биполярного аффективного расстройства, изоляция была необходима.

Адвокат протянул следователям папку с документами:

– Медицинская карта, согласие на лечение и свидетельство о смерти упомянутой пациентки, – отчеканил адвокат.

Следователи бегло изучили бумаги, Дима улыбнулся:

– Как удобно. А навесной замок не сняли, потому что не было времени?

Профессор промолчал, не видя смысла в оправданиях.

– Почему вы поместили Кирсанову в эксперимент? – спросил Заварзин, но слово взял адвокат:

– У вас в распоряжении имеются письменные согласия испытуемых на участие в эксперименте, в том числе и Кирсановой. Мой доверитель никого никуда не «помещал».

– Он мог получить их путем давления, – Дима положил на стол папки с компроматом.

– Это домыслы со стороны следствия, – парировал адвокат. – Единственное, в чем вы можете обвинить Профессора, так это в нарушении неприкосновенности частной жизни и оставлении людей в опасности. Но он был похищен и суд вас не поддержит. Поэтому, если вам все еще нужна его помощь в качестве свидетеля, советую сменить тон беседы.

– Без проблем, – спокойно ответил Дима.

– Коллеги, спокойно, – вмешался Сергей, – пока никто никого не обвиняет. Но прошу заметить, что Виктор обязан отвечать на наши вопросы. Или я лично жалобу напишу в коллегию адвокатов, и вы получите дисциплинарное предупреждение. Это я вам гарантирую!

В соседней комнате внимательно наблюдали за этой шахматной партией.

Давление Брындина сработало, и адвокат замолчал. Сергей жестом велел Диме продолжить.

Заварзин выложил на стол фото Профессора и Кирсанова, найденное в подвале.

– Как погибшие связаны с Виталием Кирсановым?

– Вы можете не свидетельствовать против себя, – напомнил адвокат Мещерскому.

– Все нормально, Игорь… – успокоил он своего защитника. – Никак не связаны.

Дима выложил перед Мещерским фотографии участников эксперимента:

– Сергей Аркадьевич Асташов, судья по делу Кирсанова. Андрей Крайнов, автор разоблачительной статьи… Продолжать?

Профессор приложил усилие, чтобы взять эмоции под контроль, и мягко произнес:

– У нас маленький город, Дмитрий. Многие даже в этом здании могут быть как-то связаны с делом Кирсанова, вы так не считаете? Я не подбирал людей по этому принципу.

– Допустим, но участники думали иначе. Они считали, вы помогаете Кате мстить за отца. А это – мотив для убийства.

Дима выложил фотографию Кати перед Профессором, внимательно наблюдая за его реакцией.

– Из восьми человек выжила именно она. Ваша подопечная, дочь старого друга и преступника, Катя. Почему?

Профессор поднял на Диму спокойный и уверенный взгляд:

– Я не могу ответить на этот вопрос, ведь меня там не было. Я был в подвале серийного убийцы.

Профессор и Дима напряженно смотрели друг на друга несколько секунд, пока Брындин не перевел тему:

– Расскажите о похищении.

Профессор устало протер глаза:

– Все шло по плану, но потом отец… Степан выманил меня из здания, ударил по голове. Я очнулся в заброшенном доме. Затем он снова привез меня в клинику.

Дима насторожился:

– Секунду. Вы возвращались в клинику?

– Да.

Сергей заерзал на стуле:

– Когда это было? Это важно.

Голос Профессора дрогнул:

– Примерно через три дня после похищения. Я был обездвижен, не мог ходить, терял сознание. Я никак не мог им помочь.

Сергей разложил перед Профессором фотографии трупов. Мещерский не сразу смог на них посмотреть.

– Эти люди, кого вы заперли, они умерли от обезвоживания. Кто-то перекрыл им воду и кислород.

Дима указал на скриншот с камеры наблюдения. На фото Катя пила воду из крана в стене.

– Но Кирсановой повезло больше. В подсобке вода была. Это ее спасло. Кто-то намеренно оставил ее в живых. Почему?

– Я не знаю.

