Гигант поклонился учтиво и протянул лапу. Девушка пошла по ней, как по мосту, а Еж двинулся навстречу, с каждым шагом все сильнее расплываясь в подозрительной улыбке. И чем ближе подходил, тем сильнее терзала внутренняя тревога. Неизвестно, чем бы все кончилось, но Кроху стащили с койки и уложили покрасневшим лицом в пол.

– Эй! Что происхо?..

В рот сунули пропахшую хлебом тряпку. Руки стянули за спиной, да с таким усердием, будто вязали не хрупкую девчонку, а перебравшего браги бугая. Быстро поняв, что кричать и брыкаться бесполезно, она попыталась лягнуть кровать, но промахнулась. Ее рывком подняли и куда-то потащили.

Страх сковал сильнее пут. В голове зароились мысли – одна другой хуже. Заговор раскрыли? Кто-то подслушал разговор с Максом и доложил бабке? А может, сам Макс и выдал все как на духу, прельстившись сладкими посулами? Не стоило доверять едва знакомому человеку, у которого слишком много поводов предать. В конце концов, он – дозорный, а хуже этой братии только гвардейцы из башни.

Куда же ее тянут? На порку или сразу к Стражу в пасть? Плевать, только бы отца не тронули. Хотя, зная пухлую тварь, за него возьмутся в первую очередь. Причем на глазах у провинившейся, как недавно поступили с Ритой.

Арина судорожно сглотнула. Скрипнула дверь, и шуршащая земля сменилась твердым полом. В нос ударили знакомые запахи ромашкового отвара и самодельного мыла, а тело окутал душный жар.

– Живая? – с усмешкой спросила Даша, ловко освободив Арину не только от веревок, но и от одежды. – Не померла со страху?

– Что… случилось? – девушка завертела головой.

– Смотрины начались, – из-под маски донесся голос Машеньки. – Готовься.

Кроха хотела спросить, к чему, но в последний миг передумала. И полену понятно, что ни к чему хорошему.

После бани ее облачили в белоснежный халат с просторными рукавами. Опоясали алым кушаком длиной метров пять и шириной в две ладони, который полностью закрывал живот и завязывался сзади большим бантом. Подарок победителю должен быть в красивой упаковке.

На голову водрузили венок из ромашек с хитро вплетенным отрезом марли, похожей на плотную вуаль, сквозь которую мало что можно было разглядеть, особенно вдалеке. Когда прозвучала сирена, Арину взяли под локти и вывели на улицу. Со всех сторон медленно стекались люди в балахонах. Будь под Куполом чуть темнее, они вполне сошли бы за призраков – безмолвных и бесшумных.

Каждый нес корзинку, ведро или узелок на палочке. Хотя смотрины, по сути – свадьба, поток людей мало отличался от похоронной процессии. Это в метро очень важный и, можно сказать, всенародный праздник справляли с песнями, танцами и ядерной попойкой. Здесь же все шли, сгорбившись и натянув капюшоны на носы. Никто не смеялся, не улыбался, даже не разговаривал. «Невеста» поймала себя на мысли, что за все время под Куполом не увидела радости простых жителей. Только гвардейцы и дозорные хихикали и ухмылялись, да и то во время порок и наказаний.

И неудивительно. Аманда держала местных за скот, который должен пахать сутками и давать приплод на прокорм Стражу. А чтобы стадо не вздумало взбунтоваться, окружила себя собаками с острыми зубками. Но даже самый преданный волкодав может вцепиться в горло, поэтому его бьют поменьше, кормят получше и водят на случки. А самое главное – направляют подальше от себя накопленные злобу и ненависть. Скотина псу ничего не сделала, но, вдоволь потрепав ее, он выместит злобу, устанет и не кинется на пастуха. Впрочем, ничего нового.

