меня переполняет такая печаль, что приходится собрать все силы в кулак, чтобы не показывать, как мне плохо. Мама хотела, чтобы я вернулся. Эта мысль раздирает меня на части и одновременно исцеляет.

Я открываю перед Джинни дверцу машины.

– Без детского кресла мне нельзя сидеть впереди, – произносит она. – Я еще недостаточно высокая. Все остальные в моем классе выше.

– К сожалению, у меня нет детского кресла. Сегодня – ничего страшного.

– Клево, – говорит Джинни, неуклюже забираясь на пассажирское сиденье.

Я сажусь с другой стороны. Сердце бешено колотится, когда я задумываюсь, как сформулировать вопрос, который хочу задать сестре. Но ее улыбка развеивает все смущения.

– Джинни? – начинаю я. – Уедем куда-нибудь вместе?

Она улыбается еще шире и с готовностью кивает:

– Куда мы поедем?

– А куда ты хочешь?

– К морю!

– Хорошо, значит, едем к морю.

Мы отлично проводим время на пляже. Вода слишком холодная, чтобы купаться, но невероятно красиво блестит на солнце. Мы сидим на песке, подставив лица ветру. Джинни болтает о школе. Больше всего она любит математику и музыку. Потом рассказывает про ребят, которые иногда обижают ее из-за очков.

– Но это ничего, – заявляет она.

Чем позднее становится, тем сильнее возрастает моя тревога. Счастье, что я нашел сестру, омрачено беспокойством о том, что будет дальше. Станет ли Дональд ее искать? Нужно ли нам спрятаться? На сколько хватит моих сбережений?

– Джинни, – неуверенно говорю я, – твой папа будет волноваться?

– Ты же не собираешься отвезти меня домой? – В ее голосе звучит настороженность.

– Нет, хочу, чтобы ты осталась со мной, – отвечаю я.

– Не думаю, что он волнуется. Все равно он редко приходит.

– Он оставляет тебя дома одну?

– Да, но это ничего. Я умею готовить себе еду. И лечь спать тоже могу одна.

У меня внутри все сжимается. Чувствую облегчение от того, что Дональд, похоже, ведет свои дела подальше от Джинни, но поверить не могу, что он оставляет десятилетнюю девочку одну.

– Тебе не холодно? – спохватываюсь я, так как после захода солнца стало заметно прохладней.

– Немножко.

– Переночуем в мотеле? – предлагаю ей.

Джинни восторженно кивает:

– Я еще никогда не ночевала в мотеле!

– И я тоже, – признаюсь, и мы вместе идем к машине.

49

Тамсин

– Мне надо купить себе что-нибудь рваное, – заявляет Зельда после занятия Сэма. – Не сходишь со мной в секонд-хенд?

Я бросаю взгляд на мобильный. По-прежнему никаких сообщений от Риса. Мы общались вчера, и с тех пор я как на иголках. Эта ситуация меня нервирует.

– Конечно, отвлечься мне не помешает, – соглашаюсь на ее предложение. Я не рассказала Зельде, что переживаю. Только то, что Рису нужно побыть одному, так как он узнал о смерти матери, и мне неизвестно, где он.

– Уверена, он скоро даст о себе знать, дорогая, – говорит Зельда. – А до тех пор я о тебе позабочусь. – Оглянувшись на Сэма, она кричит: – Ты с нами, Макперфект?

– Куда? – спрашивает Сэм.

С тех пор как я одолжила у него машину, наши отношения стали менее натянутыми. Я чувствую облегчение оттого, что мы снова можем находиться в одной аудитории и никто из нас не ощущает при этом неловкости.

– Мы идем за покупками, – поясняет Зельда, и Сэм с ухмылкой качает головой.

– Не думаю, что вы повеселитесь, если я пойду с вами. К тому же у меня есть планы.

Похожая на газель брюнетка с нереально длинными ногами, сидевшая в последнем ряду, пробирается к нам. Фан-клуб Сэма никогда не уменьшается. Закатив глаза, собираюсь послать Сэму сочувственную улыбку, но она берет его под локоть, и они вместе покидают аудиторию.

– Это сейчас что было? – уточняет Зельда.

– Э, полагаю, причина, по которой он не идет с нами.

– Значит, он знает толк не только в литературе, но и в развлечениях. Любопытно, – произносит подруга и смеется. – Будем надеяться, что он не разобьет ей сердце.

Мне совсем не до смеха. По-моему, нет ничего хорошего в том, что Сэм встречается со своими студентками. Но, разумеется, не мне судить о его личной жизни. И тем не менее это оставляет горькое послевкусие.

– Ревнуешь? – интересуется Зельда.

Хотя и понимаю, что, возможно, немного ревную, я качаю головой.

