Олег покачал головой:

— Потому что не может.

Томас покосился на Яру, перед ней дураком выглядеть нехотелось, буркнул раздраженно:

— Почему?

— Не только ангелы — его мысли, — ответил Олегтихо. — Он и Сатана — один человек. Или один бог, если тебе так удобнее.

Томас отшатнулся.

— Да как ты...

— Томас, — сказал Олег с горечью, — Сатанабыл сильнейшим из его ангелов, так? Выходит, не все мысли у Бога и тогда былиправильные, чистые.

— Сэр калика!

— Он не может уничтожить в себе темные страсти, ибо этоубить половину себя... если только половину! Но он загнал свое темное вглубь,знаешь в какую глубь, и вот уже... сколько веков!.. насаждает чистое и светлое,борясь с самим собой, побеждая в себе зверя, преодолевая свою похоть,сластолюбие... все то, что знаем как семь смертных грехов и множество мелких,гадких, но приятных.

— Олег!

— Потому Пречистая может опускаться в ад, ибо матьпойдет к ребенку куда угодно... даже босая и с ранеными ногами... можетуговорить о милости — даже закоренелый преступник не откажет матери!.. Томас,многие нелепости, которых ты даже не заметил, стали понятнее.

Встречный ветер трепал конские гривы. Колесницапроламывалась через плотный воздух, уже можно было различить далеко подколесами горы, синие вены рек, зеленые луга, которые быстро превращаются в лесаиз крохотных деревьев. Яра, ничего не поняв из сложной речи волхва, прижалась кТомасу.

— Выходит, — сказал Томас сожалеюще, — зрярасшибали лбы, добывая золотую ветвь... и что там еще? Если отныне закрыты какад, так и рай... Впрочем, подаришь кому-нибудь, ты такой.

Олег вздохнул глубоко, внезапно засмеялся вольно исчастливо. Лицо

помолодело, он снова был настолько полон сил, будто тысячилет не растрачивал, а копил:

— Некому! Гульча осталась на земле... ну, чуть глубже,Зарница в небесах, сестры Зорьки в сумерках... Жаринка в рассвете... никакихтебе баб! А я снова в пещеру. Теперь эта чертова Великая Истина неускользнет...

Он хищно сжал пальцы, и Томас поверил, что на этот раз всамом деле не ускользнет. Яра вскрикнула. Наперерез неслась падающая звезда. Заней ширился серебристый хвост, шипел сгораемый воздух. Яра снова вскрикнула,ибо звезда внезапно пошла в их сторону.

Томас успел бросить ладонь на рукоять меча. Уже не звезда, асверкающий шар завис над колесницей, звучно лопнул. Почти касаясь спиныИльи-пророка, возникла стройная молодая женщина невиданной и дикой красоты.Крупные насмешливые глаза быстро оглядели замерших людей. В ее черных как ночьволосах, что волнами падали на спину, блистали звезды. Илья держал вожжи, необорачивался, а женщина, улыбаясь Олегу, промурлыкала сильным красивым голосом,от которого сердце Томаса подпрыгнуло до небес, а затем ухнуло в бездоннуюпропасть:

— Наконец-то герой, о котором наслышана... Могуч,суров, даже статен, как сам Сатана! Только эту волчью шкуру сбросим, что залюбовь к старине? Да и волосы подрежем... чуть-чуть. Зарос, одичал без женскойзаботы... Здравствуй, Олег.

— И тебе того же, — ответил Олег польщено и в тоже время

настороженно. — Ты кто?

Женщина расхохоталась:

— Только Вещий мог спросить такое! Меня узнают за сотниверст и люди, и звери. Я Лилит, Олег. Но для тебя — лада, милая, лапушка... ивсе, что хочешь.