Опасаюсь я немного. В последнее время она стала часторассматривать меня, словно рачительная хозяйка, которая прикидывает, когдаскотину забивать пора. И с теткой, с сестрой своей, часто по телефону шепчется.

А потом я забыла про маму. Надела светлые льняные бриджи,купленные по совету Аль, поверх – кожаный черный ремень с ангелочками, один изкоторых без крылышка, топик цвета хаки. Схватила сумку и побежала на свидание сКириллом.

По пути сердясь на коварство долгожданного лета. Где солнце?Почему почти каждый день дожди? И куда подевался чистый свежий воздух? Лето,блин, мать его ети!

Мы устроились на верхней палубе речного пароходика.Наслаждались друг другом и медленной сменой городских декораций. Вода пахла как‑тонеправильно. Но не воняла, и за то ей спасибо. Рука Кирилла не выпускала мои плечи.И хотя кожа от этого казалась влажной, я только шутила по этому поводу:

– Вот приклеишься ко мне намертво, что делать будем?

– Хорошая идея. Давай купим клей и станем сиамскимиблизнецами.

Потом мы всерьез решали, в какой позе нам надо склеиваться.И веселились от души. Благо рядом никого не было, чтоб краснеть за нашивысказывания.

Потом Кирилл внезапно сменил тему разговора:

– Я недавно ночью набросал план нашего дома. С тебяплан участка.

– Вот дела? А где мы будем его строить?

– Да папаша скупил земли в разных районах. Что, емужалко выделить любимому сыну кусочек чернозема?

– А как же институт?

– Да фиг с ним. Дипломы купим. А эти годы потратим нанужные знания.

– А как же армия? Тебя ведь обязательно загребут?

– А вот это вряд ли. У меня какая‑то хитрожопаяболезнь. Мама подсуетилась.

– Если тебя загребут, я умру.

Кирилл внимательно всматривается в мое лицо:

– Почему ты всего боишься?

Я объяснила, что боюсь не всего. Вот только смерть щенка наменя сильно подействовала. И еще, один раз мы отправились с родителями в поход,и меня из наилучших соображений затолкали в узкий, но теплый спальный мешок. Ия сначала там грелась, а потом вдруг поняла, что не могу шевельнуть ни рукой,ни ногой. Ни на бок перевернуться, ни ноги подогнуть. И мне стало невыносиможутко. Лежу как мумия и ору. Орала, пока они не поняли, в чем дело, и непомогли мне высвободиться. А теперь я еще боюсь, что нас разлучат.

– Мне тоже этого не хочется. Но я не боюсь. Думаю, мысправимся.

Потом Кирилл всерьез напал на меня с расспросами, каким япредставляла своего мужа.

– Чтобы он любил меня. Чтоб я могла ему верить. И чтобон заботился о нашем ребенке.

– А мне кажется, самое главное, чтоб он не мешал теберазвиваться. У каждого человека есть потенциал. Главное – его раскрыть.

А потом позвонила Аль. Ей срочно надо было, чтоб ее кто‑нибудьпофотографировал. Ее бой‑френд, который в Англии, соскучился и желаетнемедленно наслаждаться лицом любимой девушки.

– Я не могу сегодня. Мне сегодня с Митькой придетсясидеть. Родичи намылились в гости.

– А Кирилла попросить нельзя?

Что ж, он хоть и не хотел, но уговорился.

После прогулки я понуро потащилась домой, а Кирилл чмокнулменя в щеку и остался дожидаться Аль. Которая должна была вскорости подъехать.

– Мороженое можно дать только одно. Если скормишь емудва, сама потом лечить будешь. Заставь его съесть целую тарелку супа. Икартошку с котлетой. Перед сном – стакан молока. И чтоб зубы почистил!

Митька перестал прыгать на диване и заметно скис. Но,заметив, как я ему подмигиваю, приободрился. После чего так активно началпрощаться с наряженными родителями, что они заподозрили что‑то неладное.Чуть не передумав идти в гости.

Как только за ними затворилась дверь, я в первую очередьрешила выполнить их завещание. Взяла блюдце, расписанное в красные горохи набелом фоне. Вполне сгодится. Сообщила Митьке, что это самая настоящая тарелка ион просто обязан съесть весь суп, который я в нее налью.

Брат с готовностью взял блюдце обеими руками и залпом вылилсодержимое в рот.

– Настоящие друзья всем делятся? Как ты считаешь? Тогдаотдавай мне половину котлеты! Я большая. Значит – большую половину. Ой как малоты поел. Придется мне поделиться с тобой мороженым!

Мы сложили в вазочку оба мороженых и потерли сверхунесколько шоколадных конфет. Потом подумали и украсили все это тертым печеньем,а для полной гармонии полили вишневым сиропом. Выудив из маминых запасовзаначенную банку варенья. Митьке показалось нечестным оставлять вишни водиночестве, и он поштучно ложкой переложил их себе в рот. Оставалосьнадеяться, что у него не случится приступ аллергии.

А потом мы валялись на диване и бросали мячик в потолок. Всеостались целы. Даже люстра. Потом снова поиграли в рисунки, придумывая самыхстрашных кровожадных монстров. У Митьки получилось значительно лучше. Потомучто я постоянно отвлекалась, ожидая звонка Кирилла.

Нет. Я Аль ни в чем не подозревала. Она такая честная. У нееесть бойфренд. И они скоро поженятся.

Но с другой стороны, Кирилл и Аль одного поля ягоды. Тогощедро унавоженного деньгами поля, на котором произрастают избранныечеловеческие семена.

Они – ровня. Для них придумали специальные элитные магазины.Для них трудятся известные модельеры, косметологи, зубодеры. И прочая братия,которая просто останется без работы, если не станет таких, как Аль и Кирилл.

А кто я? Никто. Просто обычная девчонка. Которых много. Аэто тоже неплохо. Когда нас много. Так? Или не так?

Звонка не было. Черт дери этого противного Кирилла! Пока егоне было в моей жизни, я даже не представляла, что можно так неистово ждатьзвонка.

Потом Митька устал рисовать и пошел смотреть какую‑токиношку. А я помыла посуду и снова принялась ждать. Была, конечно, мысльпозвонить самой. Но я вдруг представила, как Кирилл нацелил на позирующую Альобъектив фотокамеры, а тут некстати звонок. Он с досадой лезет за мобильником ираздраженно говорит мне, что занят и перезвонит позднее. А Аль понимающеулыбается.

Теперь она мне казалась жутко порочной и подлой. Кроме того,она старше, а значит, опытнее в игре соблазнения. Вот именно сейчас онаопутывает его незначительными полуулыбками, полунамеками. А он ведется на ееокучивание. Мальчишки такие дураки!