место, – Зоря взглядом показывает вверх. Обнаруживаю рамку над изголовьем ее кровати. – Заучиваю его, чтобы потом всем хвастаться, какие прекрасные строки мне посвятил мой мальчик.

– Да, похвастайся. Чтобы все знали, что у тебя есть мальчик, – поддакиваю я. – А я всем буду твой рисунок показывать.

– И не забудь говорить, что его сделала твоя девочка, – велит Зоря.

Мы тихо хихикаем. Рядом с ней нет никаких тревог, а завтра, точнее, сегодня, собирающееся нас разлучить, замирает во времени. Мы словно навсегда останемся здесь, в ее кровати, болтая, держась за руки и переглядываясь так, как умеют только влюбленные друг в друга люди.

25

Вздрагиваю от резкого звона будильника, и мы с Зорей невольно разжимаем руки. Судорожно вытаскиваю телефон и со второй попытки отключаю сигнал. Зоря сонно моргает рядом и потягивается.

– Сколько сейчас? – бормочет она.

– Шесть утра, – шепчу я.

– Кошмар…

– Забыл выключить, – подбираюсь ближе и закрываю глаза, чтобы спать дальше, как вдруг мы слышим шаги на лестнице.

– Это мама! – Зоря в панике смотрит на меня и вскакивает с кровати. – Быстрее, прячься в шкаф!

Я едва успеваю кинуться к шкафу напротив кровати, раскрыть двери и втиснуться внутрь. Зоря поворачивается спиной и закрывает двери, одновременно произнося:

– Ой, мам! Я тебя разбудила? Прости!

– Что за звуки в такую рань? – сонно спрашивает тетя Люба.

– Сегодня же ребята уезжают домой. Поставила будильник, чтобы их проводить.

– На шесть утра?

– Ну да, у них поезд в восемь или чуть позже.

– Такой громкий будильник, я аж подпрыгнула, – посмеивается тетя Люба. – Ладно, иди умывайся и спускайся. Приготовлю завтрак, а то опоздаешь еще.

Они ненадолго замолкают. Поскрипывает пол.

– Знаю, что ты Арсюшу любишь, но голову не теряй.

– Что ты имеешь в виду?

– Я тебя отпущу с ним попрощаться одну, но хочу, чтобы ты сюда вернулась. А то еще сбежишь в другой город, как мне тебя потом искать?

– Мам, я тебя не брошу.

– Знаю. Спасибо, дочка.

Наконец тетя Люба уходит, а Зоря открывает шкаф и помогает мне выбраться.

– Чуть не попались, – шепчу я.

– У нас теперь другая проблема. Она уже встала, тебе придется мимо нее как-то прошмыгнуть. Справишься?

– Думаю, у меня получится.

– Подожди пока я умоюсь, иначе мама что-нибудь заподозрит.

Ожидание растягивается так долго, что я уже начинаю подумывать вылезти в окно. У бабули с дедушкой дом одноэтажный, а здесь не только второй этаж, но еще и треугольный козырек под окном Зори. На нем можно легко поскользнуться и упасть. Мама не оценит, если я вернусь с переломом.

– Идем, – Зоря заглядывает уже с заплетенными косичками и улыбается. На ней белая футболка с красными цветами и темно-коричневый вельветовый комбинезон с шортами.

Подхожу к ней и крадусь следом. Зоря прижимает палец к губам и спускается первой. Остаюсь наверху и прислушиваюсь. Отсюда видно часть кухни и прихожей, поэтому если тетя Люба появится в поле зрения, я смогу отступить, и меня не заметят.

– Мам, а можешь достать мед из подвала? Я так хочу твои оладушки с медом поесть…

– Вчера же с медом ела?

– Не хватило, видимо. Слишком вкусно, так и хочется еще!

Вижу внизу босые пятки Зори и улыбаюсь. Со мной она ведет себя иначе, а с мамой становится маленькой девочкой, прямо как я – маленьким мальчиком рядом со своей.

– Зорь, так лень туда спускаться…

– Ну пожа-а-алуйста!

– Ладно. Только потому, что ты так нахваливаешь мои оладушки!

Едва тетя Люба уходит, Зоря машет мне. Спускаюсь по лестнице, стараясь не шуметь.

– Напиши мне, – шепчет Зоря, открывая входную дверь.

Целую ее в щеку на прощание и убегаю, перемахиваю через забор. С моим ростом делать это сложнее, чем Тёмке или Лёньке, но желание не быть пойманным тетей Любой подстегивает.

А ведь сейчас и бабушка с дедушкой уже наверняка проснулись! Нужно спешить. Запыхавшись, останавливаюсь у родной калитки. По мне течет пот, футболка прилипла к спине. Осматриваюсь. Вроде никого нет. Забираюсь на участок, радуясь, что в школе нас учили прыгать через «козла», подхожу к окну и понимаю, насколько большую глупость совершил, когда сбегал ночью.

Под окном находится бабушкина клумба, на которой отчетливо видны следы моего побега, но это не самое страшное. Самое страшное, что я достаю до подоконника, только вытянув руки. И подтянуться сам не смогу.

– Ребят, – тихо зову я. Никто не откликается. – Тём! Лёнь!

Внутри раздается копошение, и из окна выглядывает сонный Лёнька. Он протирает глаза пальцами и удивленно смотрит на меня.

– Сеня? Ты чего на улице так рано?

– Помоги залезть внутрь, – торопливо подергиваю вытянутыми руками. Они уже начинают уставать от непривычной гимнастики.

– Сейчас, погоди…

Лёнька исчезает в комнате. Я нервно выдыхаю и опускаю руки, осматриваясь. Не хватало еще, чтобы дед и бабушка меня тут поймали. Прямо на месте преступления!

– Валер, помоги мне, – доносится со стороны крыльца голос бабушки. – Набери воды, хочу цветы полить.

Мне конец, если она сейчас придет сюда.

– Лёнь! – едва слышно зову я, а его все нет.

– Сейчас, родная, подожди, – отзывается дед, и я слышу его приближающиеся шаги.

Вжимаюсь в стену дома животом, надеясь слиться с фоном, как ящерица. Только бы не заметил, только бы не заметил…

– Пст, – тихо зовет Тёмка.

Поднимаю руки, и они с Лёнькой вдвоем начинают тянуть меня вверх. Я пытаюсь помочь им, упираясь подошвой в стену. Сзади доносится звяканье разматывающейся цепи в колодце – дед набирает воду. Он может сделать это и дома, однако они с бабулей привыкли поливать грядки и цветы традиционным способом. И насос лишний раз напрягать не хотят. Бабушка шутит, что порой ему нужно давать отдохнуть, ведь он снабжает водой весь дом.

Начинаю соскальзывать. Тёмка перехватывает мою руку и рывком затаскивает внутрь. Я падаю на тумбу, а друзья отшатываются. Тёмке удается устоять, а Лёнька садится на пол, приложившись локтем и начав его поглаживать, морщась. Не удержавшись, скатываюсь с тумбы на пол и ударяюсь лбом о ковер.