Все же Мазур подошел, забрал у доктора нож и передал его Вике:

– Прошу. Пусть у тебя побудет, так сохраннее. И чуть что –вы себя в обиду не давайте. Чтоб все себя паиньками вели, вернусь, примурапорт...

Забрал свернутую соболиную шкурку, прочие необходимыепожитки, кивнул им и, чтобы не рассусоливать, не разводить дешевого кино спрочувствованными прощаньями и мужественными репликами, прямиком направился втайгу, ни разу не оглянувшись. Что бы там ни творилось у него на душе, это былоего личным делом.

Он просто-напросто обязан был выжить, вот и все. Потому чтобез него Ольга из тайги не выйдет. И Вика, конечно. И хер доктор, которому бынабить морду вдумчиво, обстоятельно. Легкие ранения допустимы. Тяжелое –совершенно нежелательно. Вот и все, простейшие вводные, он и сам не помнил,когда еще сталкивался со столь спартанской простотой, со столь несложнойоперацией...

И перешел на размашистый шаг, понемногу вгоняя себя вподобие транса:

День-ночь-день-ночь

мы идем по Африке,

день-ночь-день-ночь

все по той же Африке,

и только пыль-пыль-пыль

от шагающих сапог,

и отпуска нет на войне...

Остановился у ручейка, который хорошо запомнил, когда они счас назад проходили здесь, накопал пригоршней земли, намешал грязи истарательно вымазал штаны, а заодно и сам вымазался, пятнами, полосами. Сталвзбираться по склону вверх. Солнце палило, и вскоре грязь засохла коростой и наштанах, и на загорелом теле, кое-где стянув кожу. Риск, конечно, – дажепри легком ранении можно подцепить столбняк. Но тут, во-первых, может и неоказаться столбнячных бацилл, или как там они именуются на медицинском жаргоне,а во-вторых, теперь Мазур прекрасно сливался с желто-белой песчаной землей да ина фоне коричнево-желтой коры особенно не выделялся.

Он быстро нашел подходящее место – там, где они проходили,почти на границе ветровала и оставшейся нетронутой тайги. Времени, похоже,хватало. Цинично рассуждая, принимать здесь бой – одно удовольствие, массакустов, могучих крон, лежащих горизонтально, толстенных стволов и вывороченныхкорневищ. Будь он один, обязательно бы заставил их гоняться за собой по тайге,пока не положит всех – опытный охотник, что ни говори, не потянет противопытного командоса, пусть и привыкшего убивать главным образом под водой... Носейчас можно было обойтись без волюнтаризма и постараться выполнитьпрограмму-минимум – внести в ряды погони разброд и неуверенность всобственных силах, положить пару-тройку людишек, постаравшись при этомзавладеть стволом. Но первым делом – отправить узкоглазого Дерсу Узала втаинственные Края Вечной Охоты… Или куда там у них принято упархивать душе,расставшись с телом. В Нижний Мир, ага. Пусть будет Нижний Мир, нам безразницы...

Как сказал когда-то Вольтер, Господь помогает не большимбатальонам, а тем, кто лучше стреляет...

Алый рукав куртки он разместил метрах в сорока левее и вышеместечка, где устроился в засаде – насадил на сук так, чтобы осталось полноевпечатление, будто хозяин куртки накрепко зацепился рукавом и оторвал его,чтобы не терять времени. Яркое пятно мгновенно привлекает внимание – иотвлекает. Он спустился вниз по склону и убедился, что место выбрал правильно,алый лоскут оттуда виден, бросается в глаза, словно балерина в пивбаре.

Вернулся к месту засады и терпеливо стал ждать. Ждать онумел, без этого в его ремесле не обойтись. Полагалось бы что-то такоеповспоминать – либо героическое прошлое, либо молодую жену. Но прошлое потомутак и называется, что давно прошло, а к молодой жене он яростно надеялсявернуться во плоти. Так что особенных мыслей не было, наоборот, – он умелои методично выдавливал из сознания все постороннее, превращая себя в наводящуюприставку к немудреному оружию, в боевую машину. Он обязан был вернуться живым.

Когда в окулярах бинокля появились собаки, он даже невстрепенулся. Только слегка повел биноклем вправо-влево – вот и остальные, идутзигзагом, накомарники по-прежнему скрывают лица, автоматы на плечах, ружья наруке – не у всех, впрочем, только у двух. Остальные закинули свои красивыепушки на плечи, дулом вниз – долго, очень долго идут по следу, схлынул первыйазарт, внимание чуточку притупилось...

Собачки перли как по ниточке – две небольших лайки,неутомимо натягивавшие поводки из сыромятины. То и дело далеко разносилсязвонкий лай – лайка за то и получила свое название, что тихо идти по следу неумеет...

Таежный абориген, пожалуй, уже немолод – физиономияпрямо-таки выдублена. Ну и ладно, пожил, никто его не неволил, надо полагать, аесли даже и приневолили – уж прости, батя, такой расклад...

Ага! Почти одновременно лайки сбились со следа, потянули всторону – туда, где Мазур бросил свежесодранную соболью шкурку. Соболийзапашок, как он и рассчитывал, оказался не в пример заманчивее...

Эвенк что-то прикрикнул по-своему, дернул поводки, но собакичто есть мочи тянули в ту сторону. И их хозяин оказался к Мазуру боком, что итребовалось...

Мазур стоял за высокой сосной, таежным курьезом – сосна быладвойная. Ствол раздваивался примерно на высоте груди Мазура, внизу получиласьсвоеобразная амбразура, узкая, как раз просунуть наконечник стрелы...

Он уже намазал три наконечника поганой смесью. И натянуллук. На миг прошило дикое, сюрреалистическое ощущение – это ведь были Ольгиныволосы, – но тут же думать об этом стало некогда, он затаил дыхание,прошептал, едва шевеля губами: «Господи, помоги!»

И отпустил тетиву.

Тетива ударила по мякоти большого пальца, но Мазур ждал этойболи и мгновенно приглушил ее усилием воли. Сердце залила горячая волна дикой,звериной радости – эвенк медленно заваливался, головой к Мазуру, поводков он невыпустил, видимо, намотал на руку – и собаки дернули безвольное тело, чутьпротащили. Мазуру показалось, он слышит, как сломалась стрела...

Замер. Впереди тоже стояла тишина – ошеломленное молчание.Дорога отхода была присмотрена и рассчитана заранее. Бесшумно опустившись накорточки, Мазур прополз под прикрытием толстенного ствола, двигаясь невероятноплавно, словно в замедленной съемке, чтобы не колыхнуть ни единой веточки,переместился метров на десять левее. Заходил охотникам во фланг.

Ударил глухой ружейный выстрел. Мазур осторожненьковысунулся из-за ствола, но и так знал уже, что у кого-то не выдержали нервы, ион пальнул наугад, совсем не в ту сторону. Поди определи с ходу, откудавжикнула стрела...

Наложил новую, присел на корточки, спустил тетиву.И тут же прыгнул, перекатился, прополз под защиту дерева. Раздался дикийкрик – ну да, он целил в ногу повыше колена, раненый сгоряча выдернул стрелу, атопорно сработанный наконечник в ране-то и остался...

Мазур прижался к земле, пряча голову за поваленным стволом.Раздалась резкая команда, и загрохотали три автомата, вторя им, вразнобойзахлопали ружейные выстрелы. Они все еще лупили наугад. Самое трудное теперь –спокойненько лежать, но это и самое беспроигрышное. Лайки притихли, а вотраненый орет не по-нашенски. Ну-ну, мистер, привыкай к нашим играм, коли ужвзялся за гуж...