имя Твое». В этот миг сердце его перестало биться. Бог исполнил последнюю его просьбу.

Внезапно в сумерках послышались движения многих крыльев: это жаворонки слетелись к пещере Франческо и запели свою песню. В тот же миг в чистой синеве