Го Хо снова принялся его трясти, Юнь Бицю всё ещё размышлял, как вдруг запахло гарью, а из окна повеяло жаром. Они оба выглянули наружу: старое здание во дворе усадьбы неожиданно загорелось. Пожар был странный — яркое пламя вырывалось из окон, словно огонь внутри разошёлся уже давно и только сейчас распространился за пределы здания.

— Наньфэй, принеси воды, — отчётливо послышалось за окном: Цзи Ханьфо уже прибыл на место пожара и командовал учениками. Бай Цзянчунь проскользнул в здание словно плывущий селезень, и тут подошёл человек безобразной наружности: лицо у него было землистого цвета, на носу — большая родинка, а на голове — несколько длинных чёрных волосин. Это был Шишуй*. Слово “вода” в его имени было заслужено: он несколько раз ударил в ладони, из них вырвался ледяной ветер, послышалось шипение — из дома толчками повалил пар, и пламя поутихло. Го Хо с криком выскочил из окна Юнь Бицю, вместе с Фу Наньфэем притащил тяжеленную бадью с водой, и спустя чуть больше половины большого часа пожар потушили, однако чёрный дым всё ещё поднимался в небо. Кашляя, Бай Цзянчунь вышел из дома, Цзи Ханьфо со странным выражением лица глянул на него и нахмурил брови.

Шишуй — дословно “камень-вода”

— Ну что?

— Сам иди посмотри, твою бабку восемь раз, я чуть насмерть не задохнулся. — Бай Цзянчунь принялся усиленно обмахиваться веером, всё его мясистое лицо перепачкалось в копоти. — У нас там труп.

— Труп? — Цзи Ханьфо наморщил лоб. — Чей?

Выражение лица Бай Цзянчуня было не слишком приятным.

— Да это просто кусок плоти, как я пойму, чей он? Твою мать, кто-то содрал с человека кожу, а сочащееся кровью мясо поджарил на огне как курочку, демон знает, кто это был!

В глазах Цзи Ханьфо сверкнул гнев, Бай Цзянчунь задрожал — глава разозлился — и быстро убрался с дороги, пропуская Цзи Ханьфо и Шишуя внутрь обгоревшего дома.

В этом старом здании хранились книги. Юнь Бицю в молодости был одержим чтением, да ещё и происходил из состоятельной семьи, потому его коллекция была подобна безбрежному морю облаков. После того, как орден “Сыгу” был распущен и обосновался в усадьбе “Сотня рек”, он порастерял уже много собранных в юности книг, однако оставшихся всё ещё хватало, чтобы заполнить целый дом. Самые дорогие он хранил у себя в покоях, а остальные сложил в этом здании — огонь так быстро разгорелся ещё и потому, что здесь хранилось множество книг. Цзи Ханьфо шагнул во всё ещё тлеющую комнату; язычки пламени вырывались из-под пола — доски пола прогорели, образовав дыру в полу, и внизу по-прежнему вспыхивали огоньки. Он опустился проверить и обнаружил, что под полом, где должна быть земля, похоже, прорыт грубый туннель. Судя по змеящимся язычками пламени и ударившему в нос запаху, это, должно быть, было масло. В конце масляной дорожки лежало нечто чёрно-красное — действительно, труп, с которого содрали большую часть кожи.

— С него не содрали кожу, а облили кипящим маслом, — вдруг открыл рот Шишуй. — Вскочили волдыри, и кожу содрали, когда снимали одежду. — Этот человек был уродлив наружностью, а когда открывал рот, то словно раздавался крысиный писк, даже ученики ордена пугались, завидев его.

Цзи Ханьфо кивнул, взмахнул пятернёй — и пять лёгких ветерков один за другим пронеслись над местом, где в туннеле ещё горел огонь, с шипением погасив его. Цзи Ханьфо одним порывом проскользнул в дыру и легко опустился рядом с пятном масла. “Старший на то и старший,” — втайне восхитился Бай Цзянчунь, наблюдая, как Цзи Ханьфо и Шишуй спустились в проход и отправились на разведку. Он был слишком тучным, чтобы пролезть в эту дыру, и потому остался наверху стоять на страже.

Подземный ход был весьма примитивный, его прорыли углубив естественные трещины и пустоты. Двое в ужасе уставились на окровавленные останки: с трупа не только содрали кожу, ему ещё и отрубили одну кисть, а в груди, похоже, была рана, это была жестокая и пугающая смерть; по очертаниям груди стало ясно, что это женщина. Переглянувшись, они по молчаливому согласию двинулись вперёд и долго шли в потёмках. Всего через двадцать чжанов оставленного позади света перестало хватать, и даже обладая отточенной внутренней силой, они не могли ничего разглядеть — остаточный дым ещё не рассеялся, и пришлось двигаться медленно, затаив дыхание и полагаясь на остроту слуха. Они продвигались так примерно половину времени горения палочки благовоний, как вдруг недалеко впереди послышались негромкие шаги. Цзи Ханьфо и Шишуй замерли: здесь есть кто-то ещё? Они тихо встали по обе стороны прохода, слушая, как с другого конца приближается человек, что-то напевая себе под нос, словно для храбрости.

— Кто здесь? — вдруг спросил он, не дойдя до них пяти чи.

Цзи Ханьфо и Шишуй мысленно вздрогнули: здесь было так темно, что хоть глаз выколи, незнакомец ступал тяжело, а значит, не слишком силён в боевых искусствах, они же стояли задержав дыхание, не издавая ни малейшего звука и не имея никаких злых помыслов, однако он что-то почувствовал на расстоянии пяти чи и насторожился — это интуиция или… Пока они раздумывали, незнакомец продолжил неспешно идти вперёд, всё так же напевая, прошёл ещё три-пять чжанов, остановился и снова воскликнул:

— Кто здесь?

Цзи Ханьфо с Шишуем нахмурились: оказывается, этот человек вовсе и не заметил их, просто кричал время от времени, что было немного нелепо.

— Друг, — тихонько кашлянул Цзи Ханьфо.

Шишуй уже начал действовать и почти схватил незнакомца за плечо, чтобы расспросить, как тот вдруг завопил: “Призраки!” — и обхватив голову руками бросился бежать. Шишуй опоздал лишь на мгновение, так что ему пришлось взмахнуть своей плетью Цинцюэ*, чтобы притащить его обратно. Лишь десяток человек в цзянху могли заставить Шишуя применить оружие при встрече, однако этот одиннадцатый явно не чувствовал себя ни капли польщённым, только испуганно кричал: “Призраки!”

Цинцюэ — скопа — крупная хищная птица, живёт у воды, питается рыбой.*** возможно, здесь имеется в виду мифическая “синяя птица”, посланница Сиванму

— Друг, мы не разбойники, просто хотим расспросить кое о чём. — Цзи Ханьфо даже не удивился, когда этот человек принялся вырываться из хватки Шишуя. — Во-первых, кто ты такой?

Крепко связанный плетью Цинцюэ, незнакомец ответил:

— Просто прохожий.

Цзи Ханьфо хмыкнул и холодно продолжил:

— Во-вторых, как ты оказался в этом туннеле?

— Я ни при чём! Спокойно спал у себя дома, как кто-то проехал мимо, грохоча подковами, аж земля затряслась, в гостиной вдруг обрушился пол, ну я и спустился посмотреть, в