Она опустила глаза к полу – наверное, до десяти считала.

– Не хочу ни с кем ссору затевать, но достала меня этапозиция.

– Какая позиция? – спросила я.

– Вот его. – Она указала на Ричарда.

Не только ее эта позиция достала. Но вслух я сказала другое:

– Не думаю, что от твоей ссоры с Ричардом мне будетлучше.

– Извини. – Но на Ричарда она посмотрела оченьвраждебно. – Только он как все мужики – думает, что если он тебе всеголишь сделал ребенка, всего лишь на тебе женился, так ты уже милая карманнаяженщина.

– Я так не думаю, – сказал Ричард.

– Да?

– Да.

– А зачем же тогда предложение?

– Должен же я сделать предложение женщине, если она отменя беременна?

Клодия кивнула:

– А насчет того, чтобы Анита перестала быть федеральныммаршалом или ликвидатором вампиров?

– Мне кажется, что жизнь, которую она ведет сейчас, нета, которая была бы хороша для ребенка.

– Да, – ответила я. – Не та.

Он обернулся ко мне.

– Вот, и ты со мной согласна.

– Да, конечно, согласна, что моя жизнь с ребенком такполучаться не будет. Но другой жизни у меня нет, Ричард. Я такая, как есть. Ипеределать себя просто потому, что будет ребенок, не могу.

– Можешь, – возразил он. – Если оченьзахочешь, то сможешь.

– Ты перестанешь преподавать, уйдешь из школы?

Он отвернулся, покачал головой:

– Я люблю эту работу.

– А я люблю работу федерального маршала.

– Но ты ее и ненавидишь.

– Иногда, а иногда я на работе просто выгораю дотла.Может быть, настанет момент, когда я уже не смогу работать дальше. Но работу вполиции я люблю, и делаю ее отлично.

– Ты любишь видеть изувеченные трупы?

Я замотала головой:

– Пошел вон!

– Что?!

– Ma petite, прошу тебя.

Жан-Клод подошел меня поддержать. Я не отодвинулась, но и неподалась ему навстречу – стояла столбом. И так злилась, что даже думать немогла. Одно только я знала: мне нужно, чтобы Ричарда здесь не было, потому что,скажи он еще одну такую глупость, и я отвечу чем-нибудь таким, что простить уженельзя – или он такое скажет. Мы были близки к ссоре, после которой не будетмира.

Прозвучал голос Сэмюэла – вежливый, такойрассудительный-рассудительный.

– Может быть, нам следует обсудить темы, которыепозволят всем вам пережить этот уикенд и сохранить суверенность вашейтерритории.

Это привлекло внимание всех, в том числе и Ричарда:

– О чем это ты говоришь?

– Если силы Аниты так разрушительно подействуют на всехмастеров городов, как было с Огюстином, что вы станете делать? И что сделаютдругие мастера, когда увидят, что Огюстин таскается за Жан-Клодом и за ней, какстосковавшийся по ласке щенок? Она стала командовать Огюстином, она показаланекромантию, подчинившую себе мастера города. Среди нас такое было легендой,Ульфрик, но не реальностью настоящего времени. Я видел, как Огюстинсопротивлялся ее принуждению, хотя до сих пор не знаю, использовал он противАниты всю силу потому, что желал секса с женщиной, несущей в себе ardeur, иличтобы она не зачаровала его полностью: лучше быть привязанным к ней любовью ивожделением, чем слепым повиновением. Честно говоря, не думаю, что Огюстин самзнает, почему выбрал такую защиту, и что было бы, выбери он иную. – Сэмюэлвздохнул. – Нельзя ее завтра приводить на балет, не зная, универсально лиее притяжение, или только линия Белль ему подвластна.

– Тебя к ней притянуло? – спросил Жан-Клод.

– Некоторое влечение было, да, но не такое сильное, каку Огюстина. Мне не приходилось бороться с собой, чтобы до нее не дотронуться,или же не делать того, что она говорит. Я ощущаю ее силу, и когда она примениланекромантию, это было впечатляюще, но принуждения – нет, не испытывал.

– Значит, только линия Белль? – спросил Жан-Клод.

– Или только вампиры, испытавшие на себе ardeur Белль.

Я наконец-то позволила себе расслабить мышцы в рукахЖан-Клода.

– Тогда это все объясняет.

Но по голосу Жан-Клода не казалось, что он верит такомупростому объяснению.

– Но пойми, Жан-Клод, что я ощущаю ее силу. Мне большетысячи лет, и я мастер города. У меня подвластный зверь – сирена. Сила у меняне малая, но все же Анита обладает определенным на меня… – он поискалслово, – …воздействием. Оно меня не обременяет, но оно есть. Ты говорил,что хочешь моего совета.

– Да.

– Я советую тебе найти способ проверить ее силы добольшого собрания.

– Как?

– Я знаю, что у Максимилиана из Вегаса в качествекандидата на pomme de sang есть вампир линии Белль. Он будет польщен, если тыпопросишь возможности увидеть одного из его кандидатов заранее. Увидит в этомнекоторое одолжение.

– В таком случае, нам следует частным порядком принятьпо одному кандидату от всех Мастеров.

– Но если дело обернется плохо? – спросилая. – Не рискуем ли мы, что объект этого «эксперимента» будет ко мне навекиметафизически привязан?

– Рискуете, – кивнул Сэмюэл. И посмотрел на менятак, будто хотел спросить: «Ну и что?»

– Это было бы нечестно. Я не могу экспериментировать стем, кто не знает, чем рискует.

– Но эти кандидаты надеются каждый стать твоим новымpomme de sang, – возразил Сэмюэл. – Они приехали в расчете быть ктебе привязанными.

– Джейсон уже много лет pomme de sang у Жан-Клода, ноесли он решит вернуться в колледж или сменить работу, или влюбится и не захочетбольше оставаться pomme de sang, то сможет это сделать. Нам его будет нехватать, и ему, думаю, будет не хватать Жан-Клода, но у него есть выбор. Он необречен вечно быть у Жан-Клода pomme de sang. – Я отодвинулась отЖан-Клода и посмотрела на Сэмюэла: – То, что предлагаешь ты, лишает их выбора.Это как обратить их в рабство, даже не спросив, хотят ли они.

Сэмюэл улыбнулся мне:

– Для тебя так важны честность и свобода?

Я кивнула, недоуменно наморщив лоб:

– Ведь они важны для всех?

Он засмеялся:

– О нет, Анита! Ты бы удивилась, сколько народу готовыотдать свою свободу при первой возможности, лишь бы за них решение принималкто-нибудь другой. А что до честности – ты сама сказала, что жизнь непридерживается правил честной игры.