Сдерживая ругательства, Саймон бросился следом за ними, прекрасно понимая, что, если не успеет добраться до Цитадели к полуночи, Вадим убьёт брата. Но ему нужно было разобраться, в чём…

Ба-бах!

Взрыв сотряс ближайшую к воротам тёмную улицу, куда свернули несколько солдат из армии арахнидов и насекомых. От его силы все люди в радиусе пятнадцати метров повалились на землю, а ближайшие здания быстро охватил огонь.

И тогда, словно в голове взорвалась ещё одна бомба, Саймон понял, почему солдаты избегали этих улиц – почему жители Аништадта прятались, а те, кому пришлось выйти, так странно себя вели. Город был заминирован.

С яростным криком Саймон бросился в сторону битвы. Сердце колотилось так сильно, что пульсация крови в венах заглушала все звуки. Мама, дядя и их солдаты шли прямо в ловушку, и ему нужно было найти их… нужно было предупредить…

Раздался ещё один взрыв, чуть послабее, и крики разнеслись по городу эхом. Подтянув крылья поближе к телу, Саймон ускорился, по пути заметив пару американских солдат – они рухнули в наспех вырытую яму, прикрытую паутиной. Значит, Совет не просто заминировал город – ловушки поджидали повсюду.

– Мама! – крикнул он, мчась к воротам Аништадта. – Дядя Малкольм!

Знакомый волк бежал в сторону города, перепрыгивая через тела павших солдат Верховного Совета. Дядя направлялся прямо к очередной пустой улице, и Саймон, не задумываясь, бросился прямо к нему.

– Дядя Малкольм! Стой! Это ловушка! – крикнул он. И хотя всё вокруг потонуло в лязге оружия и криках солдат, бросающихся в бой и стонущих от боли, волк остановился, навострив уши, и вскинул голову.

– Саймон? – озадаченно спросил он, когда тот с размаху опустился на мощённую булыжником землю. – Ты что тут…

– Улицы заминированы, – сказал он. – Те, где нет света… Верховный Совет их избегает…

Землю сотряс очередной оглушительный взрыв. Саймон машинально вскинул крылья, будто они бы спасли его от осколков, а дядя Малкольм даже не вздрогнул.

– Найди маму и Тиберия, – приказал он. – Передай им… Пригнись!

Не задумываясь, Саймон превратился в мошку, и мгновение спустя меч рассёк воздух там, где раньше стояла сова. Малкольм зарычал, и не успел Саймон разглядеть нападавшего, волк прыгнул на него и повалил на землю того самого лейтенанта с серебряными нашивками, который пару минут назад приказал закрыть ворота.

– Наследники! – закричал лейтенант, когда на его горле сомкнулись волчьи зубы. – Нас…

Но Малкольм не медлил: вопль быстро перешёл в бульканье, и если кто-то из солдат и услышал предупреждение своего лейтенанта, они не отреагировали, и только лязг металла звенел в ночном небе.

– Иди, Саймон! – крикнул Малкольм, с его морды капала кровь. – Предупреди остальных!

Воздух наполнился дымом – то ли от взрывов, то ли сработала очередная ловушка. Щёлкнув клювом, он в последний раз обернулся на дядю, а затем взлетел над самым пеклом и заозирался в поисках знакомой орлицы.

– Мама! – позвал он, лихорадочно оглядывая землю. В каком облике она – человек или птица? А вдруг она свернула на тёмную улицу? Вдруг она среди раненых и умирающих, и я слышу её крики?

Нет, он не может думать об этом, не может это представлять – и потому, заметив в толпе Куратора, отбивающегося от двоих противников одним кинжалом, спикировал ему на помощь, вытянув когти. Но не успел он даже приблизиться к солдатам Верховного Совета, как Куратор сделал два быстрых взмаха, настолько же стремительных, насколько незаметных, и его враги повалились на землю, сжимая вспоротые животы.

