действия; но меня никто и не принуждал. Я хотела освободить свою мать, спасти отца, помочь драконам. Уганг плел интриги по собственному желанию, но, несмотря на это, мои поступки позволили ему добиться власти.

– Мой дорогой сын, – железным тоном произнесла императрица, – ты отказался от помолвки, которая закрепила бы твое положение. Наследнику Небесной империи и зятю императрицы Фэнцзинь никто не посмел бы бросить вызов. Твои чувства к этой ничтожной девушке опустили тебя до ее уровня. Дочь злодея Хоу И и этой хитрой смертной, Чанъэ, недостойна тебя.

Ярость захлестнула меня, и я направилась к облаку императрицы. Хватит. Я не боялась ее, ибо что еще она могла мне сделать, чего до сих пор не попробовала?

– Я знаю цену себе и своей семье. Мой отец спас Царство смертных. Мама спасла меня. И пусть у меня нет блестящей родословной, которой вы так гордитесь, я достойна… – Я осеклась, не успев произнести имя Ливея; моя клятва лишила меня этого права. – Это вы недостойны произносить имена моих родителей, – так я закончила.

В воздухе вспыхнуло тепло. Подгоняемая инстинктом, я метнулась в сторону, и вовремя. Языки ярко-красного огня вырвались из ладоней императрицы. Магия слетела с моих рук, дугой охватив ее пламя, покрывая его морозом. Она плотнее сжала губы, прищурилась и надавила сильнее. Я стиснула зубы, изо всех сил пытаясь устоять под ее атакой, и удержалась на месте. Моя энергия изливалась волнами, поглощала ее пламя, превращая его в густые спирали дыма.

Я опустила руку, последние отблески магии растворились во тьме. Мы стояли лицом друг к другу, на лице императрицы была написана ярость. В глубине души я всегда знала, что однажды она попытается убить меня или я – ее. Можно было прикрыться щитом, не отвечать на атаку, но я хотела бросить ей вызов, доказать, насколько недооценивает меня правительница, что моя сила равна ее, и это значило больше, чем любой титул и корона, которыми она так гордилась, но которые потеряла.

Вэньчжи отпустил рукоять меча, словно собирался нанести удар, а Ливей повернулся к императрице.

– Мама, как ты могла? – Его голос пульсировал от ярости.

Императрица наставила на меня дрожащий палец.

– Ты обманула меня. Подстроила это с самого начала.

Я непонимающе уставилась на императрицу, но тут до меня дошло. Она напала, хотя я не дала ей повода. Правительница нарушила условия нашего договора… а значит, данная мной клятва теперь недействительна. Одним ударом я могла убрать недопонимание между мной и Ливеем, освободить нас от злобы его матери. Мы бы снова были вместе. Слова вертелись у меня на языке: хотелось поведать, какое обещание я дала его матери, почему оттолкнула, солгав про Вэньчжи.

Однако, глядя на бледное лицо императрицы, я поняла, что не настолько жестока и не могу наслаждаться победой, которая принесла такую боль другому – даже тому, кого я так сильно презирала. Мне не хотелось вбивать клин между Ливеем и его матерью. Не время разделяться, когда над всеми нами нависла угроза Уганга.

Но на самом деле меня остановило не только это. Я была не так благородна, чтобы хранить молчание ради императрицы. Оставалась еще одна причина, она таилась глубоко в моем сердце, и я боялась к ней приглядываться, стыдясь того, что могу обнаружить… Что ложь, которую я сказала Ливею, чтобы освободить его, – возможно, больше не ложь. Сколько бы я ни старалась, но не могла забыть, как плакала в объятиях Вэньчжи, а он утешал меня в минуты величайшей нужды, и его слова облегчали боль, которая тогда чуть не сломила меня. Это ничего не значит, всего лишь минутная слабость, уверяла я себя, но все же придержала язык. Злобные обвинения императрицы были близки к истине. Я недостойна Ливея не из-за своего происхождения, а потому что он заслуживал большего, нежели только половина моего сердца. И я не стала бы предлагать его снова, пока оно вновь не станет целым, я не буду уверена в своих чувствах и мы не окажемся в безопасности.

Я пристально посмотрела на императрицу.