– Виктор Анатольевич, – сказал Сергей, выделяя каждое слово, – очень важно, чтобы вы сосредоточились. Вы видели, как Степан Авдеев перекрывал воду участникам?

– Не знаю… не помню.

Сергей наклонился к Мещерскому:

– Подумайте хорошенько. Может, вы видели, как он из бойлерной шел или… Он говорил про Кирсанову? Была у него причина ей помогать?

– Степан был болен, причины его поступков неизвестны даже ему самому. Но я не думаю, что он на такое способен, как бы странно это ни звучало. Эти убийства не вписываются под схему его бреда. Я не думаю, что участников убил именно он.

Сергей разочарованно откинулся на стуле и переглянулся с напарником:

– Ну приехали. Если он этого не делал, тогда кто?

III

17 дней 30 минут с начала эксперимента

Алиса Лопатина смотрела в окно, сидя на подоконнике в клинике Мещерского.

Она пролистала новостной телеграм-канал и наткнулась на очередную статью об эксперименте Профессора. На фотографии с места преступления на заднем плане стоял Дима. Алиса улыбнулась и сделала скриншот. Из глубины коридора раздался стук как от удара.

Лопатина была не из пугливых. Она взяла рацию и направилась к источнику звука. Алиса прошла по коридору, удары усиливались. Наконец, она добралась до открытого окна, ветер бил створку о косяк. Странно, вчера оно было закрыто… Алиса закрыла окно, не заметив пятнышко высохшей крови на подоконнике, и ушла.

IV

17 дней 35 минут с начала эксперимента

Допрос Мещерского подбирался к финалу.

– У следствия больше нет вопросов? – спросил адвокат.

Следователи молчали, и адвокат резюмировал:

– У следствия нет доказательств причастности моего подзащитного к трагедии, которая произошла с участниками эксперимента. Их участие было добровольным, что подтверждают соглашения и записи с камер наблюдения, а мой подзащитный – такая же жертва, как и погибшие.

Адвокат протянул Брындину ходатайство.

– Профессиональной и личной репутации моего доверителя нанесен страшнейший урон. Но, несмотря на это, а также на свое физическое и психологическое состояние, мой клиент выказал желание содействовать следствию. Прошу публично снять с него все обвинения и также разрешить свидание с его подопечной Катериной Кирсановой. Я уверен, Следственный комитет в вашем лице непременно найдет и накажет настоящих виновных. Теперь, полагаю, мы можем быть свободны?

Адвокат встал со стула, но Мещерский остался сидеть на месте:

– Я пошел на риск, совершил ужасную ошибку и буду расплачиваться за это, пока жив. Поверьте, я бы очень хотел помочь вам найти ответы, но, увы, не могу.

Дима впился в Мещерского взглядом. Его ответы не казались убедительными. Заварзин подавил раздражение:

– Не покидайте город и оставайтесь на связи.

Мещерский сдержанно кивнул и вышел из комнаты.

V

17 дней 2 часа с начала эксперимента

Антон лежал на верхней полке двухъярусной кровати в изоляторе временного содержания. Утренний свет из зарешеченного окна разбудил его около часа назад, но вставать не хотелось.

Тома сидела за железным столом, прикрученным к полу, и репетировала карточный фокус по старой советской книжке. Она выпросила ее у дежурного, чтобы хоть чем-то себя занять, пока в отделе решалась их судьба.

– Антон!

Антон свесил голову с кровати.

– Все? Буря миновала? Если что, я больше не могу выяснять отношения. И так вчера до ночи говорили.

Тома достала из колоды карту и показала невидимому зрителю.

– Мне злиться вредно, так что проехали, – сказала она, тасуя колоду, – иди сюда, «Летающую даму» покажу.

Антон нехотя слез с кровати, ополоснул лицо в умывальнике и сел напротив.

Тома протянула Антону колоду, он без энтузиазма вытянул карту. Тома засунула карту в середину и перетасовала, хитро прищурившись.

– Им сейчас не до нас, поверь. Брындину скандал с вещдоками на фиг не упал,