Женщины, старики и дети стекались к эшафоту, где под охраной верных псов стояла Бабушка и с привычной улыбкой наблюдала за собранием. Без лишних слов и указаний аборигены построились в колонну по два и, свесив головы, побрели к роще. Выглядели они чуть веселее зэков на прогулке, а старуха, как и положено надзирателю, пристроилась в хвосте на безопасном расстоянии.

Как известно, прирожденный вожак идет впереди и тащит груз ответственности наравне со всеми. А тиран стоит поодаль, машет кнутом и раздает указания. И при малейшей ошибке орет, как скаженный, ища виноватых везде, кроме зеркала. Недаром цари древности сражались в первых рядах, и упаси Зевс прятаться за чужими спинами. Но чем дальше по пути цивилизации и прогресса – тем крепче власть, тем слаще ее плоды, и тем меньше хочется их потерять, поймав случайную стрелу от немытого холопа.

Шли века, и вожак потихоньку перетекал из авангарда в арьергард, затем в шатер на холме, потом в штаб за линией фронта, и наконец, в глубокий бункер в еще более глубоком тылу. Откуда крайне удобно заигрывать со смертью, ведь издали она кажется маленькой и совершенно безобидной точкой на радаре или воткнутым в карту флажком. Если бы современные цари стояли на поле брани лицом к лицу с врагом – разве нажали бы на красную кнопку?

Арина с почетным караулом шла в «коробке» – прихвостни с оружием наголо построились квадратом, заключив в него самых важных членов общины. Странно, что Аманда топала пешком, смешно семеня короткими и наверняка кривыми ножками. Если бы ее понесли в паланкине, Кроха ни капельки бы не удивилась. Удивляло другое – как неглупая, прилежная и заботливая женщина превратилась в такую тварь, что мутанты позавидуют.

– Волнуешься? – миролюбиво спросила та.

– Да, – честно ответила пленница, хотя вместо милой беседы хотелось плюнуть в ехидную пухлую рожу. Но высшая цель всегда требует жертв: и неважно, кровь ли это, жизнь или гордость.

– Со временем привыкнешь. Через это все проходят. Как там предки говорили – стерпится-слюбится?

Девушка кивнула и замолчала. Спорить было бессмысленно, переубеждать поздно, стоять на своем опасно. Как-то раз слышала в баре довоенную песню в исполнении курчавого парнишки с гнусавым голосом и расстроенной гитарой. Слова давно забыла, но одна фраза намертво врезалась в память. «Что будут стоить тысячи слов, когда важна будет крепость руки?»[1] В детстве не до конца ее понимала. Теперь поняла.

Жители Купола (или уместнее сказать – «узники»?) миновали посадку и вышли на усыпанное цветами поле. Недалеко от дороги расстелили скатерти буквой «П», и пока женщины и девочки накрывали поляну нехитрыми угощениями, парни вскопали землю напротив. Круг рыхлого чернозема шириной в пять шагов обнесли деревянными колышками и натянули веревку.

Работали в полной тишине, лишь тихонько звякала посуда да сопели землекопы. Виновницу торжества поставили на колени во главе «стола», рядом пристроилась Аманда. Обошлись – вот так чудо – без конвоиров по бокам. Дозорные и гвардейцы заняли места со своими семьями, что для Крохи было в новинку. Хорошо, вуаль скрывала лицо, а заодно и удивление. Не хотелось проявлять ни малейшего любопытства к царящему вокруг мракобесию. Это выглядело бы так же глупо, как висельник, увлеченный устройством столба и способом вязки петли.

Но особого удовольствия от соседства с мужьями никто не выказывал. Наоборот – девушки держались подчеркнуто холодно и отрешенно. Прямые спины, пустые взгляды, точные, как у роботов, движения. Малыши пугливо жались к матерям, а на отцов и вовсе не смотрели. Хотя чего еще ждать, когда за малейшую провинность избивают, а порой и душат. И только сидящие в самом конце старики с сочувствием посматривали на невесту и быстро прятали глаза.