* * *

Приказ все еще колоколом отдавался в мозгу, когда изображение Януса на мониторе погасло. Айзек Брэдбери несколько раз моргнул, пытаясь сосредоточиться. Из его носа текла струйка крови. Кодовая комбинация слов запустила гипнопрограмму, заложенную в его подсознание еще при посвящении и запечатанную за психическими барьерами. Теперь же барьеры были сняты, и новые инструкции хлынули прямо в разум адепта, словно вода сквозь разрушенную дамбу. Айзек потряс несколько раз головой, отгоняя наваждение. Все стало вдруг необычайно просто. Мужчина почувствовал невероятную легкость. Не было ни вопросов, ни сомнений, ни страхов. Были только он и цель. Наверное, то же самое испытывали фанатики «Обелиска», убивающие сталкеров в Припяти и на подходе к аварийной АЭС. Он видел их лишь однажды, но навсегда запомнил эти озаренные детскими улыбками просветленные лица. Айзек тоже улыбнулся. Его взгляд расфокусировался, пальцы повернули тумблер на рации, переводя сигнал на общую частоту.

– Разрешение «Ипсилон», друзья мои, – объявил он, его голос стал холодным и спокойным. – Начинайте атаку на «Санаторий». Сожгите там к черту все. Пусть останется лишь прах и пепел.

Не дослушав отклики подтверждений, Айзек отвернулся от мониторов, демонстрировавших спутниковые карты местности и видео с беспилотников, кружащихся над базой сталкеров «Декартовы координаты». Мужчина толкнул железную дверь и вышел на ступени вагончика командного центра. На его глазах десятки бойцов «Обсидиана» занимали свои места в бронированных транспортах и десантных вертолетах. Ревели двигатели, свистели раскручивающиеся лопасти. Весь лагерь моментально пришел в движение и сейчас напоминал потревоженный улей. Но взгляд Айзека был прикован не к этому. В дальнем конце полевой базы, у откоса, спускающегося прямо к реке, стояли длинные угольно-черные грузовики. Отсюда было похоже, что они нагружены множеством громадных труб, но это было не так. Тяжелые системы залпового огня «Смерч». Один за другим блоки ракет поднимались в рабочее положение и замирали в ожидании приказа.

– И пусть земля горит огнем, – одними губами прошептал Айзек.

Ближайшая из машин вздрогнула, позади нее взметнулся сноп дыма, и первый из снарядов с протяжным воем устремился в небо. За ним последовали другие. Рев канонады ударил по ушам, заставив Айзека заблокировать звук в шлеме, но он тем не менее продолжал смотреть. Дымные шлейфы уходили за горизонт, неся смерть и разрушение. Скоро все те, кто стоит на пути Великой Цели, сгинут в пылающем вихре. И тогда, тогда наступит новый, прекрасный мир.

Джип вылетел из огненного облака и с грохотом приземлился на дорогу. На корпусе плясали языки пламени, нос превратился в месиво из металла, но каким-то чудом двигатель продолжал работать. На лобовом стекле остались оплавленные следы, похожие на остаточные образы на сетчатке. Роман открыл глаза и выдохнул. Они были живы. Вроде бы.

Сталкер обернулся и выругался. Стоявший за пулеметом боец Центра лежал в люке без движения. Его тело выше пояса превратилось в один сплошной ожог, сгоревшая одежда пристала к почерневшей плоти. На резких поворотах труп безвольно покачивался, распластавшись на орудии.

– Миша? Миша! Че-е-ерт! – Шекспир стиснул зубы и ударил ладонью по рулю, пытаясь выплеснуть свою злобу.

Военный бросил на Нестерова быстрый взгляд.

– Надеюсь, спасение твоей задницы из плена стоило того, – процедил он и вновь обернулся на дорогу.

Роман не нашелся, что ответить. Он и сам не был сейчас в этом уверен.

Ракеты продолжали падать. С протяжным воем они врезались в брошенные деревенские дома, превращая их в пылающие кратеры и разбрасывая вокруг тонны горящих обломков. Один из снарядов угодил в стену высотного жилого дома по правую сторону дороги. Яркий цветок взрыва разнес собой целый этаж, из окон выплеснулось пламя, а затем ударная волна разворотила внешние панели. С оглушительным грохотом на землю посыпались охваченные огнем фрагменты стен и перекрытий. Полыхающие обломки врезались в дорогу, словно метеоритный дождь, оставляя за собой шлейфы черного дыма.

– Проклятье! Они вообще смотрят, куда стреляют?! – выдохнул Шекспир, выворачивая руль, чтобы уйти от столкновения.

Джип вильнул в сторону, обогнув кусок стены с разбитым окном, врезавшийся в землю под углом.

– Нет, – помотал головой Роман, продолжающий наблюдать за тем, как серые следы заполняют пасмурное небо. – Обстрел неприцельный. Просто палят в белый свет как в копеечку.

– Зачем?

– А кто их знает. – Роман отвернулся от окна и уставился на дорогу.

В лесу впереди поднимались яркие столбы пламени. Взрывы валили вековые деревья и сжигали дотла молодую поросль.

– Патроны им девать, что ли, некуда, – пробормотал Шекспир, когда очередная ракета врезалась в дорогу позади джипа.

Ударная волна тряхнула автомобиль, заставив задние колеса оторваться от земли. Вновь выругавшись, Шекспир выровнял машину и свернул на подъездную дорогу, ведущую к воротам «Санатория». Справа и слева за деревьями мелькали огненные вспышки взрывов, под колеса джипа летели комья земли и оторванные ветви.

– Открывать нам, видимо, никто не собирается, – сообщил Шекспир и вдавил педаль газа, идя на таран проходной.

Сзади раздался нарастающий вой, что-то массивное промчалось прямо над головами сталкеров, и Роман за секунду до взрыва успел различить полыхающее сопло. Очередное попадание пришлось прямо по воротам, разворотив их вместе с будкой охраны и КПП. Железные створки разлетелись вдребезги, горящий шлагбаум воткнулся в землю, а машина на полном ходу промчалась между полыхающими столбами ограды. Следом за ней продолжал наступать огненный шквал, ракеты сыпались одна за другой, вспахивая землю, плавя асфальт и обращая песок в стекло.

Шекспир отчаянно закрутил руль, когда на дороге перед ним выросли вкопанные в землю бетонные клумбы, превращенные в подобие противотанковых ежей, но было поздно. Сквозь грохот сталкер различил, как военный кричит что-то нецензурное, а затем машина налетела на импровизированную преграду. Салон сотряс тяжелый удар, подбросивший всех находившихся внутри, задние колеса оторвались от земли, и трофейный автомобиль перевернулся. Брызнуло осколками раздавленное ветровое стекло, загудел смятый каркас крыши, и Роман очутился в подвешенном состоянии, все еще удерживаемый в кресле ремнями безопасности. Через мгновение снаружи по броне джипа забарабанил уже знакомый град выстрелов. Только теперь огонь вели со стороны проходной здания бывшего «Санатория».

– Смотри, Джим, там твои друзья… – прокряхтел старую цитату Шекспир, когда несколько пуль, влетев в салон, впились в обивку потолка.

Словно в подтверждение его слов обстрел прекратился, а затем повисшую над площадкой тишину разорвал усиленный мегафоном голос:

– Так! А ну вылазьте из машины, уроды, а не то нашпигуем вас свинцом так, что мать родная не узнает! Считаю до трех! Раз!