Через пару минут они уже сидели в кафе — снаружи все столики были заняты. Эрик отошел к бару и через несколько минут вернулся с двумя широкими гранеными стаканами, наполненными сверкающей розовой жидкостью.

— Вот. Сначала просто попробуй.

Аста осторожно понюхала напиток, потом сделала небольшой глоток. Напиток показался ей обычным ягодным смузи с мятой — вкусно, освежающе, но в чем же тут волшебство?

— Смотри. — Эрик взял из подставки на столе соломинку и принялся водить ею по поверхности своего коктейля. — Да не на меня, в свой стакан смотри!

И Аста увидела, как на розовой с золотистыми искорками жидкости появилась надпись: «Аста + Свен =???» Она бросила на Эрика гневный взгляд. Тот расхохотался:

— Теперь пей. Пей, чтобы стереть!

Она отпила немного, потом написала: «Эрик — балбес!», на что Эрик, ничуть не смутившись, вывел: «А вот и нет!», а потом: «Так что???»

Так они перебрасывались шутками, пока стаканы не опустели.

— Хочешь еще? — предложил Эрик. — Я угощаю, мне сегодня первый раз повышенную ставку выдали, как настоящему защитнику. Надо за это выпить!

Она согласилась. Эрик забрал стаканы и снова направился в сторону бара. Пока коктейль готовили, Аста разглядывала посетителей кафе, думая, что надо будет спросить у кого-нибудь из персонала, здесь ли сегодня Тайса — в последний месяц она время от времени помогала на кухне.

И тут она увидела Свена. Он сидел в глубине помещения, почти в самом углу, в компании двоюродного брата и еще каких-то парней и девушек, и был, судя по всему, уже порядком пьян. На столе в изобилии громоздились бутылки, пивные кружки и рюмки, и Свен вел себя громче всех. Он что-то возмущенно рассказывал, размахивая руками, и до Асты долетела фраза: «Два месяца уже жду ответа, вы понимаете? И хоть бы цветок мне подарила!»

Кровь отхлынула от лица, сердце заколотилось, ладони вспотели. Захотелось встать и незаметно уйти. Или подойти к нему и сказать: «Вот как! Значит, ты обсуждаешь меня со всеми подряд?»

Нет, лучше все-таки уйти…

Вернулся Эрик с новой порцией коктейля, посмотрел на Асту с беспокойством:

— Ты бледная вся, тебе плохо? Может, на воздух?

Она не отвечала, а все смотрела туда, в угол, через его плечо. И тут Свен, увидев ее, замолчал. Сначала застыл, потом опрокинул в рот рюмку, которую держал в руке, с размаху поставил ее на стол, встал и пошел к ним — вполне твердым шагом, но щеки его горели лихорадочным румянцем, глаза дико сверкали.

Аста так и осталась стоять. Ее вдруг сковал такой ужас, что она и шевельнуться не могла. Эрик обернулся, оценил обстановку, потом поставил стаканы на стол (первое правило защитника: в любой непонятной ситуации руки должны быть свободны) и замер. Свен подошел к ним, сверля Асту глазами.

— Так вот, значит, как, — начал он без приветствия, обращаясь к ней и как будто не замечая Эрика. — Когда я тебя приглашаю, у тебя почти никогда нет времени, а для него, значит, есть?

Ее обдало жаром и запахом крепкого алкоголя. Аста молчала. Она никогда не видела его пьяным и думать не думала, что он может так напиться.

— Свен, давай обсудим это не здесь, — наконец предложила она, с трудом владея голосом. — Пожалуйста, пойдем домой.

— Да не хочу я ничего обсуждать! — вдруг взорвался Свен. — Я пытался с тобой что-то обсуждать, но безуспешно. Я два месяца уже жду от тебя ответа, а ты тут с этим… Коктейли распиваешь!

И тут вмешался «этот». Он выступил вперед, заслонив собой Асту, подошел к Свену почти вплотную и сказал вполне спокойно:

— Парень, она не хочет сейчас с тобой разговаривать, тем более таким тоном.

Тогда Свен переключился на него:

— Ты будешь указывать мне, что делать? Что ты вообще тут забыл?

