Было бы справедливо настоящую главу назвать «Экономическая политика» и рассмотреть в ней влияние правительства на сельское хозяйство, промышленность и торговлю. Однако сельское хозяйство, являвшееся основным занятием населения, менее всего подверглось влиянию правительственной политики: на протяжении столетий сохранялась примитивная техника в виде сохи, серпа и косы, неизменный список возделываемых культур и низкая урожайность «сам» два-три. Это означало, что из одного посеянного зерна пахарь собирал два-три, в редких случаях четыре зерна. Если учесть, что 97 % населения составляли крестьяне и только 3 % горожане, то станет очевидным, что низкая производительность труда в сельском хозяйстве обусловила отставание страны от более развитых стран Западной Европы.

Принято объяснять отставание России монголо-татарским игом и польско-шведской интервенцией начала XVII века. Но от полуторавекового монголо-татарского ига Россия избавилась в 1380 году, а польско-шведская интервенция продолжалась считанные годы. Страна могла преодолеть пагубные последствия вражеских нашествий в течение нескольких десятилетий или в худшем случае — столетия, но проходили века, а отставание России не только сохранялось, но и увеличивалось.

Следовательно, дело здесь в чем-то другом. Это «другое» выражалось в географическом факторе, размерах территории и обусловленной этими размерами плотности населения. Еще во второй половине XIX века знаменитый историк С. М. Соловьев бросил крылатую фразу: «Для стран Западной Европы природа была матерью, а для России — мачехой». Справедливость этого суждения не подлежит сомнению — достаточно напомнить, что основная масса населения после монгольского нашествия осела на малоплодородных почвах Нечерноземья: в 30-х годах XVIII века примерно 40 % населения страны проживало в Московской губернии на глинистых и песчаных почвах с неблагоприятным для процветания земледелия суровым климатом.

Необъятные просторы оказывали на исторические судьбы страны двоякое влияние: с одной стороны, они создавали препоны для вражеского нашествия, ибо принуждали агрессоров распылять свои силы для обеспечения коммуникаций и ослабляли их натиск; с другой — эти же просторы предопределили экстенсивный путь развития главной отрасли экономики — сельского хозяйства: у земледельца ослаблялся стимул к его интенсификации, то есть максимальному извлечению выгод из данного участка земли, ибо размеры территории позволяли этот участок забрасывать и возделывать целину. Историками доказано: на протяжении XVII–XIX столетий население России медленно сползало на юг и восток осваивать более плодородные земли.

Немалое значение имела открытая, равнинная территория, отсутствие естественных преград и полноводных рек, способных препятствовать проникновению неприятеля внутрь страны. Чтобы обезопасить население от вражеских вторжений, приходилось сооружать искусственные оборонительные линии в виде лесных завалов, устройств сторожевых постов, что требовало дополнительных затрат народных ресурсов.

На протяжении XVI–XVII веков Россия подвергалась грабительским набегам крымских татар, разорявших южные территории Украины и России и уводивших в плен население, чтобы затем продавать русских и украинцев на невольничьих рынках. С наступлением весны, когда вырастала трава, стремительная конница крымских татар внезапно появлялась на пограничных землях, иногда углубляясь до Тулы, и столь же молниеносно исчезала, укрываясь за Перекопскими укреплениями Крымского полуострова.

Постоянная внешняя опасность, огромная протяженность границ требовали образования централизованного государства еще до появления для этого экономических предпосылок и огромной роли государства в истории России: оно оформило крепостное право, сооружало крупные промышленные предприятия, учреждало Академию наук и учебные заведения и т. д. Создавалась многочисленная армия, содержать которую у бедного населения не было ресурсов. В условиях традиционного, натурального хозяйства государство воспользовалось натуральной оплатой услуг как административного аппарата, так и армии. В итоге на гражданской службе возник институт «кормленщиков», когда представителей центральной власти на местах содержало (кормило) управляемое ими население, а в вооруженных силах — поместное войско, которое содержали крестьяне. Так возникло крепостное право — бич русского крестьянства.

В начале XVIII века, когда создавалась регулярная армия; источником ее комплектования были рекрутские наборы — государство не располагало финансами на содержание наемной армии. Возникал замкнутый круг: крепостное право было порождено бедностью населения и государства, но это же крепостное право тормозило прогресс, ибо лишало крепостного крестьянина возможности проявлять хозяйственную инициативу, свободу передвижения, принуждало делиться с барином частью результатов своего труда в форме барщины и оброка, подавляло его личность.

Наличие миллионов крестьянских хозяйств практически лишило государство возможности регламентировать их существование — у него отсутствовали средства контроля за выполнением своих указов. Попытку повлиять на хозяйственную деятельность крестьян предпринял Петр Великий. В его царствование был издан указ об увеличении посевов льна и конопли, являвшихся сырьем для полотняной промышленности, работавшей на экспорт. Однако сведения о выполнении этого указа отсутствуют. Другой указ предписывал убирать хлеб не серпами, а косами, что должно было повысить, по убеждению царя, производительность труда в десять раз. Имеются неполные данные о внедрении кос при Петре I, но сведения об этом при его преемниках отсутствуют. Царь, кроме того, велел закупить за границей породистых овец и на казенные средства организовать овчарные заводы на Украине и в Воронежской губернии, обязав их обеспечивать сырьем суконные мануфактуры.

В царствование Анны Иоанновны была предпринята единственная попытка вмешательства государства в развитие животноводства — в 1732 году был обнародован указ, отмечавший, что «до сего времени при нашей кавалерии употребляемые лошади по породе своей к стрельбе и порядочному строю весьма неспособны и такожде за малостию в нужных случаях такую службу показать не могут, какой от порядочной и добротной кавалерии ожидать надлежит, а таких рослых и добрых лошадей из чужих краев доставать великое иждивение и труд требуется и не всегда возможно. Того ради указали мы в пристойных местах учредить конные заводы». Их организация была поручена обер-шталмейстеру графу Левенвольде, но тот в связи с выполнением дипломатических поручений к делу не приступил. Замысел начал осуществлять А. П. Волынский, которому было велено разыскать в Московской губернии удобные места для учреждения конных заводов.

Волынский с присущей ему энергией взялся за выполнение поручения, отчасти, видимо, понимая государственное значение распространения породистого коневодства, отчасти из стремления угодить Бирону, являвшемуся, как известно, горячим поклонником лошадей и понимавшему в них толк. Посланные им офицеры обнаружили 104 места, где можно было держать до 36 тысяч лошадей. Для начала Кабинет министров решил учредить не в Московской, а в Нижегородской губернии заводы с 2000 кобыл и 240 жеребцами. Однако вплотную этим вопросом занялись лишь в 1739 году, когда решили создать конные заводы в синодальных, архиерейских и монастырских вотчинах[197].