Свалившаяся на него болезнь и то, как она протекала, особогооптимизма не внушали. Борис Леонидович мог шевелить лишь правой рукой, всялевая половина туловища отнялась. Говорил он с трудом, и, похоже, врачи иперсонал часто его попросту не понимали. По тому, что сам он раньше слышал обинсультах, и по тому, что говорил ему сейчас лечащий врач, Наумкин понял – этонадолго, скорее всего – навсегда.

– Скажите, – спросила его во время последнегоосмотра заведующая отделением, – есть ли у вас близкие родственники илизнакомые, готовые ухаживать за вами постоянно?

Борис Леонидович лишь отрицательно покачал головой. Изродственников у него остался один лишь племянник, с которым он не общался ужемного лет. Обременять же подобными просьбами друзей и знакомых, тем более Олю,он не собирался – гордость не позволяла.

– А нанять сиделку вы сможете? А то давайте мыпохлопочем, чтобы вас направили в хороший дом престарелых. У нас в области естьочень достойные, там вам будет хорошо.

Однако сама мысль об этом едва не загнала Наумкина в могилу.Какой еще дом престарелых? С ума они, что ли, сошли? С другой стороны, врачейможно было понять – не могли же они вечно держать его в больнице, а жить домасамостоятельно Борис Леонидович не смог бы никак. Хотя деньги у него теперьбыли, но надолго ли их хватит?

А ведь реши он проблему с рисунками, можно было бырассчитывать не только на постоянный уход, но и на поистине королевскоелечение. Но не мог же он на самом деле сказать врачам – у меня дома, в кармане,шедевры на несколько десятков миллионов долларов. Так уж не затруднитесь,возьмите их, продайте, а на вырученные деньги отправьте меня на швейцарскийкурорт подлечиться!

Но, проведя пару дней в тяжелых размышлениях, Наумкин,наконец, придумал, как ему действовать. Вспомнив однажды о племяннике, БорисЛеонидович снова и снова возвращался мыслями к этому своему единственномуродственнику. Если уж доверяться кому-то в таком серьезном деле, пусть этолучше будет родная кровь. Впрочем, других вариантов у него все равно не было.

* * *

Единственный племянник Наумкина Алексей, сын его покойнойсестры, прилетел буквально на следующий день после звонка из больницы. Егодомашний телефон, который удалось отыскать в недрах наумкинской старой записнойкнижки, по счастью, не изменился.

Когда Алексей вошел в палату, то вокруг мгновеннораспространились волны силы, здоровья и жизненного успеха. Даже БорисЛеонидович в его присутствии неожиданно почувствовал себя лучше. Объяснялисьони с трудом – Наумкин видел, что многие из его слов племянник просто непонимает. Но, главное, им все же удалось договориться о том, чтобы перевезтиБориса Леонидовича домой и найти ему хорошую сиделку.

Толковый и энергичный Алексей быстро освоился в незнакомойобстановке, и уже через два дня Наумкин, снабженный многочисленнымимедицинскими рекомендациями, лежал у себя дома. Дом сиял чистотой, в спальнестояла новая, удобная кровать, у окна – новое, большое кресло и журнальныйстолик с газетами и книгами. «Когда начнете вставать, это будет вам на первоевремя рабочее место», – объяснил Алексей.

Пожилая, аккуратная и немногословная помощница по хозяйству,которую нашел для дяди племянник, произвела на Бориса Леонидовича очень хорошеевпечатление. Особенно ему понравилось то, что она была необыкновенно терпеливаи не раздражалась, общаясь с капризным больным.

Все расходы по обустройству дяди щедрый Алексей взял насебя. Когда Наумкин попытался объяснить, где у него лежат деньги, тот лишьмахнул рукой:

– Вам они еще пригодятся, не тратьте пока.

Проведя несколько дней дома, Борис Леонидович заметно приободрился,даже разговаривать стал увереннее. Правда, он все никак не мог добраться досвоих рисунков, и это его тревожило. Но просить сиделку достать из пиджака ипоказать ему заветные конверты он так и не решился.

Между тем Борис Леонидович не прекращал обдумыватьпредстоящий серьезный разговор с племянником, который произвел на неговпечатление человека не только делового, но и вполне порядочного. Правда,Наумкин помнил, что в молодости у Алексея были какие-то проблемы с законом. Ноу кого их сейчас нет?

Разговор состоялся перед самым отъездом племянника в Москву.Наумкин решил рассказать Алексею всю историю с рисунками от начала до конца.

История была длинной, Наумкин быстро уставал и частоостанавливался, чтобы передохнуть. Наконец его рассказ подошел к концу, и онпытливо уставился на племянника. Он сразу понял, что обычно веселый и уверенныйс себе Алексей находился сейчас в полной растерянности, видимо полагая, что удяди начался бред.

Тогда Борис Леонидович попросил его достать из пиджакарисунки. Они, по счастью, были на месте. Убедившись, что Борис Леонидович впорядке, Алексей стал внимательно разглядывать дядину добычу. Потом спросил:

– И как вы хотите распорядиться этим богатством? Я могувам чем-то помочь?

– Конечно. Ты же понимаешь, что в основном из-за этогоя тебя и вызвал. Денег хватит нам обоим, поделим поровну. Ты должен будешьпродать рисунки, но не так бездарно, как пытался делать я. Видишь, сколькоденег потерял? А если у тебя все получится удачно, отправь меня за границу налечение – и тебе хлопот не будет, и я буду уверен, что делается все возможное.Вдруг еще доведется пожить по-человечески…

Борис Леонидович хотел надеяться, что поступил разумно, чтоАлексей сделает все правильно и не обманет. Так что теперь нужно былорасслабиться и вплотную заняться здоровьем. Наумкин верил, что если дело срисунками выгорит, он непременно встанет на ноги. Бывают же в жизни чудеса!Глядишь – Наумкин еще попрыгает. В Питер к Оле на Новый год съездит. Можетбыть, они вместе потом махнут на какие-нибудь острова… И, почти счастливый,Наумкин впервые за последнее время крепко и спокойно заснул.

Алексей тем временем уже летел обратно в Москву. Всеслучившееся могло бы показаться фантастическим сном, если бы не бережноспрятанные в его кейсе рисунки. Раньше он думал, что такое возможно только вкино. Но жизнь, оказывается, тоже преподносит порой сюрпризы, от которых можносойти с ума.

Однако сюрпризы сюрпризами, а ему теперь предстоит весьмасерьезная работа. Серьезная и рискованная. Пока дядюшкины миллионы существуютлишь в теории. А как там еще будет на практике – непонятно. К тому же дварисунка – лишь часть проблемы. У Алексея в голове настойчиво крутились двефамилии – Заречный и Романчикова, хотя пока еще он не до конца понимал почему.

Пройдя через здание аэропорта, он направился к стоянке, гдеоставил свою машину. Сев за руль, вспомнил, что не включил мобильный, который,ожив в руках хозяина, тут же затрезвонил. Алексей, поморщившись, нажал кнопку:

– Будкевич. Да, уже прилетел, через два часа буду втеатре.

В глазах Дворецкого сосредоточилась вся мировая скорбьмужчин по поводу вселенской глупости женщин.