– Тиберий! – крикнул Саймон, и тот поднял голову, вытирая кинжал двумя пальцами. – Тёмные улицы…

– Заминированы, – спокойно сказал он. – Я знаю, Саймон. Мои солдаты уже оповещают остальных. Тебе не кажется, что полночь близко?

Саймон пропустил вопрос мимо ушей.

– Вы не видели маму? Мне нужно…

– Полагаю, тебе туда, – сказал Куратор, кивнув в сторону площади у открытых ворот. Саймон повернулся на месте, чуть не упав, и действительно заметил орлицу, когтями раздирающую лицо очередному лейтенанту Верховного Совета, арбалет которого свалился на землю.

Облегчение захлестнуло Саймона волной, и он резко выдохнул. С мамой всё было в порядке. Куратор знал о ловушках, а дядя Малкольм…

Куда подевался дядя Малкольм?

Он окинул кровавую битву зорким взглядом совы, но не нашёл волка. Только потом, когда вгляделся в сгущающийся дым, увидел распростёртого на земле дядю и четверых солдат в чёрном, которые безжалостно избивали его металлическими дубинками.

– Дядя Малкольм! – закричал он, и ярость забурлила в нём лавой. Наплевав, кто увидит, он обернулся сапсаном и бросился к ним, готовый разорвать головорезов из Верховного Совета на кусочки.

Когда он добрался до дяди, всё человеческое в нём испарилось, и остались только животные инстинкты. Он не думал, не говорил, даже не проверил, жив ли ещё дядя Малкольм. Он обернулся тигром, оскалился и под истошные вопли солдат расправился с ними, ни секунды не сомневаясь. Когда всё было кончено и четверо солдат мёртвыми лежали у его ног, а во рту чувствовался металлический привкус крови, только хриплый голос дяди вернул его в сознание.

– Саймон?

Малкольм сидел, привалившись к кирпичному зданию, а из раны на его виске текла кровь. Его взгляд не фокусировался, а левая рука была согнута под жутким углом.

– Дядя Малкольм! – Обернувшись человеком, Саймон глотнул дым и закашлялся. – Держись, я тебя вытащу…

– Я в порядке, – прохрипел дядя. – Сейчас… только передохну немного…

– Нельзя, – сказал Саймон, а в глазах защипало. – Тут опасно. Нужно идти.

Стараясь не потревожить сломанную руку, Саймон помог дяде подняться, но стоило ему встать на ноги, и он, пошатнувшись, повалился назад. Либо он был ранен сильнее, чем казалось со стороны, либо ударился головой слишком сильно.

Саймон стиснул зубы. Ничего. Он вынесет его из Аништадта, если придётся – и с этой мыслью он превратился в гориллу. Она привлекла слишком много внимания, когда он вышел из дымной завесы, но ему было плевать. Ему нужно было отнести дядю в безопасное место.

– Пойдём, – сказал Саймон, поднимая дядю Малкольма так, словно даже не замечал его веса. – Я отнесу тебя в лес, а там…

– Ты чего здесь забыл?

Саймон обернулся. За его спиной плечом к плечу стояли Катарина, Сериз и Бэк, забрызганные кровью и перепачканные копотью. С топора Сериз зловеще капало, а ногти Бэка, пусть сейчас он был в человеческом обличье, были окрашены алым.

– На дядю напали, – сказал Саймон. – Он…

– Видим, не слепые, – сказал Бэк. – Время без пятнадцати полночь. Иди отсюда.

– Но… – выдохнул Саймон.

– Я в порядке, – повторил дядя Малкольм и снова поднялся, опасно покачиваясь и цепляясь за стену. – Найди Нолана.

– Найду, – заверил Саймон. – Только вытащу тебя отсюда…

– Мы поможем, – сказала Катарина, а Сериз развернулась и рубанула солдата, набросившегося на них сзади. – Всё зависит от тебя, Саймон. Если ты не придёшь…

– Ему нужно в лес, – сдавленно сказал Саймон. – Пожалуйста, только… только не бросайте его здесь…

– Я в порядке, –