– Пошли, – буркнул он. – Сучьев берегитесь, а томоментом шашлык получится...

– Здесь что, совсем зверей нет?

– Отчего же, – сказал Мазур, подавая ей руку, чтобымогла побыстрее перелезть через толстый сук. – Просто мы так ломимся, чтолюбой толковый зверь издали слышит и на цыпочках, на мягких лапкахсматывается... (Ольга с доктором оторвались уже метров на двадцать). Если...эй!

Он едва успел ее подхватить, получилось так, что на мигкрепко прижал к себе, и тут же сообразил, что не случайно все получилось,нарочно все разыграла, чертовка. Ее тело было гибким и сильным.

– Девочка, половину колбасы и сыр можешь взять себе безэтого... – тихо сказал Мазур.

– Что?

– Не надо, все ты понимаешь. Я тебя и так выведу. Бездемонстраций преданности. Шагай.

Вика глянула на него беспомощно и виновато, пошла вперед.«Бедная баба», – повторил про себя Мазур.

Перешли протекавший по дну долины ручей, двинулись дальше.Дорога выдалась трудная, и о привале все как-то забыли, а сам Мазур ненапоминал. Сосредоточился на преодолении препятствий – скользкий, замшелыйствол, ворох валежника, глубокая яма-промоина...

Идти по тайге не так трудно, как скучно. И деревья, и пади,и ручьи, подъемы, спуски, папоротники, заросли багульника – все этооднообразно, как горошины из одного стручка. Нет простора для взгляда, или –почти нет. Довольно быстро это начинает угнетать не на шутку – особенно если вспомнишь,что шагать предстоит не день и не два...

Наткнулись на малинник – правда, победнее, чем предыдущий.Мазур дал четверть часа на еду. Когда тронулись в путь, подумал, чточеловеческий организм – все же крайне загадочная штука. Где-нибудь в городе послетакого количества съеденной одним махом малины кого-то обязательно прошиб быпонос. Здесь же – ничего подобного. Никто не чихает, хотя ночь все же была неиз теплых, ни у кого живот не расстроило. Он знал от отца, что так у них былона войне, – долго находясь под смертью, организм не разменивается намелкие болячки, приберегая их для более безопасных времен...

В пятнадцать ноль-ноль он решил объявить привал и заоднопровести первый урок выживания. Набрал сушняка, развел жаркий, небольшой, недававший дыма костер, насадил на два прута беличьи тушки и старательно принялсяобжаривать. Остальные, рассевшись кто где, старались на него не смотреть –правда, когда над полянкой поплыл приятный запах жарехи, то и дело сталикоситься.

– Ну, вот и все, – сказал Мазур, помахивая в воздухепрутьями с импровизированным шашлыком, чтобы быстрее остудить. – Кушатьподано, садитесь жрать, пожалуйста...

Никто не пошевелился. Мазур разломал один из прутьевпополам, так, чтобы на каждый обломок пришлось по белке, протянул руки к Ольге:

– Выбирай, милая, хоть ту, хоть эту...

Она возвела глаза к небу, старательно вздохнула – и подсуровым взглядом Мазура послушно отщипнула кусочек с задней лапки. Обреченносунула в рот, пожевала, с усилием проглотила и заключила:

– Могло быть хуже...

– Прошу, – сказал Мазур.

Вика взяла свою палочку и вертела в руках. Доктор сидел,глядя перед собой.

– Кушайте, – ласково сказал ему Мазур. – Ложечкуза маму, крошечку за папу. Пахнет-то как, а? Вика, покажите пример супругу...

– А пахнет и в самом деле приятно, – сказала Вика, явноне горя энтузиазмом, но мгновенно усмотрев подходящий случай подпустить супругумаленькую шпильку. – Непривычно, конечно... – и принялась жевать.

Что до Мазура, он свою долю уплел мгновенно, там и было-тона один прикус. Даже самые мелкие косточки зубами размолол по-волчьи, чтобыдобро не пропадало. Чертов доктор все еще вертел таежный шашлык с таким видом,словно ему подсунули дерьмо на палочке. Попыхивая сигаретой, Мазур спокойнождал. Он видел, что шнур догорает и взрыв близехонько, но был к этому готов.

– Да не полезет в глотку, – сказал доктор.

Мазур аккуратненько загасил окурок, подошел вразвалочку кЕгоршину – тот инстинктивно шарахнулся, – забрал у него жаренину и вгробовой тишине преспокойно съел. Вытер о куртку руки, пожал плечами:

– Мне больше досталось. И в следующий раз будет точно также. А начнешь от упадка сил отставать, Алеха, я тебя не буду ни ждать, ни насебе тащить...

Отвернулся, подпрыгнул и ухватился за ветку высокого кедра.Полез вверх, ставя ноги со всей возможной осторожностью: кедр – деревоковарное, даже на здоровом и полном сил попадаются сухие сучья, так чтозагреметь можно запросто. Где-то на середине ствола понял, что все бесполезно –и отсюда видно, деревья полностью заслоняют обзор, погоню ни за что невысмотришь. Плюнул, стал спускаться. Внизу послышались раздраженные голоса:там, несомненно, скандалили – и Мазур полез быстрее, спрыгнул метров с двух,отряхнул руки от смолы и спросил:

– Что за шум, а драки нет?

– Ты посмотри, – Ольга стояла в воинственной позе, сножом наголо.

Мазур одним взглядом оценил обстановку, взял у нее нож,загнал в ножны, сделал два шага и разнял сцепившихся супругов. Консервная банкаупала в мох. Доктор раздраженно дернул рукой с ножом, и Мазур его выбил –молниеносно, грубо.

– Ну вот, изволите ли видеть, – сказала растрепаннаяВика. – Банку вытащил, открывать взялся...

– Тушенка – это НЗ, – сказал Мазур. –Неприкосновенный запас, ясно, Алеха? – и словно бы невзначай стал в позу,из которой за секунду мог перейти в боевую стойку.

– А я вашей и не трогал! – заорал доктор, уже несдерживаясь, зажав левой рукой запястье правой. – Свою взял! Я на вашу непретендую, и вы к моей жратве не лезьте!

– Милый, – проникновенно сказал Мазур. – В нашемположении не до «моего» и «твоего». Тут полный коммунизм требуется военный...Белку надо было кушать, когда предлагали. Все ясно?

– Да кто ты такой...

Мазур был готов. Легко поймал руку, завернул по всемправилам и, прижав доктора к себе спиной, сказал в ухо:

– Или ты, сучий потрох, будешь ходить по струнке, или я тебяраз и навсегда в разум приведу...

– Может, бросить его? – сказала Вика.

– Что, нового стебаря нашла? – завопил доктор,безуспешно выдираясь.

Мазур толчком послал его вперед, в полете врезав крюком попочкам, дважды добавил ногой – так, чтобы не повредить ничего жизненно важного,но причинить жуткую кратковременную боль. Присел на корточки рядом споверженным эскулапом и спокойно спросил:

– Еще?

– Не надо, – простонал тот, стоя на четвереньках итяжко мотая головой.

– Ну тогда вставай, козел, и собирайся в дорогу, –сказал Мазур. – Еще раз начнешь качать права или гадюку не станешьтрескать – ногу перебью и брошу, чтобы охотнички на тебя отвлеклись... Встать!