– Нет! – вскрикнула Виолетта.

– Ну, – пробурчал Ронни, – это не по мне. Я не собираюсьучаствовать ни в коем случае.

Мистер Рикрофт не обратил на него внимания.

– Миссис Уиллет, что скажете вы?

Она помедлила:

– Откровенно говоря, мистер Рикрофт, мне не нравится это.Очень не нравится. Эта печальная затея на прошлой неделе произвела на менянеприятнейшее впечатление. Потребуется много времени, чтобы забыть ее.

– Чего же именно вы хотите добиться? – вмешался Эндерби. –Вы что, предполагаете, что духи назовут убийцу капитана Тревильяна? Это ужмудреная задача!

– А не слишком мудрено, как вы изволили выразиться, напрошлой неделе было получено известие о смерти капитана Тревильяна!

– Да, правда, – согласился Эндерби. – Но вы понимаете, чтоэта ваша идея может иметь совершенно неожиданные последствия?

– Например?

– Предположим, имя названо. Можете ли вы быть уверены, чтокто-нибудь из присутствующих нарочно не…

Тут он остановился, и Ронни закончил за него:

– …подтолкнет стол. Вот что он хочет сказать. Предположим,кто-то возьмет и подтолкнет.

– Это серьезный эксперимент, сэр, – вкрадчиво сказал мистерРикрофт. – Никто не посмеет этого сделать.

– Не знаю, – с сомнением произнес Ронни. – Я бы не поручилсяза всех. Вот я, например, поклянусь, что не буду. А вдруг все нападут на меня истанут говорить, что это я? Хорошенькое дельце!

– Миссис Уиллет, я вполне серьезно, – сказал маленькийджентльмен, не обращая более внимания на Ронни. – Умоляю вас, давайте проведемэксперимент.

Миссис Уиллет вздрогнула.

– Мне это не нравится. Правда не нравится. Я… – Онаоглянулась вокруг, словно бы ища поддержки. – Майор Барнэби, вот вы были другомкапитана Тревильяна, что скажете вы?

Майор встретился взглядом с мистером Рикрофтом. Это, онпонял, и был момент, который предусмотрел последний.

– А почему бы и нет? – хрипло сказал он.

Его голос оказался решающим.

Ронни пошел в соседнюю комнату и принес маленький столик,которым пользовались и в прошлый раз. Он установил его посреди комнаты, вокруграсставили стулья. Никто не разговаривал. Эксперимент был явно непопулярен.

– По-моему, все правильно, – сказал мистер Рикрофт. – Мыможем повторить то, что было в прошлую пятницу, при совершенно аналогичныхусловиях.

– Не совсем, – возразила миссис Уиллет. – Не хватает мистераДюка.

– Верно, – сказал мистер Рикрофт. – Жаль, что его нет. Нучто ж, будем считать, что его заменил мистер Пирсон.

– Брайан, я умоляю тебя, не принимай участия! – закричалаВиолетта. – Не надо, прошу тебя!

– Какое это имеет значение? Все равно все это чушь.

– Это совсем другой дух, – строго сказал мистер Рикрофт.

Брайан Пирсон не ответил и занял место рядом с Виолеттой.

– Мистер Эндерби… – начал было Рикрофт, но Чарлз перебилего:

– Меня при этом не было. Я журналист, и вы мне не доверяете.Я буду записывать все, что происходит. Согласны?

На том и порешили. Таким образом, все было согласовано.Шестеро заняли места вокруг стола. Чарлз выключил свет и сел на каминнуюрешетку.

– Одну минутку, – сказал он. – Сколько сейчас времени? – Ипосмотрел на часы при свете пламени камина. – Вот странно, – сказал он, – какраз двадцать пять минут шестого.

Виолетта слегка вскрикнула.

Мистер Рикрофт строго сказал:

– Молчание!

Потянулись минуты. Атмосфера была совершенно иной, чемнеделю назад. Ни приглушенного смеха, ни шепота – только тишина, нарушеннаянаконец негромким стуком стола.

Раздался голос мистера Рикрофта:

– Здесь есть кто-нибудь?

Снова стук, нет, не стук – грохот.

Виолетта пронзительно закричала, а миссис Уиллет заплакала.

И успокаивающе прозвучал голос Брайана Пирсона:

– Ничего страшного. Это стучат в парадную дверь. Я пойдуоткрою. – Он вышел из комнаты.

Все молчали.

Вдруг дверь распахнулась, и зажегся свет.

В дверях стоял инспектор Нарракот. Позади него – ЭмилиТрефусис и мистер Дюк.

Нарракот шагнул в комнату и заговорил:

– Джон Барнэби, я обвиняю вас в убийстве Джозефа Тревильянав пятницу, четырнадцатого числа текущего месяца, и при этом предупреждаю вас,что все, что вы можете сказать, будет записано и будет использовано в качестведоказательств.

Гости, удивленные до того, что лишились дара речи, обступилиЭмили.

Инспектор Нарракот вывел арестованного из комнаты.

Первым обрел голос Чарлз Эндерби.

– Эмили, ради бога, ну хоть слово, – сказал он. – Я сейчаспомчусь на телеграф. Каждая минута дорога.

– Да, майор Барнэби убил капитана Тревильяна.

– Ну, я видел, как Нарракот арестовывал его, и полагаю, чтоинспектор в своем уме. Не спятил же он вдруг? Но как такое могло произойти? Яхочу сказать, как Барнэби мог убить Тревильяна в пять – пять двадцать, если?..

– Не в пять двадцать, а без четверти шесть.

– Но и в этом случае…

– Я понимаю. Вы бы никогда не догадались, просто недодумались бы до этого. Лыжи– вот в чем объяснение, лыжи.

– Лыжи? – изумились все.

Эмили кивнула.

– Да. Он ловко устроил с этим столоверчением. Это не былослучайным и не было неосознанным действием, как думали мы с тобой, Чарлз. Этобыла та вторая альтернатива, которую мы с тобой отвергли: сделано намеренно. Онвидел, что приближается снегопад, уничтожит все следы и ему можно действовать всовершенной безопасности. Он создал впечатление, что капитан Тревильян умер, изаставил всех волноваться. Он и сам притворился, что очень расстроен, и настоялна том, чтобы пойти в Экземптон.

Он пошел домой, надел лыжи (они хранились в сарае вместе сдругим спортивным инвентарем и снаряжением) и пустился в путь. Он был мастеромв этом деле, а дорога – все время вниз по склону – замечательная. Спуск обычнозанимает всего десяток минут.