– Нет, но мне кажется, что это ему не подходит, – пожимаю плечами я. – Ладно, пойдем.

В первых двух магазинах выбор оказался скудным, и мы вяло прошлись вдоль рядов вешалок, но третий с самого начала обещает успешный шопинг. Одежда не рассортирована по цветам или поводам, а висит где попало. Еще здесь приглушенный свет и немного пахнет затхлостью.

Зельда надевает панаму на свою розовую шевелюру и одаривает меня задорной улыбкой.

– Тебе идет, – говорю я, а она берет большую кепку и надевает ее мне на голову. Достает мобильный и делает фото, на котором закатывает глаза, а я показываю язык. Здорово дурачиться с Зельдой.

– Помнишь, как ты меня спросила, разрывала ли я когда-нибудь отношения с семьей? – спрашиваю, рассматривая травянисто-зеленые брюки клеш со стрелками.

Зельда поднимает большие пальцы вверх:

– Мерить! И да, помню.

– Что ж, теперь могу тебе сказать, что это возможно.

– Что ты имеешь в виду? – откликается она, надевая черную кожаную куртку.

– Мои родители предложили деньги моему бывшему, если он снова со мной сойдется и вернет меня домой.

– Жесть, – выпаливает подруга. – Похоже, нам обеим не особенно повезло с предками. Что думаешь насчет куртки?

– Огонь, – комментирую я. – Да, везение – это не про нас.

– И как ты себя после этого чувствуешь? – интересуется Зельда.

– Вполне нормально, – отвечаю я. – И они уже прекратили безостановочно мне звонить.

– Мое восхищение. Не знаю, смогу ли сделать так же. Насколько бы ужасной ни считала свою семью. Странно вычеркнуть их из жизни. Но если мне понадобится совет, теперь я знаю, к кому обращаться.

Она обхватывает меня руками и крепко обнимает. Я отвечаю на ее объятия. Приятно знать, что у меня есть такая подруга, как она, хотя в остальном моя жизнь, кажется, перевернулась с ног на голову.

Я нахожу длинное платье в стиле ампир в мелкий цветочек, которое хочу примерить, и рваные джинсы для Зельды, при виде которых та пищит от восторга. Кроме того, она отыскала рваную черную футболку с красной надписью Punk’s not dead[24].

Мы идем к примерочным. Задернув красную бархатную занавеску, смотрюсь в зеркало. У меня усталый вид. И кто бы меня в этом упрекнул? За последние несколько недель я сражалась за любовь, чуть не потеряла лучшего друга, меня преследовал бывший и предали родители. И тем не менее, несмотря ни на что, я рада сегодня быть здесь. С лучшей подругой. Я доверяю Рису. Он даст о себе знать, когда будет готов. И все будет хорошо. Улыбаюсь отражению в зеркале, и это выглядит убедительно.

– Знаешь что? – зовет меня Зельда из соседней кабинки. – Мои родители нашли нового кандидата.

– Нового кандидата в мужья?

– В точку. Они хотят в ближайшее время устроить ужин, чтобы нас познакомить. – Она издает звуки, будто ее тошнит.

– Сочувствую.

– Возможно, мне стоит купить парик, тогда тебе не придется каждый раз перекрашивать мне волосы.

– Но если надо, я буду делать это с удовольствием, – отвечаю я и выхожу из кабинки, надев зеленые брюки. В этот момент Зельда тоже выходит. В панаме, дырявой футболке и рваных джинсах она наверняка воплощает худший кошмар родителей. Но, по-моему, она выглядит идеально.

– Купи все эти вещи, – советую я.

– Мне тоже так кажется. Но твои штаны какие-то слишком зеленые, если хочешь знать мое мнение.

– Жаль, а я так хотела выиграть в них конкурс двойников лягушек, – говорю я.

Мы возвращаемся в кабинки.

– Его зовут Александр Сент-Джордж, и он подающий надежды инвестиционный банкир, – рассказывает Зельда, продолжая наш разговор.

– Как раз как ты любишь.

Она фыркает:

– Кто бы говорил.

Я снова выхожу из кабинки. Платье в стиле ампир смотрится прекрасно, но не уверена, по какому случаю смогу его надеть.

– Вау! – выпаливает Зельда, выходя из примерочной в своей одежде. – Ты должна его купить.

– Думаешь? Но когда мне его надевать?

– На мою свадьбу, например.

– Не говори так.

– На мою свадьбу с панк-музыкантом в Вегасе? – предпринимает новую попытку она.

– А я не буду слишком разодета? – спрашиваю, так как не могу представить, чтобы на панк-свадьбу в Вегасе кто-то пришел в вечернем наряде.

– Я невеста, мне и решать, – заявляет подруга. – Серьезно, оно