я понимаю, это уже не первое преступление, все тянется с того злополучного пожара. Все началось тогда, и никак не закончится. Надеюсь, это были последние мстители. А вообще, поговорка «не делай добра, не получишь зла», тут вполне уместна. Очень Олега Петровича жаль! И твою жену, которая совсем была ни причем.

– Прости, но мне больше всего жаль Федора, он настоящий был, мы с ним дружили еще в армии. Потом потеряли друг друга из виду, а встретились не так давно, только ненадолго.

– То есть стрелял и убивал родственник Натальи Игоревны?

– Да, стрелок он никакой, он служил в армии, но мало чему научился. Все больше в интернете пасся. Там и растяжку научился делать.

– Все это, конечно, понятно только не понятно, как он умудрился открыть замки квартиры Ямпольских, там замки не совсем уж простые, не сейфовые, конечно, но все же.

– Ну, это-то совсем просто, он же слесарь, он на фирме работал, которая как раз и вскрывает замки, если кто ключ потерял. Короче говоря, парень он молодой, из тех, кто старается любым способом улучшить свою жизнь, и работа сюда не относится. Работает он только потому, что родители велели, а если найдется богатая дура и осчастливит его своей любовью, он и на это пойдет. Ему все равно, откуда деньги, главное побольше. Нет у человека никакого представления о порядочности.

– Понятно, дитя нашего времени. Его уже взяли?

– Взяли, сейчас дает показания, как с листа поет, старается срок скостить. У тебя еще время есть? – внезапно забеспокоился Георгий. – Если есть, то давай встретимся у тебя в управлении, когда мне подъехать?

– Подъезжай к обеду, часам к двум, если ничего не случится, встретимся.

До обеда было еще далеко, и Георгий позвонил Юрию Степановичу. Тот ответил сразу, будто сидел у телефона, поэтому даже не здороваясь, проговорил:

– Ты вчера мне не только схему отправил, но и две съемки с камер. Одна из них больше похожа на съемку с видеорегистратора. Я ошибаюсь?

– Не ошибаешься, вы увидели там что-то новое?

– Не уверен, но по-моему там одна и та же женщина, только в разной одежде и с разным цветом волос. Понимаешь, походку и осанку без нужды менять никто не будет. Для этого специальная подготовка нужна, так вот, у нее очень специфическая осанка, ходит она, развернув носки в разные стороны, как балерина, и плечи сильно развернуты. Короче, ищи женщину с такой осанкой, она всегда попадала на камеру в интересующее нас время. И еще, давай, пожалуйста, на «ты», я, хоть и старше тебя, но ненамного, лет на двадцать не больше.

– По последней фразе Георгий почувствовал, как Юрий улыбается.

– Договорились, – улыбнулся в ответ он. – Ты хотел задать какие-то вопросы.

– Пока нет, я все увидел на съемке. Когда найдешь эту женщину, постарайся узнать, какие у них отношения с твоим братом и еще, уверен ли Попов, что его уколол именно мужчина. Могла это быть женщина? Сейчас многие одеваются, что называется, «унисекс», так может, он ошибся?

– Хорошо, постараюсь, я же говорил, что ты можешь помочь!

– Говорил, говорил, поскольку «командовать парадом буду я», как я понимаю, тебе следует выполнять мои распоряжения.

– Ты в каком звании вышел в отставку?

– Полковника, а ты?

– А я майор, придется тебя слушаться, – засмеялся Георгий, и они простились.

Ямпольский

Олег Петрович, выписавшись из больницы, сидел в своей квартире на Кутузовском проспекте и думал о том, что еще совсем недавно он был счастлив. У него был сын, должен был родиться внук, ну или внучка. Теперь у него никого нет. Осталась одна Саша, но она выйдет замуж, как только немного придет в себя после случившегося. Что остается ему, старому и одинокому человеку? Ему даже завещание не на кого написать, кроме Саши. А еще несколько дней назад он даже и не думал ни о каком завещании. Теперь все изменилось, работы нет, детей нет, ничего нет. Он оделся и вышел на улицу. Ноги сами несли его к Парку Победы, к Триумфальной арке, зазвонил телефон, который со вчерашнего дня валялся в кармане. Олег Петрович поднес трубку к уху и зачем-то стал слушать гудки, потом встряхнулся и включил аппарат. Сразу услышал голос старой знакомой Маргариты Дубровиной.

– Олег, ты не мог бы приехать ко мне, ты тут очень нужен, пожалуйста! А если хочешь, я приеду за тобой.

– Приезжай, – бросил он в трубку равнодушно, и ничего не уточняя, сунул аппарат, откуда продолжал доноситься голос Маргариты, в карман.

Когда он вернулся домой, было уже около восьми вечера, во дворе стояла машина Маргариты, но он этого не заметил и прошел к своему подъезду. Женщина окликнула его, когда до подъезда оставалась всего пара шагов.

– Прости, задумался, так зачем я тебе нужен? – все так же равнодушно проговорил Ямпольский.

– Олег, давай быстро бери свою собаку, пару вещей на всякий случай и поехали. Да, не забудь собачью еду и поводок. Тебе помочь собраться?

– Ты так и не ответила на вопрос, зачем я тебе понадобился?

Было заметно, что женщина не придумала ответ на этот вопрос и растерянно замолчала. Потом она решительно тряхнула головой и проговорила:

– Думай что хочешь, но одного я тебя не оставлю. Я не бросаю друзей, мне помогли пережить трудные времена, считай, я у всевышнего в долгу, хочешь, едем со мной, хочешь, я останусь тут.

– Я никуда не поеду, если хочешь, оставайся, места много. Мне все равно, кто будет жить в квартире.

Пока они разговаривали, подошел лифт, они, не сговариваясь, одновременно шагнули внутрь. Про себя Маргарита отметила, Олег никогда прежде не вошел бы в лифт одновременно с женщиной, он всегда был галантен, вошел бы первым и подал руку. Когда они выходили на своем этаже, Маргарита слегка замешкалась, но Ямпольский, вспомнив о воспитании, пропустил ее вперед.

«Плохо дело», – подумала она, а вслух сказала:

– Так не годится, ты не можешь распускаться до такой степени! – тут она осеклась, сообразив, что потери Ямпольского несравнимы с ее или кого-то другого, кого она знала, и добавила: – Олег, пожалуйста, постарайся собраться!

– Зачем? – осведомился он любезным тоном, в котором сквозила тень насмешки. – Если можешь, сформулируй, зачем мне собираться, зачем мне вообще все?

– Затем, что ты человек, ты живешь и мыслишь, и никто не имеет права превращаться из человека в «слякоть». Твоя слабость радует твоих врагов, она дает им право думать, что они добились того, чего хотели.

Ямпольский махнул рукой и, по-стариковски ссутулившись, ушел в свою комнату.