* * *

Легкость, с которой местный писатель Аристарх Заречныйзаплатил ему двадцать тысяч, поразила Наумкина. Тот мгновенно и без всякихколебаний проглотил сомнительную историю про неизвестную старушку, котораяякобы несколько лет назад принесла Борису Леонидовичу эти рисунки. Казалось, Заречномувообще неинтересно было знать их происхождение. По тому, как у него сразу жезагорелись глаза, Наумкин понял, что рисунки произвели на писателя неизгладимоевпечатление.

Наумкин попытался было объяснить, почему он решился продатьтакую прелесть, но Заречный слушал его невнимательно.

– Слыхал, слыхал про твое горе, – равнодушнобросил он, жадно разглядывая рисунки. – И ты думаешь, это старыеитальянские мастера?

– Почти уверен. Да еще и письмо это.

– Кстати, оставь-ка письмо мне, – живо откликнулсяписатель.

– Не могу. Ксерокс – сделаю.

– Кому он нужен, твой ксерокс. А письмо – хоть какое-топодтверждение. Или у тебя еще рисунки есть?

И Заречный с подозрением уставился на Бориса Леонидовича.

«Вот змей догадливый, на ходу подметки рвет», –испугался Наумкин. Продавать ему другие рисунки в планы Бориса Леонидовичаникак не входило.

– Нет, никак не могу. Рисунки можно потом аккуратноатрибутировать, если захочешь. Только смотри – что за старушка, откуда у нееэти картинки, я не знаю, так что…

– Не учи, не маленький. Я живопись, графику, иконы ужесто лет коллекционирую – ученый. Ладно, сколько ты хочешь?

«Ну, писатель, дает. Как глаз загорелся, когда я рисункипоказал! Видимо, тоже увидел в них нечто такое, особенное», – думал БорисЛеонидович, возвращаясь от Заречного. Он был отягощен двумя банковскими пачкаминовеньких, чудесно пахнущих долларов, и нелегкими мыслями о срочной покупкесобственного жилья.

Через неделю Наумкин справлял новоселье – недорогоймаленький деревянный домик, только уже на другой окраине города, почти точнаякопия его прежнего жилища, едва вместил всех гостей, среди который преобладалисотрудники родного музея.

Разошлись далеко за полночь. Но едва Наумкин прилег, какуслышал звонок.

Подумав, что вернулся кто-то из гостей, открыл дверь. Однакона пороге стояли два здоровенных молодца в костюмах и белых рубашках безгалстуков.

У самой калитки, под фонарем, создавая прибывшим достойныйфон, сверкал внушительных размеров джип.

Если бы Наумкин сразу же не узнал одного из незваных гостей,у него наверняка от страха случился бы инфаркт.

– Здравствуйте, Борис Леонидович! – пробасилзнакомый молодой человек. – Извините, что поздно, но дело срочное. Да, сновосельем вас!

– Спасибо, – промямлил Наумкин, пока не понимая,по какому срочному делу он мог понадобиться одному из советников мэра городаПерегудова.

Перегудов был ближайшим к Ордынску крупным городом. Тамрасполагался известный на всю страну монастырь, четыре старинные церкви и ещенесколько исторических памятников, находившихся, по странному капризучиновников, под юрисдикцией ордынского музея. Поэтому в Перегудове Наумкинбывал довольно часто, решая там не только проблемы чистого искусства, но ивполне конкретные бюрократические вопросы. В частности – кто должен выделитьденьги на срочный ремонт и реставрацию разрушающихся памятников, или – гденайти подходящее помещение для размещения ежегодной передвижной выставки«Художники нашего края».

По этой причине он был знаком с мэром Перегудова,симпатичной и очень деятельной женщиной Валентиной Васильевной Романчиковой.Оттуда же он знал и ее советника, стоявшего сейчас на пороге.

– Вас ведь, кажется, Сергей зовут? – уточнил БорисЛеонидович.

– Ага. Так нам можно войти?

– Проходите, конечно. Вот сюда, присаживайтесь.

Они гуськом вошли в комнату, хранившую следы недавнеговеселья, и уселись у неприбранного стола.

– Это Паша, – спохватившись, представил Сергейсвоего молчаливого спутника. Тот лишь слегка кивнул головой.

– Пить будете? – спросил хозяин. – В смыслечай, или еще что…

– Да нет, ничего не надо, – ответил за двоихсоветник мэра. – У нас дело очень срочное. И страшно важное. В общем, уВалентины Васильевны послезавтра день рождения. К тому же юбилей. И все этопрямо накануне выборов. Вы же знаете – она на следующий срок идет. Вот мы ихотели ей что-то особенное подарить…

Наумкин наконец сообразил, что ночные гости прибыли, скореевсего, с просьбой подсобить с чем-то антикварным. Или – оценить уже купленныйподарок. С точки зрения его пригодности для вручения столь статусной даме.

– Да, да, и что? – поторопил Борис Леонидович,которому страшно хотелось спать.

– Деньги у нас есть, – закончил нехитрую мысльСергей и замолчал.

Поняв, что нужно придавать разговору конструктивныйхарактер, Наумкин решительно поинтересовался:

– От меня что нужно? Найти подарок? Или оценить то, чтоуже есть?

– Ничего оценивать не надо, – рубанул рукой воздухСергей. – У нас другое на уме.

– Ну, и что же это такое? – насторожился БорисЛеонидович.

– Позавчера Валентина Васильевна приезжала поздравлятьнашего знаменитого писателя Аристарха Заречного с вручением ему какой-то тампремии, – начал объяснять Сергей, и у Наумкина внутри все противнопохолодело. Услышав имя Заречного, он весь подобрался в предчувствиинеприятностей и не ошибся.

Все оказалось очень просто. Романчикова приехала споздравлениями к Аристарху Заречному. После чая писатель повел свою гостьюосматривать оранжерею, а потом стал хвастаться своими коллекциями книг и икон.Валентина Васильевна высказалась в том смысле, что у нее тоже есть неплохаяколлекция, но только она собирает исключительно рисунки. Карандашом, тушью,всякие акварели. Писатель встрепенулся и тут же притащил откуда-то огромныйальбом. В альбоме было много разных картинок, но Заречный сразу же открылстраницу, на которой красовались два невиданной красоты рисунка с изображениемцветов. Романчикова была в полном восторге и тут же попросила Заречного продатьей их в коллекцию. За любую цену. Писатель категорически отказался,оправдываясь тем, что купил их совсем недавно и сам еще не успел как следуетнасладиться своим приобретением. Романчикова невероятно расстроилась, и тогда вдело вступили ее помощники. Они взяли писателя в оборот, и тот, немалоперетрусив, намекнул, что стоит обратиться к Наумкину – у того, вполневозможно, есть как раз то, что им надо.

«Вот же сволочь! – разозлился Борис Леонидович. –Наводчик! Да, зря я понадеялся на его порядочность. Такого маху дал! И что жемне теперь делать?»

Наумкин попробовал было отнекиваться, но, поймав тяжелый инеприветливый взгляд молчаливого Паши, сдался. Он сразу же понял, что шуток этиребята не понимают, а посему лучше с ними и не связываться.