Он опустил глаза, чтобы не смотреть в мои.

— Не могли бы все нас оставить наедине? На несколькоминут. Пожалуйста.

Клер встала с едва заметной неуверенностью. Доктор Лилианподнялась со стула, и Фредо вслед за ней. Натэниел уже раскатал достаточнотеста и теперь вырезал печенья. Духовка звякнула звоночком, сигнализируя, чторазогрета. Натэниел глянул на меня вопросительно.

Я обвила руками руки Мики, завернулась в него, как в пальто.

— Нельзя выгонять Натэниела с его кухни, Ричард. Ичтобы Мика уходил, я тоже не хочу.

— Это не его кухня, — ответил Ричард, сноваразозлившись.

— Нет, его.

Натэниел повернулся к своему тесту, едва заметно улыбаясь.Он уже смазал противни, и начал раскладывать на них толстые кружки теста, опятьперестав обращать на нас внимание.

Ричард встал, и хотя одна рука у него была прибинтована ктелу, я вдруг заметила, как он высок, как широки его плечи. Он из тех, про когоне замечаешь, насколько он огромен, пока он не разозлится.

— Нет, не его. Это даже не Микин дом, он твой.

— Они живут вместе со мной, Ричард.

Он встряхнул головой, тут же сморщился и издал какой-то звук— не рычание, просто раздражённый звук.

— Мика — Нимир-Радж, и у вас та же реакция друг надруга, что была у Райны с Маркусом. Немедленное слияние, но Маркус не переезжалжить к Райне. Они не могли не тянуться друг к другу, но Райна виделась и сдругими. Они не были парой — в этом смысле.

— Для Райны моногамия оставалась непонятным иностраннымсловом.

Доктор Лилиан и Фредо шли к двери. Лилиан на ходу подхватилаКлер под руку и увела с собой. Ричард даже не заметил.

— Уж ты-то молчала бы про моногамию!

— Ричард, ты мне заглянул в голову, но и я в твою тоже.Я не со всеми сплю, с кем ты думал, но ты — почти со всеми, кто согласен.

— Я ищу новую лупу.

— Чушь собачья.

Руки Мики, обнимающие меня, слегка напряглись. Щекой онприльнул к моему лицу, но ничего не сказал. Знал, что лучше не надо.

— Ты всегда шляешься с кем попало, когда мы невстречаемся, — сказала я.

— Я хотя бы ждал, пока мы перестанем встречаться. А тывсегда умела с кем-нибудь потрахаться, когда мы ещё вместе были.

Я стала отодвигаться от Мики, но он слегка напряг руки. Ибыл прав. Я могла сорваться и перевести это все на физический уровень, что былобы неразумно. Очень хотелось закатить сейчас Ричарду пощёчину.

Я осталась на месте, но уже не спокойно.

— С этим не могу спорить.

— Я не про Жан-Клода, — сказал он.

— Ты уже со мной порвал, когда я первый раз была сМикой.

Он тряхнул головой и застонал — наполовину от боли,наполовину от злости, наверное.

— Когда я успокоился, я мог простить тебя насчёт Мики.Я видел, как это было у Райны с Маркусом. Но ты его сюда впустила жить. Дажеэто я бы пережил, или попытался пережить, но я думал, ты имеешься с Натэниелом.Я думал, что ты с ним трахалась, ещё не порвав со мной.

— Прежде всего, это ты со мной порвал, Ричард. — Ятак разозлилась, что меня лучше было не держать. — Мика, отпусти меня.

— Анита…

— Отпусти, я постараюсь не делать глупостей.

Он вздохнул, но руки опустил. Я отошла чуть-чуть, чтобытолько не прижиматься к его телу.

— Как я сказала, ты со мной порвал, Ричард, а не я стобой. Ты со мной порвал, потому что — цитирую: ты не хотел любить человека,которому среди монстров уютнее, чем тебе. Конец цитаты.

Он, кажется, действительно смутился.

— Это было несправедливо с моей стороны, и я об этомсожалею.

Наконец-то он довёл меня до желания как следует поссориться,и тут же просит прощения — что же это за ссора?

— О чем сожалеешь: что ты это сказал, или что ты таксчитаешь?

— Анита, я бы действительно хотел, чтобы это мыобсуждали только вдвоём. Прошу тебя.

Я покачала головой:

— У тебя был шанс остаться со мной наедине, и ты незахотел. Вот руки, которые держали меня, когда я плакала о тебе, и онизаслужили право здесь остаться.

— Что ж, это справедливо, — кивнул он, — ноесть некоторые вещи, которые ты заслужила право услышать, а они нет. Если бы тыснова хоть раз позволила мне быть наедине с тобой, я бы мог тебе их сказать, нораз они здесь, я скажу только вот что. Я думал, что ты обманываешь меня сНатэниелом ещё до появления Мики. Сейчас я знаю, что это было не так.

— Как тебе вообще взбрело в голову, что я ещё тогдамогла с Натэниелом?

— Как ты на него смотрела. Как реагировала на егоприсутствие.

Он смотрел на меня, и по его лицу ясно читалась мысль: какмне было не думать?

— Мне многие мужчины нравятся, но это ещё не значит,что у меня с ними секс. — На языке вертелись слова: «Раз ты не пропускаешьни одной юбки, это ещё не значит, что я веду себя так же», — но этого я несказала. Во-первых, это не совсем правда, а во-вторых, ссора стала утихать, ине мне её раздувать заново.

— Теперь я это знаю, и прошу прощения. — Он глянулна Натэниела, который, наверное, пока мы спорили, уже сунул печенья в духовку,потому что сейчас расставлял тарелки, а противней нигде не было видно. —Ты меня спросила, почему, если с Клер у меня секс, я не смотрю на неё так, какты на Натэниела.

— Прости, у меня не было права спрашивать, тем более веё присутствии.

— Я первый начал. Но ответ простой: я не чувствую к нейтого, что ты к Натэниелу.

Я покачала головой:

— Почему все так уверены, что мы с ним пара?

Он улыбнулся, и улыбка вышла грустной, задумчивой и горькойодновременно. Как Мика улыбался, когда впервые ко мне пришёл.

— Потому что сейчас вы больше пара без секса, чем бываля с кем-нибудь, с кем спал.

Я не добавила «включая Клер», потому что это не моё дело, иэто было бы злобно. Быть злобной я не хочу.

— Секс не объединяет в пару, Ричард, объединяет любовь.

Не успело слово сорваться с языка, я уже о нем пожалела. Изастыла, боясь глядеть на что-нибудь, кроме лица Ричарда, потому что не знала,как выглядит моё, и не хотела показывать своё потрясение Натэниелу, а что ещёмогу показать — тоже не знала. Я не собиралась этого говорить.

— Ты всегда так, — сказал Ричард.

— Как — так? — спросила я довольно жалобно, чтосовсем не в моем стиле.