– Можно сказать и так. В общем, если рисунок неподделка, то автор этого произведения – Леонардо да Винчи.

На секунду у Наумкина перехватило дыхание и потемнело вглазах. Чтобы прийти в себя, ему пришлось несколько раз глубоко вздохнуть ивыдохнуть. Затем он попытался что-то сказать, но язык его не слушался.Несколько минут потребовалось обалдевшему Наумкину для того, чтобы взять себя вруки. Ольга молча наблюдала за ним с очень серьезным выражением лица. НаконецБорису Леонидовичу удалось справиться с эмоциями и сформулировать первыйестественный вопрос:

– Ты уверена?

– Почти уверена. Стопроцентный утвердительный илиотрицательный ответ может дать только детальное исследование самого рисунка. Я,Борь, сама в шоке. Откуда это у нас, кто владелец? Встретить вот так, послучаю, работу Леонардо – это знаешь ли, можно рассудка лишиться.

– Вот я чуть и не лишился, когда ты сказала. Но почемуименно Леонардо? Там что, инициалы нашлись? Но я все там просмотрел – и ничего!

– Понимаешь, он практически не подписывал свои работы.Исследователи до сих пор спорят почему. Нет, иногда он подписывал, но безуказания фамилии. Сокращенно – Lo, Leonardo. Но чаще – совсем ничего. Даже натаких шедеврах, как «Дама с горностаем» или «Поклонение волхвов». Не говоря ужо множестве его рисунков и рукописей, которые из-за этого многие годы считалисьанонимными. Каприз гения, или, может быть, что-то иное, не знаю. Это ведь былчеловек-загадка. Знаешь, как он экспериментировал с зеркальным отражением?Фрагменты картин, рукописи писал… Обалдеть можно.

Наумкин тут же вспомнил про изображенные на рисунках цветы взеркальном отражении и непроизвольно вздрогнул. Потом спросил:

– Почему ты решила, что это именно он? Манера? Илиузнала саму работу?

– Видишь ли, какая штука. Манера – да, но фрагментыбольно маленькие, ничего утверждать нельзя. Тем не менее есть одна вещь…Короче, мастер часто не ставил подпись, но зато, абсолютно в своем стиле,оставлял зрителям некие опознавательные знаки. И если внимательно присмотретьсяк его работам, то можно обнаружить, например, символическую взлетающую птицу. Итаких знаков немало. Вот поэтому серьезные исследователи и полагают, чтокакие-то неизвестные его работы вполне могут обнаружиться еще и в далекомбудущем.

– А здесь ты что нашла? – замирая от волнения,спросил Борис Леонидович.

– Вот смотри, – Оля ткнула ноготком в одну излежащих на столе фотографий.

Внимательно вглядевшись в рисунок, Наумкин ахнул –действительно, в том месте, куда показывала Ольга, из хитросплетенийкарандашных линий, так хорошо, казалось, ему знакомых, вдруг как в сказкевозник образ расправившей крылья птицы. Некоторое время в комнате виселанапряженная тишина. Потом Наумкин спросил:

– Как ты думаешь, я могу им определенно сказать, чтоэто Леонардо?

– Не знаю. Я вот сейчас о другом подумала – нефальсификация ли все это. Но с другой стороны – зачем тогда было тебяпривлекать? Ты же не можешь выступить экспертом, дать официальное заключение.Скорее всего, люди действительно не знают, что у них в руках. С ума сойти! Ведьесли нашелся неизвестный рисунок Леонардо – это же мировая сенсация.

«Знала бы ты, милая, что в действительностипроисходит», – с тоской подумал Наумкин. – Тут же целая кучарисунков. Если учесть те, что проданы».

Проданы! Четыре бесценных рисунка проданы за гроши! Идиот,какой идиот! Не мог удержаться, продал шедевры за бесценок!

– Что с тобой? – забеспокоилась Ольга, увидев, чтоБорис Леонидович вдруг сильно побледнел. – Тебе нехорошо?

– Нет, ничего. Слушай, а сколько это может стоить? Воттакой рисунок, если он и правда написан Леонардо?

– Не знаю точно, но это большие деньги. На моей памятиЛеонардо не продавался и не покупался, даже на черном рынке. Впрочем, совсемнедавно была история, вероятно, сопоставимая. В архивах Ватикана нашлизарисовку одной из деталей купола базилики собора Святого Петра в Риме,сделанную рукой Микеланджело. Исследователи считают, что это его последнийрисунок. Не слышал? Об этом много писали. Так вот, в связи с этим газетынапомнили другую похожую историю. В 2002 или 2003 году, точно не вспомню, взапасниках Национального музея дизайна в Нью-Йорке тоже случайно был найдендругой рисунок мастера. Он находился среди полотен неизвестных авторов эпохиВозрождения. Этот рисунок, как выяснилось, был куплен музеем еще в 1942 г.всего за 60 долларов. А теперь он оценивается минимум в 10–12 миллионов.

Тут Борису Леонидовичу сделалось совсем худо, и он дажезастонал.

– Борь, да ты что? – испугалась Ольга. –Нельзя же принимать все так близко к сердцу. Ну, даже если он и настоящий –тебе что? Пусть твои клиенты сами решают, как быть дальше. Хотя официальнуюэкспертизу – можно им помочь. Только подскажи им, что появление на рынке такихшедевров потребует от владельцев некоторых объяснений. И абсолютной ихблагонадежности. Иначе возникнут серьезные проблемы. Разговор о происхождениинеизвестного шедевра – вещь деликатная. А лучше, бери-ка ты свой гонорар и живиспокойно.

Но именно с этой минуты жизнь Бориса Леонидовичаокончательно и бесповоротно превратилась в кошмар.

Оля проводила Наумкина на вокзал и потребовала, чтобы тотобязательно приехал к ней на Новый год. «Если только не женишься!» – добавилаона строго.

Но Борису Леонидовичу было уже не до нее. Он с трудом нашелв себе силы доиграть роль до конца. Улыбался, шутил, обещать звонить, писатьэлектронные послания, приезжать и даже – не жениться. На это, видимо, ушлипоследние его жизненные силы. Мысль о том, что он попросту выбросил на ветерминимум сорок миллионов, активно завершала разрушение его уже и без тогоослабленного организма.

* * *

«У вас инсульт, в тяжелой форме, с осложнениями, –услышал он мягкий женский голос. – Так что лежите спокойно, не волнуйтесьи не напрягайтесь. Мы постараемся сделать все, что возможно».

«Хорошенькое дело, – подумал Наумкин. – Какой ещеинсульт? Я в больнице, это ясно. А как же дом? И где рисунки?» Эта мысль ожгламозг, и он застонал от нахлынувшей боли. Казалось, тело разваливается на куски.Так, они сказали не волноваться. Кто сказал? Наверное врач. Хорошо, волноватьсяне надо, а то быстро не выпишут. Так где же рисунки? Он стал лихорадочновосстанавливать в памяти картину происшедшего. По всему выходило, что рисункиостались в том самом пиджаке, в котором он их всегда носил и который повесил вшкаф перед тем, как лечь на диван. Надо полагать, пиджак так и висит дома, аон, Наумкин, лежит здесь, в больнице. И рисунки стоимостью минимум в двадцатьмиллионов долларов никто не охраняет. И если в его отсутствие залезут воры илилюбопытные соседи… Дикая боль расколола мозг Бориса Леонидовича, и он вновьвпал в забытье.

Всю следующую неделю Наумкин пытался сосредоточиться,осмыслить случившееся и проанализировать свои перспективы.