— Я-то ничего не забыл, — отвечал Эрик. — А вот ты, похоже, забыл, как по-человечески с девушкой разговаривать. Шел бы ты… домой, а?

Свен не ответил. Секунду он стоял не двигаясь, как будто пытался совладать с яростью, а потом вдруг толкнул Эрика со всей силы. Тот налетел на стол, отчего один стакан упал и разбился, разбрызгав сверкающую жидкость…

Неизвестно, чем бы дело кончилось, но брат и еще один рослый парень схватили Свена и вдвоем оттащили его на несколько шагов.

— Свен, хорош, — говорил ему брат, крепко взяв в захват под руку. — Все, успокойся, остынь.

Но того это только больше разозлило.

— Сейчас этот у меня остынет, — кричал он в сторону Эрика, который уже встал и теперь держался на расстоянии. — Два года — два года! — шатался где-то, и не пахло тут тобой, а теперь явился. Все слушаться его должны, все должны ему служить, потому что у него великая миссия. Думаешь, тебе все можно? Ты плевать хотел на город, ты мать свою до чего довел, ты…

Бледная и растерянная, Аста смотрела на него, потеряв дар речи. И в этот момент появилась Тайса. Видимо, услышав шум, она вышла посмотреть, в чем дело, а рассмотрев, тут же подошла к подруге. Та стояла, вцепившись обеими руками в край стола, будто боялась вот-вот упасть.

— Пойдем отсюда, — шепнула ей Тайса, поднимая с пола ее сумку и, приобняв, увлекая Асту к выходу. — Пойдем, дорогая, тебе тут делать нечего…

Она еще что-то говорила, но Аста не слушала. В ушах у нее стоял низкий гул, и взгляд застила дрожащая серая пелена.

Добраться до Зеркала Памяти нетрудно. Оно было установлено в Доме собраний в особой комнате, и каждый нодиец мог в него посмотреть. У этой комнаты имелся отдельный вход, в торце здания, и дверь никогда не запиралась. Говорили, на зеркале особое защитное заклятие, так что разбить его не получится, но смотри сколько хочешь. В общем, дойти до него незамеченным — это пустяки, гораздо труднее вызвать нужное воспоминание.

Ким не знал, как это сделать. Он никогда не касался воспоминаний отца после того, как тот погиб. Давид тоже. Чтобы увидеть в зеркале память, оставленную кем-то живым, нужно всего лишь мысленно создать связь с этим человеком — вспомнить последнюю встречу, разговор, какую-то особенность или привычку. Иногда достаточно просто представить лицо. Но вызвать память тех, кто ушел, сложнее, обычно это получается только у посвященных реттеров. Им нужно видеть, как погибали их товарищи, видеть горящий Арнэльм и все, что там происходит. Чтобы накапливать знания, бороться дальше, не забывать о том, с чего все началось…

Получится ли у него? С одной стороны, он ведь непосвященный, хотя и, говорят, не без способностей. Но с другой — это же ближайший родственник. Не может быть, чтобы зеркало не отдало его память. Ким уже взялся за ручку двери, остановился и понял вдруг: больше всего он боится не провала, а того, что может увидеть.

В комнате в этот самый темный, предрассветный час никого не было. Зеркало стояло у дальней стены, на алтаре, освещенное двумя толстыми свечами. Рядом лежало несколько камней — с их, тогда еще эльмбуржской, земли, чаша с водой из горного ручья (нейтральная вода, не имеющая отношения к Арне) и перевязанные простой бумажной нитью пучки высушенного белого шалфея. Ким сел на скамейку перед зеркалом, посмотрел в его чернильную гладь. Потом поджег один пучок от свечи, так что тот начал тлеть, и дал дыму заполнить пространство между собой и зеркалом. В горле запершило от горького запаха, перед глазами повисла серая пелена. Этот момент он из инструкций в книгах понял плохо. Нужно ли, чтобы трава тлела все время или хватит только в начале? Наверно, хватит, потому что иначе он в дыму ничего не увидит. Ким потушил тлеющую траву в воде и стал смотреть в зеркало.