— So bin ich.

Это — я. Такой, как есть, без обещания стать лучше и возможности что-то исправить. Достойным или нет можно быть только здесь и сейчас — ни подвигов прошлого, ни будущих заслуг тебе не зачтут.

А вот преступления могут зачесть. Парни рассказывали, что будто бы тех, кто совершил в прошлом ужасное — например, обидел старика или ребенка, — поражают смертоносные лучи всех кризант сразу и остается только горстка пепла. Все время, начиная со вчерашнего дня, Эрик старался об этом не думать. И еще сильнее старался не думать, когда увидел, что по щиколотку стоит в рыхлой земле, перемешанной с золой.

Когда он произнес слова, то долго, целую вечность, ничего не происходило. Он осмотрелся — не блеснет ли где-нибудь в стене его кризанта, но свет везде был ровный, только потускнел, будто отвернулся. Значит, для него нет здесь оружия. Ну что ж, хотя бы его не испепелили на месте…

По-прежнему ничего не чувствуя, так же медленно Эрик пошел к выходу и тут увидел, что из стены у самого входа прорезался луч. За ним второй, третий — все восемь, как полагается. В рассеянном дневном свете они были едва различимы, поэтому он их не сразу заметил. Подошел ближе, все еще не веря. Протянул руку, коснулся металла — живого, теплого, сверкающего. Схватил пальцами, потянул на себя — и вынул из стены, легко, без малейшего сопротивления. И только оказавшись в руках, кризанта погасла.

С этой минуты она — его. Самое мощное оружие в этой части мира. Теперь можно идти к Свену, тот подшлифует и присадит на ремешок. И можно отпраздновать с ребятами — братьями по оружию, что наконец примут его за своего. Отныне он защитник и больше не будет сам по себе.

Эрик вышел из пещеры, и в глазах у него все еще мелькали блики и отражения, когда он заметил, что солнце спряталось. Небо заволокло тучами со сверкающим, как лезвие, краем. Будет ливень с грозой. Надо спешить, потому что ему нельзя, никак нельзя намокнуть.

* * *

Аста ждала, сидя на разогретых солнцем камнях. Ирис устроилась у ног, положив морду на передние лапы и лениво наблюдая за снующими в траве ящерицами. Рядом парило в воздухе раскидистое дерево, и длинные корни его свисали, не касаясь земли. Сине-серебристая листва тихонько позванивала на ветру, и от этой едва уловимой мелодии, а может, от долгого пути и избытка впечатлений Асту охватило приятное сонно-мечтательное состояние. Такое бывает в детстве, когда засыпаешь под любимую сказку после длинного, полного приключений летнего дня.

Парящий лес показался ей сном. Огромные деревья, сотни, тысячи их висели над землей, слегка шевеля корнями, будто осторожно трогая воздух. Голубоватую кору покрывали узоры, а листок, который Аста подобрала с земли, оказался холодным на ощупь, точно вырезанный из тонкой металлической пластины. Опавшие листья становились бурыми, будто ржавели.

Сама она, наверно, заблудилась бы в этом лесу, как в лабиринте. Но Эрик уверенно держал направление, следуя компасу и еще каким-то одному ему известным знакам, и через час они уже подходили к холму. Вместе поднялись на склон, и здесь Эрик велел ей остаться.

— И запомни, что бы ни случилось — не мешай мне, — сказал он на прощание. — Зови, только если тебя будут убивать, но тогда лучше сразу зови.

Аста видела, как он волнуется, и решила во что бы то ни стало не мешать. Почему-то она не сомневалась: он пройдет испытание, но все равно беспокоилась. От самой крепости несла она в сердце смутную, неясную тревогу — не страх, а некую догадку, подтверждение которой не значило ничего хорошего. Но лес и рассказы Эрика о военной школе увлекли ее, и всю дорогу она успешно не обращала на тревогу внимания. И вот теперь, в полусне, беспокойство вновь о себе напомнило.

Прилетел ветер — теплый, ласковый. Листва над головой зашумела звонче, будто тысячи крошечных молоточков ковали там, в вышине, драгоценный сплав. От этого сравнения мысли тут же переметнулись к Свену. Они не виделись всю неделю, очень уж много было работы… И ведь она даже не подумала сказать ему, куда идет. Ну ладно. Скоро она вернется в город и напишет ему записку или даже зайдет по дороге. Хотя нет, лучше сначала домой, привести себя в порядок, душ принять…

Догадка блеснула, словно молния, ослепительно яркая, вырвала из полудремы. Аста распахнула глаза. Посмотрела по сторонам, потом вверх, на тропу, ведущую к пещере, — Эрика не было видно. Всевышний и здешние. Надо, чтобы он скорее, как можно скорее вернулся.

Душ. У нее дома есть вода, как и во всех домах в Арнэльме. Также в городе есть запасные баки и несколько колодцев. Кто и зачем будет набирать воду из реки, да еще и на другом берегу? В сердце хлынул холод, пальцы онемели, от камней потянуло противной сыростью. Ну конечно. Если те парни не из Арнэльма, то откуда? Еще и старались не подходить к реке близко…

«…Большинство их заклинаний здесь не работает — например огня и невидимости. Мы не знаем почему, — может, потому что место такое. По легенде, как раз на этом месте на берегу князь и умер, и камни те тоже тут появились…»

Проклятье. И почему она раньше не догадалась, почему ничего не сказала Эрику?..

И в этот миг Аста его увидела. Он почти бежал, и в руке у него сверкала заветная кризанта, но в глазах не было радости, лишь тревога. Аста открыла было рот, не зная, поздравить сначала или сразу перейти к делу, но Эрик ее опередил:

— Пошли быстро. Скоро будет дождь, нам надо дойти до сторожки…

По дороге сюда они заметили несколько домиков на деревьях с приставленной к ним лестницей — как объяснил Эрик, это для лесничих, которые оттуда наблюдают за животными. Аста отмахнулась:

— Не сахарные, не растаем. У нас тут проблема похуже…

Она рассказала Эрику о том, что видела с башни, и свои догадки по этому поводу. Тот подумал, но шаг не замедлил и решил:

— Ерунда. Даже если они там были, то уже давно ушли, — они быстро перемещаются. Если бы они нас заметили, мы бы их уже тоже, хотя все равно надо рассказать в городе, когда вернемся. Пойдем скорее, сейчас ливанет…

Аста едва поспевала за ним и решительно не понимала, что происходит. Он, Эрик, выдержал испытание, теперь им грозит стычка с нодийцами — а его заботит только то, как бы не намокнуть? Очень странно. Ирис трусила рядом и тоже явно ничего не понимала.

Они отошли совсем недалеко, еще даже холм не скрылся из виду, и свернули к ручью, за которым, как помнила Аста, была сторожка. Еще минут десять — и они будут там…

— Так, кто этот тут у нас? — раздался за спиной незнакомый голос.

Они обернулись. Из-за кустов вышел невысокий парень в рыжем балахоне. Руки скрещены на груди, взгляд из-под длинной челки — дерзкий, насмешливый.

— А это наши соседи, Райен, — ответил ему второй голос. На другом берегу ручья показался второй нодиец — ниже и полнее первого, с короткой стрижкой. — Интересно, что это они тут делают?

— А это мы у них сейчас выясним, — отозвался Райен и подошел на два шага ближе.