– Я могу вам чем-нибудь помочь?

Любезный официант задержался возле Илюшина, всем своим видомвыражая готовность накормить его сейчас, буквально не сходя с места.

– Скажите, тот мужчина у стены – это ведь АнатолийРыжов? – осведомился Макар, мигом вспомнив однажды упомянутое при нем имядепутата, в штате которого работал Эдуард. – Решил обратиться к нему, ноне хотелось бы попасть в неудобное положение.

– Вы имеете в виду того, с седыми волосами? –уточнил официант. – Нет, что вы! Его зовут Роман Давыдович Парамонов.

Спохватившись, он озадаченно взглянул на посетителя, и емупоказалось, что на лице того промелькнуло изумление. Впрочем, оно так быстросменилось выражением самого натурального облегчения, что официант решил, будтоему почудилось.

– Спасибо, – от всей души поблагодарилгость. – Действительно, чуть не перепутал.

Он улыбнулся и вышел из «Аквариума».

На улице Макар отошел от кафе подальше, чтобы его не быловидно выходящим, и остановился. Лицо его выражало чувства человека, которыйдолго разгадывал элементарный ребус и наконец ему подсказали путь к отгадке.

– Роман Давыдович, значит! – вслух сказал Илюшин,и проходящая мимо пожилая женщина покосилась на него. – Вот, значит, каквсе просто! А Эля… ага, конечно. Впечатлительна, восприимчива, потому ивосприняла все именно так, а не иначе…

Он покачал головой. Подоплека всех поступков Шестаковых,которым он не мог найти объяснения, стала ясной как день, и Илюшин вынужден былпризнать, что можно было догадаться раньше, намного раньше. «Потребовалось,чтобы меня практически ткнули носом. Хотя все лежит на поверхности».

– Хорошие люди живут в Тихогорске. Квартирный вопростолько испортил их, – проговорил Макар, доставая телефон, чтобы позвонитьБабкину и сказать, что скоро возвращается в Москву. Но в последний моментпередумал и набрал номер Ксении Ильиничны. Выслушал длинные гудки, нажал кнопкуотбоя и неожиданно поймал себя на том, что пронесшийся по верхушкам кустовслабый вечерний ветер принес с собой состояние беспричинной тревоги, осевшей наИлюшина, как противная липкая паутина.

Часом ранее.

Выходя из гаража, Ксеня похлопала машину по капоту – онавсегда так делала, прощаясь с ней. И разговаривала, когда та ломалась, –как со своими котами, уговаривая их подождать укола и не сопротивляться, когдапридет ветеринар. Сегодня ей пришлось много ездить по вызовам, и онапорадовалась, что отец разрешил ей взять машину – день и так выдался нелегким.

Она закрыла тяжелый навесной замок, подумав, что давно порасменить его на новый – в этом иногда заедал ключ. Из трещин асфальта возлекоричнево-ржавой гаражной стены пробивалась острая травка, а из самой серединыее смотрел солнечный цветок одуванчика.

Спрятав ключи в сумку, Ксеня присела на корточки и провелапальцем по изнанке бархатистого на ощупь листа, заканчивавшегося желтойголовкой цветка. Запахи травы, нагревшегося за день асфальта, бензина,облупившейся краски ударили ей в нос, и Ксеня даже зажмурилась.

А когда открыла глаза, увидела на стене гаража теньчеловека, одна рука которого была поднятой и удлиненной, словно умультипликационного персонажа, и оттого очень страшной, неправдоподобнострашной.

В отличие от Макара Ксеня не отличалась быстрой реакцией –Сергей Бабкин не тренировал ее в зале три раза в неделю, обучая уходить отнападения. Но она все же успела дернуться в сторону, и удар биты, которыйдолжен был ее убить, пришелся не по Ксениной голове, а по цветку одуванчика,сминая и его, и траву.

Обернувшись, Ксеня увидела мужчину в рубашке и джинсах, лицокоторого скрывала черная маска с прорезями для глаз. Вместо прорези рта былотемное, расплывшееся по маске пятно, словно он пускал слюни, и оно поразилоКсеню даже больше, чем бита, которой он снова замахнулся, намереваясь ударитьее. В долю секунды она снова ощутила запахи, которые вдыхала несколькомгновений назад, но теперь к ним прибавился резкий запах пота, исходивший отмужчины.

Человек, который собирался убить Ксеню Пестову, торопливопримерился, прежде чем ударить молодую женщину с расширенными от ужаса глазами,прижавшуюся к стене гаража. Он нервничал, потому что слишком поздно сообразил,что ее кровь забрызгает ему одежду, а еще потому, что место и время быливыбраны не слишком удачно. Но нападать на нее возле дома было бы еще хуже.Перехватив биту и выдохнув с глухим присвистом сквозь сжатые зубы, убийцазамахнулся, предчувствуя, что жертва закричит, и заранее ненавидя ее за это.

Но женщина не закричала. Она внезапно саданула его ногой поголени, и человек с битой вскрикнул от боли и неожиданности – почему-то он былуверен, что ее парализовало страхом. Но вместо того чтобы ждать смерти, подобнокролику, которого собираются зарезать, женщина извернулась по-кошачьи и спустясекунду уже стояла на ногах – бледная, с растрепанными волосами, тяжело дыша,но – главное – никуда не убегая. Сумка ее осталась валяться возле гаража.

Взмах биты со свистом рассек воздух, и с трудом увернувшейсяКсене показалось, что он стал густым и тягучим, как болотная вода. В этой водеей было тяжело двигаться, она давила на нее со всех сторон, не давая вырваться– словно в страшном сне. Голос разума кричал о том, что нужно бежать, бежать,бежать, потому что этот человек с мокрым пятном вместо рта ее убьет. Новоображение рисовало сцену: она пытается спастись, но вязнет в плотном воздухе,и убийца догоняет ее, бьет своим оружием по основанию черепа, и тот лопается скостяным треском, а в воздухе остаются висеть брызги крови. Свое мертвое тело сразбитой головой Ксеня увидела так отчетливо, будто на мгновение ономатериализовалось на теплом потрескавшемся асфальте. И в следующий миг сделалато, чего убийца никак не ожидал: прыгнула на него.

Он успел замахнуться и даже успел ее ударить, и женщинаотчаянно вскрикнула – удар пришелся по плечу. Но боль не остановила ее – онакак-то нелепо вцепилась в своего убийцу двумя руками, словно собираласьвскарабкаться по нему, как по дереву, изо всех сил колотя ногой и попадая емупо одному и тому же месту – в колено, которое он сильно повредил много летназад. Захрипев от боли и злобы и от того, что она рушила весь его план, онстряхнул ее с себя, отшвырнул как щенка, и Ксеня вскрикнула снова, ударившись остену гаража. Попыталась отползти, но на этот раз у нее не получилось: онасмогла лишь приподняться на колени, закусив губу до крови, и из глаз еебрызнули слезы от боли в плече и разбитом локте.

«Один удар, – приказал себе убийца. – Один удар,твою мать!»

– Э, мужик! Ты чего творишь! – раздалось сзади, и,резко обернувшись, убийца увидел вспотевшего толстяка, вразвалкуприближающегося к ним. При виде маски лицо толстяка изменилось.

– Не понял… – начал он.

Человек с битой отступил на два шага назад, помедлил – и бросилсябежать, проклиная толстяка, появившегося так не вовремя, а еще больше – бабу,которая не дала себя убить.