— Да нет, не в этом дело.

Я не знала, как сказать словами, но типа что не говорятдевушке такие вещи про её бойфренда, тем более в его присутствии. Опятьвыскочило в голове слово «бойфренд», пристёгнутое к Натэниелу.

Она глядела на меня, будто прищурясь.

— Судя по твоему лицу, я наступила на какую-то больнуюмозоль. Он больше, чем просто член твоего парда?

Я сказала «да», Ричард одновременно со мной «нет». И мыуставились друг на друга.

— Я не думаю, что ты должен за меня отвечать на такиевопросы, Ричард.

— Ты права, извини. Но он же не любовник тебе и небойфренд.

— Нет, он мой pomme de sang.

Ричард снова попытался качнуть головой и снова вынужден былостановиться. Вряд ли он сам знает, сколько раз он уже сегодня делал этодвижение.

— Я думал — все мы думали, что он у тебя просто живёт,но теперь я знаю, что ошибся.

— Он действительно у меня живёт, — сказала я.

Ричард снова начал качать головой, но сумел поймать себя наэтом раньше, чем действительно сделал движение.

— Это я знаю, но он же не любовник, который живёт утебя в доме.

— И почему это важно?

— Дети, не ссорьтесь, — попросила докторЛилиан. — Я сделала неосторожное замечание, не понимая, что значит pommede sang для своего… владельца, хозяина. — Она вздохнула. — Никого нехотела обидеть, так что оставим эту тему.

— Меня ты не обидела, — сказал Натэниел и протянулей кофе в цветной чашке, из тех, что мы купили для собраний Мохнатой Коалиции.

Он считал, что хорошо бы нам иметь много однотипных чашек,чтобы подавать гостям кофе. Я согласилась с условием, что не мне за ними бегатьпо магазинам, так что он бегал сам. И все чашки либо густо-синие, либотемно-зеленые, цвета лесной листвы. Мне нравится.

Мне он подал мою чашку в виде пингвиненка, налитую почти докраёв, и такого цвета, как я люблю — светло-коричневый. Уже по цвету я знала,что кофе превосходен.

— Пей, — сказал он. — Тебе после кофе станетлучше.

— Мне и так хорошо, — ответила я, но кофе взяла ипригубила. Отличный.

И кофеварку он тоже притаранил. Я была права, чтофранцузская «экспресс» слишком мало даёт кофе за раз на такое количествонароду. Она, зараза, так мало даёт, что мне одной едва на утро хватает.

— У нас тут ещё на одну чашку хватит, хочет кто-нибудь?Это минутное дело.

Он улыбался всем вообще, доставая из ящика синие и зеленыекружки.

— Он так себя ведёт, будто это его кухня, — сказалРичард.

— Он больше меня здесь готовит, — ответила я.

Ричард сделал видимое усилие, чтобы не покачать головой,хотя ему очень хотелось.

— Нет, я не в том смысле… вот Джейсон — pomme de sang уЖан-Клода, но никогда он так вот по «Цирку Проклятых» не ходит. А Натэниелдержит себя как дома.

Натэниел стоял к нам спиной, но достаточно близко, чтобы яощутила, как он напрягся, наливая кофе и делая вид, что не слышит.

— А он и есть дома, — сказала я.

Натэниел был так близко, что я расслышала тихий вздох,затаённое дыхание, будто он ждал, что я скажу. Он старался не смотреть на меня,но улыбался, когда заваривал кофе.

— Джейсон тоже живёт у Жан-Клода, но он…

Ричард явно не мог подобрать слова, и Лилиан помогла ему.

— Жан-Клод никак бы не возразил, заметь я, что Джейсон— симпатюшка, а тебе не все равно было, когда я что-то сказала про Натэниела.Если они оба — pomme de sang, то мы с Ричардом не очень понимаем, какполагается с ними себя вести. Не бойфренд, не возлюбленный — это как-то сбиваетс толку.

Натэниел очень старался не смотреть на меня, вообще ни накого, но на меня — в особенности. Он будто весь ушёл в своё занятие: доставализ холодильника настоящие сливки и заливал их в самый настоящий кувшинчик длясливок. Синий кувшинчик, а сахарница — зелёная, так что отлично подходят кчашкам. Я знала, что у Натэниела любимый цвет — сиреневый, и потому спросила,чего это он выбрал синий и зелёный, а не сиреневый? Он ответил, что синий — этомой любимый цвет, а зелёный — любимый цвет Мики. Он это сказал так, будто ответдля него имел смысл. Я смысла не видела, но за последнее время стала понимать,что если я его не вижу, но люди вокруг меня довольны, то и ладно. А Натэниелбыл очень доволен новой посудой.

Он поставил молочник и кувшинчик на поднос рядом с щипчикамидля сахара. Почему кусковой сахар? Потому что у Натэниела был пунктикспрашивать, сколько сахару класть. Как ребёнок, играющий в хозяина дома… нет,это несправедливо. Как новобрачная, у которой никогда не было своего дома, небыло кухни, где она — полновластная хозяйка, и она страшно рада и горда,принимая теперь гостей. Но создавалось впечатление, что он никогда не видел,как живут в нормальных домах, и подражал фильмам, книгам и журналам. Я вот кчему: теперь же никто не подаёт сливки и сахар на подносике с щипцами длясахара?

Натэниел был одет в свои любимые синие джинсы, настольколинялые, что местами даже белые. Они прилегали к его телу, будто нарисованные,и нарисованные отлично. Он раздался в плечах с тех пор, как переехал ко мне.Сейчас у него формируется тело, с которым он проживёт всю оставшуюся жизнь. «Позднийрасцвет», как сказала бы моя бабуля. Он много лет выглядел моложе, чем был —худощавое тело, под стать глазам и волосам. Из-за этого он был популярен унекоторых клиентов, которым его сдавал его прежний Нимир-Радж. Сейчас мускулышевелились у него на плечах, на руках, на спине, когда он ставил поднос на столи раздавал чашки. Я смотрела, как он спрашивает: «сколько сахару?» или «сливокдобавить?» Он будто изящно танцевал босиком вокруг стола. Волосы он перебросилчерез плечо как пелерину, чтобы не мешали. Я бы никогда не смогла справиться стаким количеством волос без посторонней помощи, а у Натэниела это выходилоиграючи.

Я глотнула кофе из своей кружки-пингвиненка, глядя, как онизображает Миссис Хозяюшку, и удивлялась, что это меня не раздражает. Моичувства можно было бы описать как смесь удивления, гордости и удовольствия.Очень уж у него это симпатично выходило.

Ричард напрягался, стоило только Натэниелу к нему подойти;такое впечатление, что он бы отодвинулся, если бы рана позволила. Кофе он не взял,потому что кофе он не пьёт. Натэниел предложил заварить чаю, но Ричард сказал,что не хочет.

Он посмотрел на меня:

— Джейсон у Жан-Клода никогда этого не делает.

— Чего именно?

— Не изображает хозяйку.

— Натэниел ничего не изображает, — сказалая. — Уж если кто у нас и хозяйка, то это он. У меня это не самая сильнаясторона.