Усмехнувшись не без удовольствия, Мазур присел на корточкии, дружелюбно ткнув пленного указательным пальцем под нижнюю челюсть, сказал:

– Тьфу ты, черт! Так это вы, милейший Аугусто?! Какимисудьбами? Да, точности ради: вашего часового мы давно уже сняли, так что нестоит питать глупых иллюзий...

Аугусто, уже осознавший ситуацию, сверкал на него глазами совсей возможной и естественной в его положении неприязнью. Деликатно отстранивМазура, Лаврик опустился рядом на корточки и, благожелательно улыбаясь,поинтересовался:

– Зачитать права? Напомнить про адвоката?

– Вот именно, – сказал Аугусто, уже без тенирастерянности на лице. – Ваше наглое вторжение...

Лаврик залепил ему оглушительную плюху, опять-таки не идущуювразрез с инструкциями.

– Вот это – вместо прав, – сказал он безмятежно. –А это – вместо адвоката. А это вместо извинений за наглое вторжение. А этопросто так, для стиля. А это – потому что ты мне не нравишься, шлюхин сын...

Аж звон стоял в комнате. Мазур его слушал с нескрываемымудовольствием. Краешком глаза он отметил, что поверженная революционерка, видяпроисходящее, на всякий случай смирнехонько притихла в своем углу, резоннополагая, что с ней в случае чего будут обращаться столь же хамски.

Лаврик обаятельно ей улыбнулся.

– Полежи пока, сучка, до тебя обязательно дойдет очередь...Ну что, сеньор Флорес, или как тебя там? Не будем больше гнать бодягу насчетгражданских прав и юстиции? Кого тут волнуют такие слюнявые пошлости...

Флорес молчал. Его физиономия распухала на глазах, чтоопять-таки вызывало у Мазура лишь чувство глубокого удовлетворения.

– Я ведь слышу, как у тебя мозги скрипят отнапряжения, – ласково сказал Лаврик пленнику, легкими ударами по его телувызывая то там, то сям мгновенные уколы боли. – По-моему, одну глубокуюошибку ты уже сделал. Оспорить готов, ты не принимаешь нас за доблестныхпредставителей сил правопорядка... а это, могу тебя заверить, невероятно далекоот истины. Я тебе больше скажу, урод – мы, собственно говоря, мальчики с другойстороны...

Он легонько, незаметно для пленника, подтолкнул Мазура, итот, справедливо расценив это как приглашение подыграть, охотно вмешался:

– Знаешь, Аугусто, я ведь тебе соврал. Никакие мы не частныесыщики, мы, как бы это культурнее выразиться, совершенно из другой области...

– Будь мы государственными служащими, с тобой, скотина, всеобстояло бы просто прекрасно, – сказал Лаврик. – Тебя давным-давноотмазывали бы надежные адвокаты, твердя, что никакое это не преступление –сидеть в уединенном домике с пушкой на столе и рацией под ухом. Прокуратураломала бы голову, что же конкретно тебе предъявить, журналисты кипятком быписались, чтобы взять у тебя интервью. И так далее. Только должен тебя разочаровать,ничего подобного не будет. Поскольку парней вроде нас ни закон, ни гуманностькак-то не заботят...

– Да брось ты его, – сказал Мазур с хорошо разыграннойнебрежностью. – Давай лучше поговорим с этой кисонькой, что пристроиласьотдыхать в уголке. Мне кажется, гораздо больше будет толку, если ей безцеремоний загнать шило под ноготок или еще куда-нибудь. Вон там, в углу, какраз валяется подходящее шило...

– Джонни! – с укоризной сказал Лаврик. – Сколькораз я тебе говорил, что ты не умеешь просчитывать ходы... Она приятная девочка,и ее можно сначала трахнуть. А уж потом тыкать шило под ногти, чтобы не портитьтовар раньше времени...

Он обернулся к молодой женщине, моментально побледневшей отстоль безрадостных перспектив, подмигнул ей, ласково улыбнулся и вновь перевелтяжелый взгляд на Аугусто.

– У нас мало времени, ублюдок, – сказал онделовито. – Поэтому не будем ходить вокруг да около. Из-за тебя, мерзавецты этакий, мы попали в нешуточные хлопоты...

– Кто это «мы»? – осведомился Аугусто почти спокойнымголосом.

– Ты же не адвокат, да и я тоже, к чему нам стремиться кюридически вылизанным формулировкам? Мы – это мы. Многие нас называютпо-разному, и черт с ними... Скажем так, мы – деловые мальчики, которые торгуюттем и этим. Закон и порядок, правда, отчего-то ополчились против нашейкоммерции, именуют нас то гангстерами, то мафией, то прочими ужаснымисловечками... Но, в конце концов, пошли они к чертовой матери... Главное, всилу профессии мы – очень решительные мальчики, очень злые, когда нас обижают,и, заметь хорошенько, нисколечко не боимся нарушать чьи бы то ни было законы...Неутешительные факты для парня в твоем положении, а? Ну, не молчи, хрюкничего-нибудь...

– Решительно не пойму, где я вам перешел дорогу...

– Он не понимает! – театрально воскликнул Лаврик,обращаясь к Мазуру. – Он не понимает! – и, мастерски разыгравмгновенный прилив неконтролируемой ярости, наотмашь хлестнул Аугусто по роже,рявкнул: – Не понимает! Я тебе объясню в два счета, хихо де пута! Там, натеплоходе, из-за твоих дурацких забав застрял человек, у которого при себе всумке два кило порошка. Теперь понял, тупая твоя рожа?! Тебе объяснить, сколькостоят два кило чистейшего порошка, или сам имеешь некоторое представление? Чертпобери, босс мне голову отвернет из-за твоих дурацких штучек! Из-за того, чтотебе, придурку, вздумалось тут играть в Панчо Вилью!

Мазур поддержал:

– Только раньше, чем босс отвернет нам головы, мы из тебя,скота, выпустим кишки, а с этой подружкой, – он зловеще покосился вугол, – я сам еще и позабавлюсь так, что она приобретет массу полезногоопыта... Вот только не проживет достаточно долго, чтобы этот опыт использовать.

– Что вам, собственно, нужно? – спросил Аугусто, глядяисподлобья. – Объясните толком.

Он был растерян и подавлен, но никоим образом не смят.Оставался еще запас прочности, без труда определил Мазур.

– Я тебе скажу, что нам нужно... – протянулЛаврик. – Чует мое сердце, как бы убедительно я тебя ни просил отозватьсвоих придурков, ты все равно не послушаешься. А если и согласишься для вида,наверняка есть какое-то кодовое слово, которое я, конечно же, не смогураспознать... Поэтому мы будем брать ту лодочку, не дожидаясь, когда сюдаслетится орда суперменов в погонах. Если они нагрянут, наш парень и грузподвергнутся еще большему риску...

– Вы? – с откровенным презрением бросил Аугусто.

– Мы, – сказал Лаврик. – И не нужно кривить губы,как-никак мы уже повязали тебя вместе с твоим часовым... Думаю, и на теплоходепройдет... Только раньше ты мне подробно расскажешь, сколько там твоихреволюционеров, чем они вооружены, и так далее... А потом, легко догадаться, тыпобудешь здесь под присмотром наших ребят – чтобы в случае чего с тобой можнобыло разобраться как следует...

– Нет, я не понимаю... – в голосе Аугусто звучалооткровенное удивление и даже некий намек на веселость. – Вы что, хотитесказать, что намерены взять корабль? С нашими людьми?