– Значит, мы как-то начали понимать друг друга? И вы небудете больше выдвигать идиотские условия?

– А если все же буду? – сказал Мазур тихо и серьезно,без тени шутливости. – В исследовательских целях, а? Вы ведь ученый, хотьи молодой... Хорошо представляете, что такое исследования. Простите, вы не шутилинасчет заднего сиденья. Ох, не шутили... Вы испытывали меня, изучали характер,прикидывали, что я за человек и чего от меня ждать... но вы, пожалуй, все жесогласились бы уступить моим грязным домогательствам, а? Отсюда вытекаетзакономерный вопрос: в какую же это историю вляпалась милая девушка из хорошейсемьи, получившая прекрасное воспитание и образование в Штатах? Если она готовастянуть джинсы и датьслучайному охраннику на заднем сиденье, прямо наобочине... Готовы, готовы, не задирайте так носик...

Она ответила откровенным взглядом, в котором причудливосмешались и отчаяние, и неуемная гордыня:

– А вы что, все же готовы воспользоваться тем, что девушкенекуда податься?

– Говоря откровенно, я бы взял деньгами, – сказалМазур. – Неужели вы не видите, что пальцы у меня скрючены алчностью, аглаза сверкают в приступе золотой лихорадки? – он мечтательно произнес: –Я не владею испанским, но знаю уже, как на этом языке звучит «золотаялихорадка»: фебре де оро... Как красиво, певуче и музыкально – фебре де оро...Что в сравнении с этим девушка на заднем сиденье, которая к тому же закрылаглаза от омерзения, стиснула зубы и лежит, как колода... Пусть даже она похожана женщин с полотен Боттичелли... Алчность мною владеет, милая Кристина...

Ее лицо, как Мазур удовлетворенно отметил, былопо-настоящему растерянным:

– Я решительно не могу вас понять... Ясно, что вы со мнойиграете, как кошка с мышкой, но понять вас не могу...

«Вот и прекрасно, милая, – мысленно воскликнул Мазур,испустив что-то вроде злодейского хохота, опять же мысленно. – Прекраснопросто. Значит, цель достигнута, и заморочил я тебе мозги настолько, что ты ещедо-олгонько меня не прокачаешь...»

– И вас это злит? То, что вы не можете понять какого-топлебея?

– К чему эти термины? – отмахнулась она. – Мыживем в двадцатом веке... Но вы меня и в самом деле злите. А вас не злят люди,которых вам никак не удается понять?

– Злят, – сказал Мазур. – Еще как. Вот к этому я ивозвращаюсь – к констатации того факта, что мы – в одинаковом положении. Вы не понимаетеменя, а я ничего не знаю о вас.

– Поедемте. Нам нужно добраться домой до темноты...

– Как прикажете, – сказал Мазур, включая мотор. –А что, в темноте нам что-то угрожает?

– Не знаю.

– Вот это уже интереснее. Вместо категорического «нет» – «незнаю». Это существенная обмолвка...

– Да перестаньте вы цепляться к словам!

– Не перестану, – сказал Мазур. – Я нисколечко нешутил, когда говорил, что терпеть не могу неизвестности в серьезных делах.Знаете, почему? Потому что это чреватовсякими неприятностями, вплоть достарушки в белом балахоне и с косой. Да, я кое-чем обязан милейшей Розе. Да, ябродяга, вольный стрелок... но, бога ради, не путайте это с глупой романтикой,то есть восторженной дуростью.

– Вы настолько жесткий прагматик?

– Да господи, я просто осторожен, – сказал Мазур.

Он бросил беглый взгляд в зеркальце заднего вида, потомвнимательно присмотрелся к обогнавшей их машине. И укрепился в своихподозрениях. Когда машина скрылась за поворотом, продолжал:

– Это настолько ясно, что я не думал, будто придется кому-торастолковывать, как младенцу... Вы ввязались во что-то рискованное, и, понекоторым обмолвкам, способное принести выгоду... лично вам. Ладно, я не сгораюот золотой лихорадки. Но и не бросаюсь очертя голову навстречу неизвестности. Получатьпулю всегда неприятно, но хуже всего – словить ее зря. Мы с вами не в фильме –в реальности...

Кристина, виляявзглядом, ответила:

– Но я еще сама не знаю, будет ли это опасно...

– Знаете, – сказал Мазур уверенно. – Или, покрайней мере, всерьез подозреваете, что немногим отличается. Самое смешное, чтоя, пожалуй, могу заранее предсказать, с чем мне предстоит столкнуться.Понимаете, набор вариантов невелик. Это, безусловно, не какой-то рутинныйбизнес. Тогда? Земельная спекуляция, наркотики, клад... Что там у нас еще? Ахда, море... Значит, отметаем какие-то темные делишки с землей, на которуюпретендуют несколько человек... Золотой галеон, а? Или партия кокаина внепромокаемой упаковке, ценой в миллион баков, которую какой-нибудь КривоногийДжаспер, спасаясь от агентов по борьбе с наркотиками, выбросил за борт убезымянного островка, а потом признался вам на смертном одре, когда выфилантропии ради ухаживали за бесплатными больными... А?

– Это не наркотики...

– Что, все-таки золотой галеон?

– Как сказать... Нечто вроде.

– Уже теплее! – удовлетворенно сказал Мазур. –Значит, все-таки клад... Не буду врать, будто я моментально прониксяэнтузиазмом. Скорее, наоборот, ох, наоборот... Знаете, мне приходилось в жизниискать клады. Это не такое простое и приятное занятие, как может показаться.Во-первых, у клада есть пакостная привычка не оказываться на месте. Во-вторых,вокруг клада, неважно, существует он в реальности или вам просто толкнул«абсолютно верную карту» очередной аферист, порой толчется куча глупцов,склонных палить в конкурентов...

– А вы находиликлад? – спросила Кристина с живейшимлюбопытством.

«Что, точно? – мысленно спросил себя Мазур. – Эвонкак подскочила, словно ее шилом в попку ужалило...»

– Увы, увы, – сказал он печально. – Искать-то искал,но не нашел.

Не рассказывать же ей, как обстояло в действительностидевять лет назад у далеких Ахатинских островов? Хотя история, безусловно,поучительная: сколько народу отдали богу душу ради этого чертова золота,реального, весомого, осязаемого...

– Расскажете? – она прямо таки пылала энтузиазмом, такчто подозрения Мазура крепли.

– Как-нибудь потом, – сказал он, подобравшись и щупаявзглядомокрестности по обе стороны дороги. – Сейчас лучше помолчите и немешайте...

– А в чем...

– Тихо! – цыкнул Мазур, искренне надеясь, что манияпреследования на сей раз выдала сигнал ложной тревоги, потому что...

Он резко бросил машину к обочине, с бетонной полосы и онавылетела на сухую рыжеватую землю, остановилась, взметая невесомую пыль...

Первая пуля звучно шлепнула в ствол дерева над их головами.

Резким движением Мазур согнул Кристину в три погибели,бросил ее на пол, втиснул в узкое пространство меж сиденьем и движком. Опершисьправой на обтерханный поручень, одним мощным рывком перебросил тело черезскорчившуюся девушку, через борт, коснувшись ногами земли – а пули все хлопалипо деревьям – присел на корточки, распахнул дверцу, ухватил девушку за кожаныйпояс джинсов и бесцеремонным рывком выдернул из машины, как пробку из бутылки,бросил на землю у колеса, прикрыл собой. Рявкнул в ухо: