У Риса отвисает челюсть. Он переводит взгляд с Малкольма на меня и опять на Малкольма. Тот дружелюбно ему улыбается.

– Дай мне знать, когда снова сможешь выйти на работу. Такая тяжелая утрата кого угодно подкосит.

– Я… я могу снова выйти на работу. Могу, – отвечает Рис. Он нащупывает мою руку и крепко сжимает. Я воспринимаю этот маленький жест как выражение благодарности.

– Какая-нибудь горячая еда еще осталась? – спрашиваю я.

– Для вас – всегда, – заявляет Малкольм. – Че сегодня приготовил свое фирменное чили.

– Тогда можно нам, пожалуйста, четыре порции с собой?

– Сейчас принесу.

Малкольм скрывается на кухне, а я сажусь за столик, пока мы ждем. И жестом прошу Риса тоже сесть.

– Знаешь, что это за столик? – задаю ему вопрос и улыбаюсь. – За ним прошло наше первое свидание.

– Знаю, – откликается он. – Это лучшее, что я когда-либо делал. Пригласил тебя на свидание. – Рис берет меня за руку. – Спасибо. За все. За то, что не отказываешься от меня. Веришь в меня. Что пустила к себе мою сестру и попросила о помощи Эми. За то, что благодаря тебе у меня до сих пор есть работа. Надеюсь, однажды я смогу отплатить тебе тем же.

Покраснев, отмахиваюсь:

– Так и бывает, когда любишь.

Он подносит мою ладонь к губам и крепко целует.

– Кажется, да. И я постепенно к этому привыкаю.

– Теперь тебе осталось привыкнуть к тому, что ты не один на этом свете.

Рис кивает с серьезным видом:

– Привыкну.

Возвращается Малкольм с полиэтиленовым пакетом, в котором один на другом стоят четыре контейнера с чили.

– За счет заведения, – произносит он.

Прежде чем снова войти в квартиру, мы стучимся. Не хотим мешать разговору Эми и Джинни.

– Заходите, – кричит Эми.

Я раскладываю еду из кафе, пока Рис раздает вилки сначала Эми и Джинни, а затем мне. Потом устраиваюсь на полу, а Рис садится в кресло.

– Итак, – начинает Эми. – После еды мне нужно будет уйти и сделать миллиард неприятных телефонных звонков. Большое тебе за это спасибо, Рис. – Она строго смотрит на него, а он проводит рукой по лицу. – Джинни рассказала мне про свой дом. О том, что, по сути, она всегда одна. Это не жизнь для десятилетней девочки. Ей нужна стабильная среда. Кто-то, кто будет находиться рядом с ней. – Мы ловим каждое слово Эми. Джинни раскачивается вверх-вниз на кровати, отправляя в рот одну вилку с чили за другой. – Сейчас я расскажу вам, что случилось. Это версия, которую я буду излагать в телефонных разговорах и которую вы все хорошо запомните. Понятно? – Мы киваем.

– Я сбежала! – громко распевает Джинни.

– Совершенно верно. Дело было так, – продолжает Эми. – Джинни сбежала из дома. Ее немного подвез водитель грузовика, который высадил ее на парковке магазина суперфудов. Там я ее и подобрала, потому что присмотр за потерявшимися детьми – часть моей работы. Это было сегодня утром. Я попрошу оставить Джинни у меня до получения дальнейших распоряжений. Общество защиты детей очень серьезно относится к родительскому пренебрежению. Надеюсь, они передадут опекунство мне. Я сделаю все, что в моих силах, чтобы Джинни не попала в приемную семью. Потому что, по моему опыту, с этим может очень не повезти. – Сделав паузу, Эми прочищает горло. – А потом судебный процесс решит все остальное. Но до тех пор может пройти несколько месяцев.

Рис ставит чили на подоконник возле кресла и встает. За два шага он оказывается рядом с Эми и обнимает ее.

– Ооооокей, – тянет та и отстраняет его. – Я не фанатка телесного контакта, честно говоря.

– Спасибо, – говорит Рис. – Спасибо тебе.

– Все в порядке. Тебе следовало сразу прийти ко мне. Я не поддерживаю действия в одиночку. Но еще меньше поддерживаю пренебрежение детьми.

52

Рис

Я сижу с Джинни на полу в квартире у Эми и помогаю младшей сестре с домашним заданием. Не то чтобы ей сильно требовалась помощь, но я хочу участвовать во всех сферах ее жизни.

Квартира Эми находится в том же здании, что и ее офис. Она светлая и просторная. Похоже, Эми питает слабость к нецветущим растениям, потому что повсюду стоят горшки с экзотическими деревцами и кустиками. На стенах висят большие полотна без рамок, на которых изображены абстрактные фигуры и цветовые пятна. У Джинни здесь своя комната, которую мы временно обставили мебелью из благотворительного склада Эми.

Эми в последние две недели была невероятна. Сражалась со множеством ведомств, пока ей официально не разрешили оставить Джинни у себя – при условии, что ни биологический отец, ни другие близкие родственники не возражают. Дон не ответил ни на один из звонков и не отреагировал на попытки связаться с ним в письменной форме, так что теперь Джинни временно живет у Эми, пока Общество защиты детей официально не решит, что с ней делать до суда. На это у них есть две недели.

Мы с Эми сразу записали Джинни в школу, так как любое упущение может привести к тому, что моя сестра отправится в приемную семью.

– Это не вариант, – повторяет Эми. Еще мы прошли множество осмотров у врачей. Педиатр диагностировал у Джинни легкую форму истощения и недоедания. И хотя детский психолог подтвердил, что Джинни росла в неблагополучной семье и что к ней относились пренебрежительно, в остальном она показалась ему психически здоровой.

Меня мучает вопрос, как Эми так просто, словно это само собой разумеется, стала заботиться о чужом ребенке и взяла его к себе. Она делает это ради меня? Ради Джинни? Ради себя самой? Спрашивать ее об этом не решаюсь.

Звук ключа, который вставляют в дверной замок, вырывает меня из раздумий. Эми открывает дверь. Она запыхалась.

– Пришло! Письмо пришло! – кричит она, проходя в гостиную и размахивая конвертом.

– О господи! – вырывается у меня. Я нервничаю. Если они решили, что Джинни будет лучше в приемной семье?

Эми вскрывает конверт. Мы с Джинни смотрим на нее. После того как Эми пробегает глазами текст, ее лицо начинает светиться от счастья.

– …Мы пришли к выводу, – читает она, и ее голос становится громче, – что в ближайшие месяцы до назначенной даты судебного заседания – смотрите приложение номер один – Джин Болтон может находиться на попечении мисс Эми Дэвис. В течение этого периода благополучие ребенка будет контролироваться запланированными и незапланированными визитами Общества защиты детей. – Эми издает радостный визг. – Понимаешь, что это означает, Джинни? Ты можешь остаться у меня!

Джинни вскакивает и повисает на шее у Эми. Она обвивает ее руками, и Эми заключает малышку в крепкие объятия, хоть и после небольшого колебания. Я сижу на полу словно парализованный. А потом уголки рта у меня будто сами по себе начинают ползти вверх. Заметив мою широкую улыбку, Джинни возвращается ко мне и обнимает. Так порывисто, что мы падаем на пол. Поразительно, сколько сил может быть в такой худенькой девочке.

– Заседание суда состоится в ближайшие месяцы, – сообщает Эми, но ее слова едва долетают до нас, настолько мы счастливы в этот момент.

Ранним вечером в следующую пятницу я вместе с Эми и Джинни поднимаюсь по лестнице в наш с Тамсин садик на крыше. Сначала Эми не понравилось, что мы проникаем в пустое здание, но потом она решила, что риск минимален.

Джинни в восторге, потому что никогда еще не была на вечеринке. Тем более на вечеринке, устроенной в ее честь.

Когда мы взбираемся на самый верх, я кладу ладонь на ручку двери и спрашиваю:

– Готова, Джинни?

Она энергично кивает, не сводя широко распахнутых глаз с тяжелой железной двери.

Я открываю ее, и сестренка выскакивает наружу. На крыше тишина. Я беру Джинни за левую руку, а Эми – за правую. И вместе мы заходим за угол.

– Сюрприз! – хором кричат Тамсин, Малик, Зельда, Сэм, Олли, Лиз, Че и Малкольм. Они дуют в разноцветные язычки-гудки, хлопают в ладоши, а Зельда выпускает в нашу сторону серпантин.

Джинни вздрагивает, но потом ее не остановить. Она прыгает с ноги на ногу и визжит от радости. Тамсин подходит к нам и обнимает сначала Джинни, потом меня. Я не хочу больше отпускать свою девушку и прижимаюсь к ее губам в долгом поцелуе. Без Тамсин нас всех сегодня здесь не было бы. Ничто в мире не способно выразить благодарность, которую