– Я ничего не подстраивала; это вы с самого начала замышляли недоброе. Но, несмотря на ненависть и обиды между нами, вы – мать Ливея. Это что-то да значит для меня, даже если ничего не значит для вас.

Когда лицо императрицы вернуло свои краски, Ливей посмотрел на меня.

– Что ты имеешь в виду, Синъинь?

– Только то, что мы должны перестать нападать друг на друга, а то только играем на руку нашему врагу. – Я отвела взгляд, чтобы принц не распознал лжи.

Вэньчжи посмотрел на императрицу.

– Все это, несомненно, увлекательно, однако нам по-прежнему нужен ключ, чтобы войти в рощу. Вы дадите его нам? – Его голос ожесточился, словно он ждал возражений или обмана.

Императрица повернулась к Ливею.

– Я дам тебе ключ, сын мой. Лишь прошу взамен о небольшой услуге.

– Ты хочешь устроить со мной торг?

– Только по причине того, что ты не мыслишь здраво. – Ее тон стал почти заискивающим. – Пойдем со мной в империю Феникс, встретимся с Фэнджин. Ты не войдешь в Благоухающую тутовую рощу.

– Я должен, мама. Я не могу позволить…

– Ты не пойдешь, – с жаром повторила императрица. – Я лучше уничтожу ключ, чем брошу тебя на милость Сихэ. Она ненавидит меня. Месть бурлит в ее крови. Она обрушит свою ярость на тебя, сын мой, в отместку за мое, как ей кажется, предательство. По ее мнению, я не стала защищать ее детей. Она винит меня в их смерти.

– Я не боюсь ее, – ответил Ливей. – Если не дашь нам ключ, мы сами найдем путь внутрь.

– Без него ты и трех шагов в рощу не сделаешь, – предупредила императрица. – Только тот, у кого есть ключ, может войти, один из вас.

– Нам нужен ключ, – сказал Вэньчжи Ливею, скрестив руки на груди. – Ты сделаешь, как она просит, или нам придется забирать его у твоей матери?

Когда Ливей не ответил, императрица проницательно добавила:

– Ты обещал защищать меня. В прошлый раз солдаты Уганга поймали меня на границе империи Феникс. Наверняка ждут и теперь, и лучше, если ты будешь рядом.

Ливей стиснул зубы и кивнул.

– Я вернусь сюда сразу после того, как мы поговорим с императрицей Фэнджин. – Он протянул ладонь матери. – Где ключ?

Она посмотрела на Вэньчжи и на меня.

– Кто из вас войдет?

– Почему это имеет значение? – удивилась я.

Нетерпеливый вздох сорвался с ее губ.

– Я должна передать ключ тому, кто войдет. Никому другому.

– Я пойду, – сразу вызвался Вэньчжи.

– Нет, – сказала я ему. – Это должна быть я.

– Почему? – спокойно бросил он, сверля меня взглядом. – Зачем рисковать? Госпожа Сихэ не питает ко мне зла; у нее нет причин карать меня. Я смог бы ее убедить.

– И правда, Синъинь, – язвительно добавил Ливей, – он же мастер в области обмана.

Глаза Вэньчжи сузились:

– Хоть какая-то от меня польза.

Соблазнительное предложение. Более того, я не хотела видеть богиню и ее единственного ребенка; страдания, причиненные моим отцом. Но разве могла струсить?

Я шагнула вперед, Вэньчжи быстро заступил мне путь и протянул руку императрице. Она взяла его за запястье, сжала их ладони вместе. Полыхнула вспышка алого света, и он отшатнулся.

– Что это было?

– Ключ в моих руках. Вот почему Сихэ не могла его забрать. – В тоне императрицы мелькнула тень печали, ее плечи поникли, но она тут же выпрямилась. – Я не могу дать его тебе. Ключ нельзя вручить тому, кто намеревается причинить вред богине.

– Я не собираюсь вредить госпоже Сихэ. Мне лишь нужно перо, – лаконично пояснил Вэньчжи.

Императрица рассмеялась, бросив лукавый взгляд в мою сторону.

– Вы всегда были целеустремленным и безжалостным, капитан. И все же ты не можешь войти в рощу. – Она повернулась ко мне, и ее улыбка стала шире. – Дочь Истребителя солнц, войдешь ли ты в дом своего злейшего врага?

В ответ