Картинка замерла, а затем погасла, сменившись красной лаконичной надписью «Связь потеряна». На секунду в помещении воцарилось молчание. Первым пришел в себя Альберт.

– Дайте изображение со спутника! Ну, живо! – скомандовал он.

Операторы застучали по клавишам, и вскоре на одном из боковых экранов возникло изображение вулканического острова где-то в Тихом океане. Весь западный склон был охвачен огнем, от которого поднимался густой дым. В пламени можно было различить отдельные серые и черные блоки – руины гавани, в которой были расположены патрульные суда местного контингента Изоляционных Сил, и останки громадного лабораторного комплекса, принадлежавшего Центру. От полукруга точек, замерших в океане у побережья, отходили длинные белые шлейфы, отмечавшие запуски корабельных ракет.

– Можно увеличить? – выдохнув, спросил Ховард.

– Да, сэр, одну секунду, – откликнулся кто-то из операторов и послал спутнику новую команду.

Изображение потеряло резкость и поползло вперед, надвигаясь на точки, пока они не приобрели очертания военных судов. А затем резко, безо всякого предупреждения, экран погас, и вместо вражеского флота на нем возникла красная надпись «Выключено». Оператор испуганно подскочил в кресле, когда голографический монитор его терминала также схлопнулся и потух. Следом за ним с негромкими щелчками один за другим начали выключаться остальные мониторы, расходясь каскадом от первого терминала. В этот же момент висящие на стене экраны начали гаснуть, сменяя изображение на них на все ту же красную надпись «Offline».

Последней она вспыхнула на основном мониторе, а через секунду с гудением выключающихся генераторов погасли и лампы под потолком. Этаж Тактического Контроля, а вместе с ним, по всей видимости, и все здание штаба погрузились во тьму. Оказавшись в кромешном мраке, Альберт быстро заморгал, пытаясь заставить глаза скорее привыкнуть. Сейчас он слышал лишь свое собственное дыхание и ощущал только пятачок пола под подошвами ботинок. Чувствуя, что теряет ориентацию в пространстве, мужчина схватился за поручень ограждения, опоясывающего командное возвышение. Холодный металл отрезвил разум, и Ховард, несколько успокоившись, вспомнил, что штаб-квартира все-таки спроектирована с учетом подобных ситуаций. И действительно, в следующее мгновение пол задрожал, и где-то в недрах громадного здания включились резервные источники питания. Помещение залило темно-красным светом аварийных ламп, все предметы в нем приобрели угловатые очертания, а тени стали длинными и густыми. Альберт обернулся на Сэндевана, который все с тем же безучастным видом стоял рядом, как если бы ничего не случилось. Лицо офицера напоминало белую посмертную маску, отсеченную сверху черным беретом с эмблемой войскового контингента ЦАЯ. Операторы терминалов внизу стаскивали с головы наушники, глядя на выключившиеся мониторы и обмениваясь едва слышными фразами.

За спиной Ховарду почудилось какое-то движение, и мужчина обернулся, чтобы увидеть, как солдаты ООН, охранявшие дверь, забегают внутрь зала. Один из них локтем разбил прозрачный колпак в стене, прикрывавший широкий рычаг, выкрашенный в предупреждающие цвета, и повернул его. Над входом загорелась желтая лампа, и сверху поползла тяжелая защитная перегородка – по инструкции главный пост тактического контроля должен был быть забаррикадирован изнутри до разрешения любой чрезвычайной ситуации. Противовзрывная створка встала в открывшиеся в полу пазы, и Альберт почувствовал себя замурованным в громадном склепе. Где-то под потолком задребезжали лопасти пробуждающихся вентиляторов системы рециркуляции воздуха.

Командующий Сэндеван повернул голову к Альберту и посмотрел тому прямо в глаза.

– Сегодня мир начал свое перерождение, друг мой, и мы все всего лишь винтики в механизме нового мироздания. Наша цель – создание прекрасной утопии, мечты о едином мире. О Зоне планетарного масштаба. Прости, друг, но тебя мы взять с собой не сможем. – Он положил руку Ховарду на плечо. – Ты… не подходишь новому обществу сильных и великих.

В следующую секунду в ушах Альберта раздался оглушительный грохот, и он словно бы налетел с разбегу на бетонную стену. В руке Сэндевана дымился табельный пистолет. Ховард скосил взгляд вниз, глядя на то, как по его пиджаку расползается темное, в свете аварийных ламп почти черное пятно. Ноги мужчины, став ватными, подкосились, и он упал на колени. На губах выступила теплая кровь, и Альберт, моргнув, сумел выдавить из себя только одно слово:

– Зачем? – прошептал он и повалился на бок.

Последним, что он увидел, было то, как солдаты ООН, рассыпавшись полукругом, открывают огонь по операторам терминалов, скашивая людей в форменных рубашках трассирующими очередями, а командующий Генри Сэндеван достает спутниковый телефон.

– Во славу «Обсидиана» и Зоны, ЦАЯ наш, – сообщил Сэндеван, и затем Альберт Ховард умер.

* * *

Джип мчался по разбитому шоссе, огибая растерзавшие асфальт очаги аномалий и стараясь не врезаться в проржавевшие отбойники, отделяющие дорогу от стены леса.

– Декарт, как слышишь меня, прием? Рене? Ты там? – Шекспир, одной рукой крутя руль, пытался наладить связь.

В ответ на его манипуляции закрепленная на торпедо рация лишь трещала помехами и иногда душераздирающе выла, когда машина цепляла край одной из псионических аномалий, в изобилии расплодившихся в Подмосковье.

Роман каждый раз закрывал уши руками от этого звука, до того он был жутким, а вот едущие с ним оперативники, похоже, имели среди своего обвеса из артефактов какие-то способные защищать от воздействия на разум.

– Да черт тебя дери! – в сердцах выругался Шекспир после очередной неудачной попытки и ударил кулаком по рулю.

Клаксон протяжно загудел, и военный раздраженно помотал головой.

– Вот дернуло тебя потащиться без средств связи, а? – обернулся он на Романа. – Штаб до вашей базы тоже достучаться не может, да и им, похоже, сейчас не до нас. Там, насколько я понял, что-то такое творится, что наши проблемы для них даже не второстепенные…

Закончить мысль мужчина не успел, потому что в вышине над головами сталкеров раздался протяжный вой, и затем что-то рухнуло неподалеку в лесу. Оглушительно грянул взрыв, и над кронами деревьев взметнулось пламя.

– Это, мать его, еще что такое? – выдохнул Шекспир, глядя в зеркало заднего вида на поднимающийся позади густой дым.

Через секунду вой повторился, и к нему прибавился еще один и еще, вместе достигая какого-то немыслимого крещендо.

– Ракеты, Шекс! – закричал сверху все еще стоящий за пулеметом Вал. – «Обсидиан» обстреливает местность!

Словно в подтверждение его слов справа от дороги вспыхнул еще один взрыв, во все стороны полетели комья сырой земли и горящие ветки. Шекспир, ругаясь, бросил руль влево, уходя из-под огня. Машину занесло, и она на короткий миг потеряла управление, швырнув всех пассажиров в сторону. Нестеров заморгал, потирая ушибленную голову, и увидел, как еще одна ракета ударила прямо в шоссе, взрезав растрескавшийся асфальт. На короткий миг Роман успел различить хвостовое оперение воткнувшегося в дорогу снаряда, а затем раздался оглушительный грохот, по глазам ударила яркая вспышка, взревело пламя, и джип на полной скорости влетел в огненный вал…