За время их отсутствия в доме с привидениями ничегоособенного не произошло. Обитатели так и сидели в холле перед работающимтелевизором, показывавшим ту же нехитрую картинку, ничуть не изменившуюся:белый теплоход на синей глади моря. Разве что к ним присоединилась неразлучнаяпарочка, лорд Шелтон и Дюфре, поначалу исчезнувшая было в городе по своимделам.

– Что новенького? – спросил Мазур без особого интереса.

– Все то же, – ответил лорд. – Журналисты уверяют,будто ходят слухи, что власти все же ведут переговоры по радио. Но полицияничего не подтверждает и не опровергает, как обычно... Черт бы их всех побрал!Невозможно даже предсказать, насколько это затянется. А у меня как раз замаячилна горизонте крайне интересный информатор, мне необходимо вывести «Элизабет» вморе... Потрясающие данные! Если они подтвердятся...

«Мне бы твои заботы, лысый, – чуть ли не с отвращениемподумал Мазур. – Твои-то марсиане никуда не убегут, потому что их ведь ине существует...»

Милорд, прихлебывая из бутылки с пивом, пустился емурассказывать уже слышанную Мазуром в «Флибустьерской гавани» историю: как оноднажды обследовал в одной африканской стране место приземления «летающейтарелки», и надо же было такому случиться, чтобы аккурат в этот день грянул военныйпереворот, как-то совершенно незаметно перетекший в гражданскую войну с неменее чем полудюжиной участников, не считая иностранного контингента. Однаколорд Шелтон ухитрился не только уцелеть, что само по себе было нешуточнымподвигом, но и увезти катушки с фотопленкой, а также пробы грунта с места...

Мазур только притворялся, что слушает, но вдруг зацепился заслово «Гварумба» и навострил уши. В прошлый раз он выслушал сокращенный вариантэтой эпопеи, без точных названий. Ну конечно, Гварумба...

Самое смешное, они попали в переплет в одной и той жестране, в одно и то же время. Только его сиятельство дурью там маялся, а Мазурв совершенно невозможных условиях пытался хоть что-то сделать. И кое-что смог.Забавно. Если расспросить подробно, вполне может случиться, что где-то онипересекались, проходили мимо друг друга, но ведь нельзя расспрашивать...

«Как вышло, что они ко мне прилепились? – подумал он совновь вспыхнувшей настороженностью. Он и лягушатник? Словно само собой, как помаслу – выпили пивка, познакомились, перекинулись в покер, и теперь оба липнут,то и дело самым естественным образом забредая в гости, болтая по часу. Вообще,как получилось, что неразлучной парочкой стали лорд и Дюфре – пиво и покерчересчур слабая связка... Или все же не стоит подозревать всех и вся, оставивэто Лаврику?»

– Ну, явился, наконец, – тоном супруги-собственницысказала подкравшаяся сзади Кимберли. – Разобрались с бумагами?

Она была очаровательна и безмятежна, и дурное настроениеМазура хоть и не пропало совсем, но все же стало не таким уж угнетающим.Кимберли потянула его в сторону, в дальний угол зала, и он подчинился.

– Ты знаешь, я себя чувствую хозяйкой пансиона из какой-токомедии, – сказала она, морща носик. – Честное слово...

Мазур оглянулся. Мозговитый и Крошка Паша отсутствовали, каки один из матросов с «Русалки», но все остальные были налицо, торчали передтелевизором и посасывали кто пиво, кто прохладительное за неимением другихзанятий. Счастье еще, что Кимберли совершенно не представляет потаенного сюрреализмаэтого сборища: в трогательном единении помирают от скуки советские спецназовцыи американские морячки, слушая болтовню взаправдашнего английского лорда,охотника на инопланетян, и происходит все это в доме с привидениями, снятомвосходящей звездой Голливуда. Как говорится, жизнь обгоняет фантастику...

Она нахмурилась с некоторой озабоченностью.

– Только вот что... Ваш Дерек, он, вообще-то, нормальный?

– А что? – мгновенно насторожился Мазур.

Дерек у них был один – он же товарищ Мозговитый, он же балластдолбанный, навязанный по известным лишь начальству соображениям.

– Полное впечатление, что накурился или нанюхался какой-тодряни, – сказала Кимберли, растерянно пожимая плечами. – Бродил подому, как чумовой, глаза какие-то странные, спиртным вроде не пахнет...Я, знаешь, насмотрелась... Очень похоже. Как сон... сомбал... сомнамбула,ага! Вечно мне не удавались длинные ученые слова... Короче, он часа полторабродил по всему дому, как эта самая сомнамбула, совал нос во все комнаты, мнедаже показалось...

– Что?

– Что он спер твой револьвер, который ты отобрал у Аугусто.Или ты его сам забрал?

Мазур промолчал и не сделал ни единого жеста. Он, конечно,ходил в город без всякого оружия – в нынешних непростых исторических условияхне стоило таскать при себе пушку. Револьвер лежал в его комнате, в старинномшкафчике у старинной кровати.

Кимберли прилежно продолжала:

– Потом подошел ко мне и стал задавать дурацкие вопросы –есть ли здесь американское посольство, а если нет, где ближайшее. Не знаю ли ятелефонов полиции. Я ему объяснила, что посольства тут, точно, нет, один консулна полдюжины островов, да и то он не здесь держит штаб-квартиру, а наБарбадосе, кажется. Капитан Монро говорил, но я точно не запомнила... Ателефонной книги здесь отроду не бывало, дом стоял запертым восемьдесят лет,откуда тут телефон... Он опять начал бродить... Джонии, с ним, точно, что-то нето, поверь женской интуиции. Может, он у вас ширяльщик? Сам посмотри!

Мазур обернулся. Появившийся в зале Мозговитый и точно,выглядел как-то странно, хотя и не удавалось с первого взгляда понять, в чемэта странность заключается. Лицо у него казалось застывшим, как маска, идвигался он как-то незнакомо – суетливо, резко. Мазуру он чем-то напомнилптицу – это у птиц самые простые движения состоят из нескольких резкихрывков...

Он подошел к Дюфре, что-то сказал. Француз поднял брови, новсе же встал, и они двинулись к выходу. Мозговитый что-то тихо и напряженноговорил собеседнику, Дюфре хмурился...

Ни черта Мазур не понимал, но нутром чувствовал некуюнеправильность. Он растерянно огляделся и, перехватив взгляд Лаврика, энергичноему замахал. Парочка уже скрылась...

– Точно, ширнулся, – убежденно сказала Кимберли. –Все признаки. Что же ты не предупредил? Дело житейское, но я, по крайней мере, головубы не ломала, что с ним такое...

– Сейчас, сейчас... – сказал Мазур, схватил Лаврика залокоть и прямо-таки поволок к выходу.

– Что такое? – тихонько спросил тот, покорно следуя вкильватере.

– Сам не знаю, – сказал Мазур. – Но что-то нето...

Выскочив на огромное крыльцо – широкие ступени, резныестолбики темного дерева, поддерживающие вычурный навес – он огляделся.Ага! Они стояли за углом дома, Мозговитый и Дюфре, и товарищ засекреченныйинженер все так же что-то горячо втолковывал, а француз хмурился с прежнимунылым недоверием...