Сейчас я хотела только одного — лечь рядом сунитазом и уснуть. Может, это и есть медленная смерть, когда ты ничего нехочешь, ничего, кроме того, чтобы лечь и заснуть.

— Какой, к черту, сон?! Ты сейчас сдохнешь!

— Ну и пусть…

— Ты что, совсем дура?! Если ты сейчас уснешь,то уже никогда не проснешься!

— Это так здорово… — Я чувствовала, что мойязык заплетается, каждое слово дается с огромным трудом.

— Что здорово?

— Уснуть и никогда не проснуться. Это легкаясмерть. Легкая и такая приятная.

— Не хрен думать о смерти!

Сашка все-таки заставил меня засунуть пальцы врот. Повиснув на унитазе, я почувствовала, как полилось все, что находилось вмоем желудке. Меня рвало долго, наконец в унитазе стали виднеться первыекапельки желчи. Когда все закончилось, я села и попыталась восстановитьпрерывистое дыхание.

— Живая? — спросил Сашка приглушенным голосом.

— Вроде живая.»

— Полегче?

— Полегче.

— Дышать тяжело?

— Да так, средней паршивости.

Сашка накинул на мои плечи халат и подошел ккрану, чтобы ополоснуть свое вспотевшее лицо. Я сидела в своей любимой позе,поджав ноги под себя, и чувствовала, что постепенно прихожу в нормальноесостояние. Но это было лишь мгновение. Я упала на холодный кафельный пол истала громко рыдать. Помыв свои руки и лицо, Сашка закутал меня в махровыйхалат и понес в комнату. У дверей своей комнаты стояла вусмерть напутанная бабаГлаша и с тревогой смотрела на нас.

— Иди спать, баба Глаша. Опасность миновала, —сказал Сашка, а я по-прежнему не переставала рыдать и при всем своем желании немогла успокоиться. Сашка посадил меня на диван. — Ну все, успокойся, самоестрашное позади.

Я постаралась улыбнуться. Сашка сбегал накухню и принес большую кружку крепкого чая.

— Выпей, будет полегче, вот увидишь.

— Легче?

— Ну конечно. Чай всегда помогает.

— Думаю, мне уже никогда не будет легче, —вздохнула я и сделала несколько глотков.

— Меня беспокоит твоя душа, — Сашка нервнозаходил по комнате, посматривая на меня напряженным взглядом. — Знаешь, тогда влесу ты была совсем другая.

— Откуда тебе знать? Ты видел меня всегонесколько минут.

— Все равно. Первое впечатление очень верное.Ты была собранная, уверенная в себе, отчаянная, готовая пожертвовать своей жизньюради жизни совершенно незнакомого человека. Сейчас с тобой что-то творится, а яне могу понять что. Мне кажется, у тебя больная психика.

— Ты не ошибся, у меня и в самом деле больнаяпсихика.

— И давно?

— Нет. С тех пор как я полюбила свою дочь.

— А когда ты ее полюбила?

— Когда она родилась. Ну что, теперь ты незахочешь жениться на женщине с больной психикой?

— Я этого не сказал. Кстати, я знаю, какизлечить твою психику.

— Как?

— Нам нужно побыстрее забрать нашу дочь ксебе.

— Господи, если бы все было именно так, как тыговоришь. Если бы…

Помолчав несколько секунд, я посмотрела наСашку ледяным взглядом и произнесла с дрожью в голосе:

— Моя дочь умерла.

— Как?

— Моя дочь умерла сразу, как только родилась.

— Но ведь ты сказала, что оставила ее уродственников.

— Я не хотела тебя расстраивать. И себя лишнийраз…

Сашка сел рядом со мной на диван и положил моюголову к себе на колени:

— Бедная ты моя девочка! Господи, сколько тебевсего пришлось пережить… Но что тут поделаешь? Нужно держаться.

Я подняла голову и прошептала:

— Я не знаю, что мне делать!..

— Я знаю. У нас еще будет ребенок. Онобязательно у нас будет.

А затем я окунулась в сон. Нежные заботливыеруки, гладившие мое лицо, напоминали о том, что я не одна, что у меня естьблизкий человек.

Мне снился странный долгий сон. Будто менякрестят, а потом я исповедываюсь и разговариваю с батюшкой, жалуюсь на своюсудьбу.