– Интересно, – сказал Мазур, мимолетно коснувшисьлоктем заткнутого за ремень пистолета. – Это что, переговоры?

– Возможно. Я совсем его не ждала... – и она что-тобросила привратнику, проворно выскользнувшему из столовой. – Ну что же,посмотрим, с чем он заявился...

– Слушай, – сказал Мазур. – Чтобы я не выгляделсовершеннейшим идиотом, объясни ты в двух словах, из-за чего вы с нимпоцапались...

– Ну ладно, – сказала Кристина. – Если в двухсловах... В свое время отец хотел провести это предприятиес ним вместе, и дажекое-что рассказал... но потом они поссорились. Дон Хайме хотел, чтобы я за неговышла...

– Понятно, – кивнул Мазур. – Все денежки в однойсемье... А ты, я так понимаю, отказалась?

– Как ты догадлив! Он меня нисколечко не прельщал... Вобщем, он не знает места, но знает, очемидет речь...

– И он осерчал, я так понимаю?

– Ну да, – бледно улыбнулась Кристина. – Емухотелось заполучить не только долю, но и меня...

– Я его понимаю... Что было дальше?

– Отца они подстерегли два месяца назад, на дороге, возлеЧакона. Он выжил, повезло. Получил четыре пули. Сейчас он в клинике, в столице.Всеми делами пришлось заниматься мне...

– Ага, – сказал Мазур догадливо. – А на тебя унего рука не поднимается, а?

– Он все-таки идальго, – отрезала Кристина. – Нетак-то просто для человека подобного происхождения убить девушку своего круга.Воспитание и традиции...

– Да вдобавок матримониальные планы, нет?

– Вон он...

Мазур посмотрел в разбитое окно столовой. По мощенойкирпичом дорожке к дому, небрежно помахивая тростью, шествовал пожилой и крайнепредставительный сеньор: красивая проседь в волосах, усы и эспаньолка настаринный манер, серая тройка, белый галстук...

– Странно, что ты ломаешься, – сказал Мазур. –По-моему, вполне приличный жених. Море обаяния и шарма, а если вдобавок учестьродословную...

Кристина сверкнула на него глазами, что твоя пантера, ноответить колкостью не успела: потенциальный жених вошел в столовую, улыбаясьвежливо и благожелательно, с невыносимой галантностью поцеловал руку Кристине,сухо кивнул Мазуру, как какому-то конюху, опустился на стул в непринужденнойпозе. Положив обе ладони на изогнутую рукоять трости, посмотрел куда-то поверхголовы Мазура и произнес что-то по-испански с видом надменным ипренебрежительным.

– Давайте говорить по-английски, – сказала Кристина свосхитительно равнодушным лицом. – Мой... друг не понимает по-испански.

– Охотно, – сказал дон Хайме на приличном английском,вновь глядя поверх Мазуровой макушки. – Я говорил: простите, не имел честибыть представленным...

– Меня зовут Джон, – сказал Мазур. – Джон Смит.Адвокат сеньориты Кристины. Я из Филадельфии, изволили слышать? Адвокатскаяконтора «Смит, Смит, Смит и Смит» Я – четвертый в списке Смит, который «иСмит». Город Филадельфия, цитадель американской демократии... не доводилосьбывать?

– Доводилось, – не моргнув глазом, ответствовал донХайме. – Молодой человек, тысячу раз простите, но выговор у вас вовсе неамериканский...

– Помилуйте, я и не выдавал себя за урожденногоамериканца, – светским тоном сказал Мазур. – Позволено ли мне будетосведомиться, отчего вы на меня так странно смотрите?

– Вам не кажется, что это вульгарная привычка – таскатьпистолет за поясом?

– Господи! – сказал Мазур растроганно. –Наконец-то я встретил человека, который вопреки местным традициям отмечаетвульгарность этого обычая... Вы тысячу раз правы, любезнейший дон Хайме.Пистолет за поясом – это плебейство... но я не виноват, что здесь именно такзаведено и невозможно достать нормальную кобуру... Если вас пугает мой скромныйпистолетишко, я его уберу...

– Молодой человек, – значительным тоном произнес донХайме. – Чтобы меня по-настоящему напугать, нужно нечто большее, чемподобная игрушка... да и ее хозяин.

– Ну, тогда я уж и дальше буду сидеть с пушкой за поясом?

– Сделайте одолжение.

Мазур непринужденно повернулся к Кристине и сказал так,словно они были здесь одни:

– Дорогая, ты была права – чертовски забавный старичок...

Дон Хайме одарил его молниеносным, испепеляющим взглядом.Мазур в ответ на это улыбнулся простецки, широко, совершено идиотски. Нанесколько секунд повисло молчание, потом дон Хайме преспокойно спросил:

– Милая Кристина, где вы раскопали этого дешевогогангстера? – и любезно сообщил Мазуру: – В вашем облике есть некоторыенедочеты, должен с прискорбием заметить. Полагалось бы носить шляпу фасона«борсалино», лихо заломленную набекрень, держать в уголке рта изжеваннуюсигару, а на пальце просто обязан красоваться огромный перстень...

– Я не сторонник скрупулезного следования окостеневшимтрадициям, – сказал Мазур. – Дон Хайме, вы сделали две ошибки. Дажетри. Во-первых, я не гангстер, во-вторых, не дешевый. В-третьих, должен вамсказать откровенно: мне никогда не нравились люди, которые посылают своиххолуев стрелять в девушек и поджигать коровники. Первое – подло, а второе –мелко. Ваши предки, я уверен, в гробах ворочаются...

– Оставьте в покое моих предков, – ледяным тономпроизнес визитер.

– Да ради бога, – сказал Мазур. – Так вот, мне ненравятся люди, ведущие себя подобным образом. Иногда, если особенно допекут, яих, простите, убиваю...

С тем же каменным выражением лица дон Хайме произнес:

– Простите, милейший, а вас никогда не называли нахальнымщенком?

– Ба-бах!

Кристина невольно отшатнулась. Зато дон Хайме, не дрогнув,остался сидеть в своем кресле, держа обеими руками гнутую рукоять трости – хотясамой трости при рукояти уже не было, трость валялась на полу, перебитая пулейиз «Тауруса».

– Неплохо, – произнес, наконец, дон Хайме, небрежноотшвырнув рукоять. – Оружием вы владеете мастерски, согласен... Но ведьэто еще ничего не решает, я так думаю... Кристина, позвольте вам попенять направах старого доброго знакомого, некогда державшего вас на руках, когда вы ещепребывали в младенческом возрасте... неужели вы всерьез рассчитываете чего-тодобиться, наняв этого... – он многозначительно оборвал гладкую фразу.

Кристина, гордо выпрямившись в кресле, ответила свосхитившим Мазура выражением лица:

– А если предположить, что рассчитываю?

– Должно быть, на оплату услуг этого чистозовы потратилипоследние деньги?

– Сеньорита, вас не затруднит перевести непонятное мнеслово? – спросил Мазур спокойно. – Если оно имеет хоть чуточкууничижительный оттенок, я его выкину в окно...

– Да нет, пожалуй, – сказала Кристина. – «Чистозо»означает забавник.