– А вы что, лесбиянка? – невинным тоном поинтересовалсяМазур. – Тут это, насколько я знаю, не в обычае, но в Штатах моглинахвататься...

Одной рукой удерживая машину на прежнем курсе, другой онловко отразил попытку влепить ему нешуточную оплеуху. Вновь остановил машину,посмотрел на пассажирку:

– Желаете еще попробовать?

– Скотина, – выдохнула она, глядя исподлобья.

Мазур медленно покачал головой:

– Просто-напросто непосредственное дитя природы...Неотесанный и управляемый инстинктами морской волк... Кристина?

– Да? – отозвалась она, отвернувшись.

– Вы, в самом деле, очаровательны... А что, если я поставлювопрос ребром? Я вас согласен охранять, беречь и защищать только в том случае,если вы будете сговорчивой девочкой... А?

– Что-о?!

– А только так.

– Тетушка Роза...

– Она мне не хозяйка, знаете ли. Я вольный стрелок.

Он ожидал очередной попытки влепить по физиономии иприготовился таковую отразить. Однако Кристина, превеликим усилием волисправившись с приступом гнева, вдруг спросила:

– Зачем вы ломаете комедию?

– Я? – очень натурально удивился Мазур. – Какаятут комедия? Я вам предлагаю сделку...

– Бросьте. Вы давно уже ломаете какую-то дурацкую комедию...С явным перебором. Вы еще «деткой» меня назовите...

– Ну, так ты будешь умницей, детка?

– Хватит вам! Это не ваш сценический образ!

– Возможно... – сказал Мазур серьезно.

– Что же вы придуриваетесь?

– Я не придуриваюсь, – серьезно сказал Мазур. – Япросто-напросто пытаюсь сориентироваться в ситуации. Потому что терпеть не могунеизвестности внекоторыхделах. А это как раз тот случай. У вас какое-то предприятие,и дело зашло настолько далеко, что вам потребовался вооруженный охранник...Знаете, в такие игры умный человек не играет втемную. Что у вас стряслось?

– Потом узнаете.

– Когда?

– В свое время, когда мы выйдем в море... – онаспохватилась и буквальным образом прикусила язычок.

Ага, выбранная тактика принесла кое-какие плоды...

– Прелестно, – сказал Мазур. – Еще и в моревыходить? Что-то мы с Розой так не договаривались, я думал, вас просто нужнобудет несколько дней охранять... А тут еще и море... Морем я уже сыт по горло.И, между прочим, прекрасно знаю, какие коллизии порой случаются, когда в моревыходят не затем, чтобы доставить куда-то груз или половить рыбку, а длячего-то другого... Интересно, а вы имеете представление?

– Чисто теоретически. Потому и хотела подыскать надежногочеловека...

– Я надежный, право слово, – сказал Мазур. – Нотолько в том случае, если мне заранее расскажут честно и подробно, в чем дело,в чем загвоздка, в чем опасности...

– Боитесь упустить свою выгоду?

– Боюсь новых дырок в шкуре. Иные из них не лечатся... впрочем«выгода» – тоже неплохое слово...

Кристина повернулась и открыто посмотрела ему в лицо:

– Ну, так чего же вы хотите? Меня? Хорошо, я недевственница. Мы переберемся на заднее сиденье, я разденусь, и вы будете сомной делать, что хотите... но, предупреждаю: мне будет противно. Вот так. Язакрою глаза, стисну зубы и буду лежать как колода.

– А притвориться страстной ради дела? – спросил Мазур,у которого осталось стойкое впечатление, что не только он изучает, но и егоподвергают прокачке.

– Не смогу. Не получится.

– Жаль... В таком случае – сорок процентов.

– От чего? – прищурилась Кристина.

– То есть как? – пожал плечами Мазур. – От всего.

– А вы не лопнете?

– Постараюсь уцелеть... Ну ладно, двадцать пять.

– А вы их заслужили?

– Заслужу. Изо всех сил.

– По-моему, вы опять ломаете комедию... кстати, как вас...

– Джонни.

– По последнемупаспорту?

– По святому крещению.

– Да-а?

– Точно, – сказал Мазур веско.

На какое-то время воцарилась тишина. Порой мимо них в ту и вдругую сторону пролетали машины со всей здешней лихостью.

– Ну, и что нового вы во мне на сей раз высмотрели? –спросила, наконец, Кристина так, словно искала единственно верный тон.

– Я понял, к какому типу женской красоты вы относитесь.

– Да-а? И к какому же?

– К типу женщин с картин Боттичелли, – сказал Мазур.

И, между прочим, не лукавил душой. Именно такое впечатлениеу него и создалось. Было в ней что-то от женщин Боттичелли – говоря возвышенно,тот самый налет светлой печали во взоре и всем облике, который Мазур всегдаусматривал и в Венере, и в Юдифи, да и в других «Нельзя так открываться, –подумал он. – Это уже не маскас ней говорит, это ты собственными эмоциямии мыслями делишься, а этого категорически нельзя. Мало тебе было Ангелочка иБриджит? Мало тебе Мэй Лань?»

– Вы продолжаете меня изумлять, Джонни, – сказалаКристина светским тоном. – Кто бы мог подумать, что простой моряк знает оБоттичелли...

– Дорогая сеньорита Кристина, – сказал онзлорадно. – Вы, простите, не учитываете специфики моряцкого ремесла инашей психологии. У моряков в каютах, знаете ли, всегда пришпилены кпереборке, гм... не обремененные одеждой дамочки. И это вовсе не обязательнокрасотки из «Плейбоя». Есть масса репродукций великих картин, которые любойморяк рассматривает с утилитарной точки зрения... Вот и вся разгадка.

– А может, вы себя умышлено огрубляете?

– Вот уж нет, – сказал Мазур. – Честное слово, япростой моряк. Родился в Австралии, служил в армии, потом нанялся на корабль ис тех пор болтаюсь по белу свету... И такая жизнь меня вполне устраивает.

– Что-то вроде хиппи?

– Ничего подобного, – твердо сказал Мазур. – Хиппи– совсем другое. Грязные и ленивые, никчемные бездельники, не способные нигвоздь вбить, ни починить карбюратор в машине. Я же, не сочтите за похвальбу,многое умею делать. Просто мне нравится именно такая жизнь. Но это ведь отнюдьне значит, что я – тупой и ограниченный?

– Я, кажется, поняла...

– Что именно?

– Штампы, – сказала Кристина. – Устоявшиесяштампы. Вы, когда услышали обо мне, сразу вспомнили один устоявшийся штамп, ая – другой. Отсюда и все недоразумения... Что вы ухмыляетесь?

– Ну, это все же лучше, чем «скотина», – сказал Мазур.