— Олег, — вскрикнул Томас, на душе сразу сталорадостно и чуточку неловко, — ты-то зачем?

— Понять хочу, — вздохнул Олег.

— Что?

— Кто и зачем заманивает нас в преисподнюю.

Томас воскликнул:

— Ты ж говорил, что во многих знаниях много горя!

— Сейчас ты прав как никогда. Херон, Стикс теперь вездетаков?

Лодочник бросил через плечо угрюмый взор. Весло в жилистыхруках опускалось в тяжелую воду неторопливо, без плеска. Лодка двигаласьсильными рывками, но вскоре застывала недвижимо, словно снизу хватали иудерживали незримые руки.

— Стикс, — ответил он недовольно, — течет...течет-течет!.. гноем, пока не превращается в реку кипящей крови. Теперь в нейказнятся насильники... Всякие там крестоносцы, что сарацинок насиловали...

Томас вздрогнул:

— Как можно? Они ж неверные!

— Видать, Господь не больно различает как вы обзываетедруг друга.

Олег видел, как Томас побледнел, задумался. Даже губамишевелил, вспоминал, прикидывал, не было ли в его пылкой жизни чего-либо черезкрай, не по согласию. Не уверен, вон даже на лбу капли вздулись, каждая сжелудь.

— Флегетон называется, — выговорил Херон трудноеназвание, сплюнул через борт. Там сразу вспыхнул огонек, взвился легкийпар. — Потом огненным ручьем пересекает лес самоубийц... вот это надопосмотреть, а затем кровавым водопадом низвергается в ледяное озеро Коцит...

Весло пошло вгрызаться в недвижимую воду чаще, нопо-прежнему ни капли не сорвалось с лопасти. Лодка шла без плеска, только ислышно было завывание ветра в тучах, металлический грохот, жуткий хохот. Изводы время от времени показывались чудовищные морды. Их становилось все больше.Томас встревожился, а когда увидел, как напрягся и побледнел лодочник, ощутилхолодок ужаса.

Херон проговорил с дрожью в голосе:

— Чего это они?

— Что-то не так? — спросил Олег быстро.

— Это же ракшасы!

— Ну и что? — вяло сказал Олег. — Ты с нимиеще не сдружился?

— С ними никто не сдружится. Но они никогда сюда незаплывали...

Томас вытащил меч, звучно поцеловал рукоять меча, сплюнул,ибо губы ощутили брызги гноя, залетевшие от весла, гордо выпрямился и вызывающепосмотрел по сторонам.

— Впервые, значит, — протянул Олег медленно.

От его неторопливого голоса мурашки на спине Томасапревратились в крупных жуков. А Херон возразил сдержанно, хотя в голосепроступал страх:

— Я встречал их и раньше... давно, правда. Меня нетрогали, а души им вовсе ни к чему. А вот вы... У вас горячая красная кровь, накаждом из вас не меньше, чем по восемь пудов живого сладкого мяса, нежного, каку придонных раков.

Томас заставил голос не выдать дрожи:

— Не знаю, что такое пуд, но один из этих раков прячетсвое сладкое мясо в крепкий панцирь. А клешни у него длинные и острые.

Он приготовил меч и, когда злобная морда высунулась рядом сбортом, метко ткнул острием в глаз. Хорошо бы показать свой коронный удар сразмаха, да еще двумя руками, но в этом челне только шелохнись не так. Негромкохлопнуло. Слизь из лопнувшего глаза брызнула на борт. Чудовище взревело,скрылось под водой так стремительно, словно его дернули за ноги. Или за хвост.

— Ну как мои клешни? — поинтересовался Томас ужеживее.

Олег подумал, что рыцарь в самом деле похож наметаллического рака, который под железным панцирем прячет свое нежное уязвимоесердце.

— Красиво, — согласился Олег. — Будут петь...если узнают.

— Ракшасы? — не понял Томас.

— Барды, железный ты... Вон еще слева!

Томас нанес разящий удар, сказал напряженно:

— А почему подкрадываются слева?.. Не оттого ли, чтовсякое зло, как говорил наш прелат, исходит с левой стороны? Черт сидит налевом плече, нашептывает в левое ухо, Господь создал Еву из левого ребра, тыноровишь

налево...

— Богослов, — буркнул Олег с неприязнью. — Невидишь, у них глаза как у камбалы, с одной стороны.

— Что такое... — он разрубил череп еще одномуракшасу, — камбала?

— По сторонам смотри, — отозвался Олег.

Херон высадил их на берег, тут же широкая лопасть вонзиласьв желтую слизь, лодка пошла обратно и пропала в тумане. Берег был невысоким, нокрутым. Олег пошел наверх, его красная голова ярко пламенела на темном, какгрех, небе. Томас зло оглянулся на челн с угрюмым лодочником:

— Флегетон, Коцит, Ахерусейcкое... Тогда и Херон тожеэтот... рус! То-то рожа знакомая.

— Уже бывал здесь? — откликнулся Олег сверху.

— Да нет, через Днепр перевозил такой же. Брат,наверное.

— Все люди братья, — откликнулся Олег невнимательно. —Как вон Каин и Авель, которым больно тесно было на земле.

— Прелат рассказывал не так...

— Давай вон к тем скалам побыстрее, — велел Олег.

В спину тянуло смрадом, и Томас, выбиваясь из сил, как можнобыстрее карабкался на крутой берег, а затем бежал за Олегом к торчащим скалам,похожим на окровавленные пальцы. Самая высокая задевала за низкие тучи, тамтрещало, на землю брызгало красным. Вокруг скал земля поблескивала, Томасдогадался измученно, что из земли выступает на поверхность камень, добрыйнадежный камень.

Калика добрался первым, сел, деловито стащил сапог,перевернул кверху подошвой, потряс. Выпали два мелкие камешка, размером свишневые косточки. Калика принялся их рассматривать с таким удивлением, будтоэто были куриные яйца.

Томас, гремя железом, без сил повалился под скалу рядом.Ветер завывал над головами, а в низких тучах скрежетало, слышались тоскливыеголоса, жалобы, плач.

Камень был горячий, как накаленный сарацинский песок.Почему-то пахло горелой кровью. Томас с отвращением отодвинулся от блестящей,словно отполированной стены. Она вздымалась на высоту столетней сосны, заверхушку цеплялись тучи, алые потеки крови ползли вниз, быстро сворачивались втемнокоричневые шарики.

— Только бы пройти, — прошептал он. — Кто могпомыслить... Здесь не ступала нога человека! Живого человека...

Он с проклятием отодвинулся еще дальше. Оказалось, раздавилс полсотни червей, что питались, несмотря на жар, спекшимися сгустками крови.Скала была в мелких трещинках, так показалось вначале, но на всякий случайспросил:

— Это не магические ли знаки?

Калика сумрачно смотрел вдаль. Томас потряс за плечо, каликавздрогнул, оглянулся на рыцаря, потом на скалу. Зеленые глаза прищурились: