Когда мы вышли из дома Мэри и Теодора, подруга между делом рассказала, что недавно видела во сне «чудовище, которое сегодня сидело на ветке».

– Представляешь, эта гадкая птица с белыми глазами убила тебя в моем сне! Ужас… Нет, ну ворон во сне был точь-в-точь, как на дереве.

– А как именно он меня убил? – осторожно спросила я.

– Эм-м. Сон был запутанный. Сначала ты попала в маленькую комнату. Зачем ты туда зашла, я так и не поняла. Сначала все было хорошо, но потом загорелся ковер, на котором ты стояла. И тут прилетел ворон. Он…

Джейн замолчала и глубоко вздохнула.

– Ну, не томи, – уже увереннее сказала я. Джейн медлила с ответом.

– Ворон сел к тебе на плечо, ударил клювом в шею, ты упала и сгорела.

– Когда тебе приснился этот сон?

– Когда я осталась у тебя на ночь. Видимо, на это повлиял наш разговор о духах и темных силах. Не зря ведь говорят, что вороны – птицы из потустороннего мира, у них есть связь с адом, – Джейн перевела испуганный взгляд на меня: – Было так жутко и страшно. Я потом весь день ходила сама не своя.

– И не говори, – только и сказала я, прислушиваясь к тревоге, которая пустила корни в моем сердце. Смерть Джейн тоже приснилась мне именно в ту ночь.

«Этот ворон следил за нами», – заключила я про себя.

С визита к профессору прошла неделя. Все семь дней я безвылазно просидела дома, не чувствуя в себе сил встать и куда-то пойти. Джейн я ничего не рассказала про работу, но эта новость о закрытии кофейни не обошла ее стороной, и в один из дней мне пришлось выслушать целую лекцию о том, что «пожалуйста, давай ты начнешь рассказывать все, что с тобой происходит».

Джейн раздражалась, когда я утаивала от нее важные вещи. Она считала, что я не доверяю ей. Но дело было в другом. Я не доверяла себе. Казалось, другим не интересно знать, что со мной происходит, какие мысли копошатся в моей голове.

Еще в детстве родители приучили молчать о чувствах, не выставлять их на публику, чтобы «не быть уязвимой». Все школьные годы я плакала из-за несправедливости в своей комнате, в университете стискивала зубы и вымещала злость в общежитии, колотя подушки, пока никто не видит, а сейчас… сейчас я просто сидела в четырех стенах, пила кофе и делала вид, что совсем не переживаю о будущем. Мне грозила поездка до дома без обратного билета, но я доказывала себе, что все обойдется. В крайнем случае работа в «Таймс» почти была у меня в кармане, и я не собиралась отказываться от возможности стать частью самой крупной редакции Великобритании. До сдачи статьи оставалось чуть больше месяца.

Но за эти семь дней, что я провела дома, мне удалось узнать кое-что о театре «Кассандра», который Эмили Томпсон пыталась очернить новостями о причастности к ограблению поезда.

Его основателем, директором и художественным руководителем был некий Чарльз Бейл – сын влиятельного английского адвоката. В семнадцать лет Чарльз ушел из дома, решив посвятить жизнь творчеству. Его отец – дальний родственник аристократов Бойль[26] – отказался от покровительства над сыном, когда тот заявил о любви к актерскому искусству. Некоторые даже поговаривали, что он проклял отпрыска. При этом, как было написано на многих сайтах, Чарльз Бейл не ушел бы из дома, не будь уверен, что ему поможет известная фамилия его отца. В этом он был прав. В восемнадцать лет он стал частью труппы лондонского театра Стрэнд[27]. Сначала играл в массовке, позже ему начали давать роли, в которых он произносил больше трех предложений. В двадцать лет Чарльз стал второстепенным актером, в двадцать пять – одним из ведущих. Его талант заметил режиссер и пригласил играть главные роли. Поговаривали, что Бейл-младший с детства впитывал в себя актерские познания и, начав работать в театре, подкрепил их практикой и стал одним из лучших в труппе. Фамилия отца в этом ему также немало помогла и, казалось, никакого проклятия над головой юноши нет.

Чарльз Бейл буквально шел по головам за славой. В это же время он познакомился с будущей женой – Кассандрой Вулф. Случилось это после спектакля. Девушка дожидалась актера у выхода, а когда он появился, призналась, что без ума от его таланта. Кассандра работала бухгалтером в строительной фирме отца, не была красивой, но харизма и ум восполняли отсутствие эффектных внешних данных. Ей было двадцать, и она влюбила в себя Чарльза Бейла раз и навсегда. Она похитила его сердце и душу.

В 1943 году она забеременела от Чарльза Бейла, после чего они незамедлительно сыграли свадьбу. Отец Кассандры, пусть и был против ее брака с актером, не забывал, чью фамилию носил жених, и из корыстных целей согласился на союз дочери и Чарльза.

В 1944 году Кассандра родила от Чарльза двух мальчиков-близнецов с разницей в десять минут – старшего Эрика и младшего Кристофера. Однако девушка была слабой и постоянно болела, поэтому влюбленный до умопомрачения Чарльз часто оставался у ее постели и пропускал репетиции в театре, на спектаклях позорился, забывал реплики. Разгневанный режиссер вскоре уволил актера.

Несколько лет Чарльз и Кассандра Бейл жили на деньги ее отца – строительного магната. Но вскоре актер стал скучать по театру, чем и поделился с женой. Та предложила основать собственный театр, заверяя, что отец не только построит его, но и поможет финансово содержать труппу – он официально станет инвестором.

В 1954 году, через пять лет после начала строительства, они основали театр «Кассандра». На названии настоял Чарльз, а отец молодой женщины его поддержал. Однако счастье от нового дела омрачилось. В 1956 умер от пневмонии старший близнец – Эрик. А в 1959 году от рака легких скончалась Кассандра. Проклятие настигло молодого мужчину в лучший период его жизни.

Перед смертью жена настоятельно просила Чарльза позаботиться об их единственном сыне – пятнадцатилетнем Кристофере – и защитить его от напастей. А через три года после смерти Кассандры ее отец потерпел крушение в строительной сфере. Он обанкротился, а вместе с тем и Чарльз, который до сих пор получал деньги на финансирование театра. Умер Чарльз Бейл 17 апреля 1964 года от сердечного приступа на сорок первом году жизни. Что стало с сыном – не ясно.

В конце короткой статьи, посвященной директору театра «Кассандра» Чарльзу Бейлу, была размещена цветная фотография. На ней молодой человек в элегантном костюме обнимал за талию беременную жену. Снимки были сделаны в день свадьбы у церкви. И если от Чарльза я не могла оторвать взгляда – таким красивым он показался: статный, с острыми скулами, точеным носом аристократа, волосами чуть ниже мочек и голубыми пронзительными глазами, – то его жена напоминала простушку из соседней деревни. Я не нашла ее симпатичной – близко посаженные глаза, тонкие волосы, скромная улыбка бухгалтера. Почему Чарльз сходил по ней с ума, стало загадкой. Но вскоре я вспомнила свое отношение к не особо симпатичному Тому Харту, и все вопросы отпали.