— Я очень хочу служить, — сказала Дэни, — я наслаждаюсь отдыхом от трудов, но очень хочу трудиться для Плотника в назначенном мне месте. Когда бабушка Руфь рассказывала о

144

своих поручениях и служении Эль-Иону, мне сильно захотелось служить ему. У меня здесь очень деятельная жизнь, дел так много, что я еще не все их выполнила, но жажду служить Ему.

— Когда ты истощена, каким каждый приходит из мира тьмы, то отдых живителен, — сказал Торел, — но отдых — лишь одно из небесных измерений. Другое измерение — труд. Для тех, кто деятелен и жаждет результатов, нет большего обетования, чем обетование служить Богу в вечности. Эль-Ион сам даст тебе труд. Книга Эль-Иона говорит, что в небесах его народ будет служить ему. В Слове написано, что ты из народа трудящегося, сотворенного для добрых дел. Ты же не думала, что совершение добра прекращается, когда ты покидаешь землю? Ты была сотворена для вечности, и Его планы в отношении тебя простираются в вечность. Поэтому Эль-Ион обещает всем верным делу служения Христу на земле, царство с Ним в вечности. Эль-Ион сам назначит тебе сферу ответственности. Ты будешь управлять миром и ангелами. Скажи мне, Дэни, что требуется для служения?

— Ну, обязанности, ответственность, усилия. Цели, планирование, стратегия. Потребуется творческий подход и ресурсы. Эль-Ион ничего не делает просто так, значит, дело должно иметь цель и значение.

— А каким образом такой труд связан с отдыхом?

— Это может быть труд в удовольствие. Так трудились Адам и Ева в раю, пока грех не принес проклятие, а с ним сорняки и колючки.

— Да. Труд Царства с пребывающим плодом, неподвластным разложению, труд, не вызывающий переутомления, вдохновленный неисчерпаемыми ресурсами. Небесный труд живителен, эффективен, не приносит печали и огорчений. Этот труд, как отдых, но плодотворный отдых.

— У меня есть еще одно томление, Торел. Я жажду снова обнять Селесте и Тая. И папу, и Анци.

— И они жаждут обнять тебя, — сказал Торел, — в назначенное время ваши желания исполнятся.

Дэни подошла к порталу, в сопровождении своего хранителя. Она опустилась на колени, полная стремления и утоления, переполненная и удовлетворением, и желанием.

Кларенс с Женивой сели в машину, чтобы поехать в сторону Ирвингтона, на несколько кмлометров южнее и чуть восточнее

145

от своего дома. Их пригласили на обед Регги и Эстер Норкосты. Член совета также собирался разыграть предложенную ранее Кларенсом партию в шахматы. Кларенс согласился и в угоду Райлону, и чтобы отыграться за проигрыш в теннисе.

Чтобы подготовиться, Кларенс разыграл сложнейшую партию в компьютерной программе «Гроссмейстер 3000». Основам игры его научил дядя Илайджи. Кларенс в свою очередь научил друзей и играл с двоюродными братьями, быстро и интуитивно совершенствуясь в игре. В шахматах было что-то царственное, что-то от рыцаря Камелота, поражающего противника. Хорошие игроки практиковали два подхода к игре — один интеллектуально-созерцательный, другой задиристо-уличный.

Кларенс никогда не бывал в доме у Норкоста, а Женива как-то проезжала мимо их особняка. В тот день они с Дэни ездили за покупками в Ллойд-центр, и та захотела показать Жениве, где живет их сенатор. Сейчас Кларенс ехал потихоньку, и они наблюдали все возрастающий контраст между домами в нескольких кварталах отсюда и особняками чиновников. На юго-западе северо-восточной части Ирвингтона расположились правительственные особняки, но это был совершенно особый мир. С каждой полумилей стоимость участков удваивалась.

«Это здесь», — сказала Женива, указывая на красивый белый особняк, вписанный в ландшафтный дизайн. Кларенс медленно въехал на территорию, остановился. Заглушив двигатель, оглядел поместье на углу, которое занимало два участка по одной улице и два по перпендикулярной. Ухоженный палисадник был огорожен изящной железной изгородью. Кларенс с Женивой взглянули друг на друга, удивленно подняв брови, и рассмеялись. Они вышли из машины и направились ко входу в двух метрах от парадной лестницы. Кларенс потянул калитку, но она оказалась запертой. Женива указала на белую кнопку над динамиком, снабженным системой защиты Бринкса и предупредительными надписями. Кларенс нажал на кнопку.

Женский хорошо поставленный голос произнес: «Привет, Женива и Кларенс! Входите!»

Громко щелкнула задвижка, Женива ойкнула и прикрыла ладошкой рот. Кларенс засмеялся и толкнул дверь, пропуская Жениву вперед. Его подмывало оставить дверь открытой, но благодаря пружинам, она закрылась сама по себе. Они прошли по зацементированной дорожке, обсаженной цветами. Оба

146

шагали напряженно, озираясь в поисках охраны, словно были в доме у сенатора.

— Он метит в мэры на будущий год, — прошептал Кларенс,

— держу пари, лет через шесть он станет губернатором.

— Думаешь, ему понадобится так много времени? — прошептала в ответ Женива.

Эстер Норкост открыла дверь и обняла их, как близких родственников после долгой разлуки.

— Реджи у себя. Я вас провожу к нему. Он подумал, что вы захотите перед ужином сыграть в шахматы. Вы не против? — сказала она Жениве. — Если с этим покончить сейчас, то после обеда можно всем вместе славно поговорить, чтобы мужчины не думали лишь о предстоящей партии.

Когда они вошли в просторный, богато обставленный кабинет, Кларенс заметил, что Норкост быстро поставил книгу в шкаф. Он успел заметить коричневатый тканевый переплет. Третья книга на четвертой полке — слишком далеко, чтобы прочесть название.

— Здравствуйте, Кларенс и Женива. Рад, что вы смогли приехать, — он радушно обнял их, лишь слегка касаясь, как и при пожатии руки.

Кларенс заметил шахматы ручной работы, вырезанные из дуба, уже расставленные на дубовом шахматном столике. Пока член совета рассказывал историю своего поместья, Кларенс прохаживался вдоль книг. Нашел глазами нужную, прочитал: «Классические шахматные дебюты».

— Это Кейти? Какая красивая! — сказала Женива, указывая на студийное фото Реджи и Эстер с девушкой.

— Наша девочка, — сказала Эстер, — она в Редклиффе, у нее все хорошо. Привыкает. Вчера только звонила. Я убедилась в том, что она носит цепочку с ангелом. Ей потребуется вся защита на свете. А мне, как матери, надо знать, что она ее получит,

— она засмеялась, Женива улыбнулась.

Они немного поболтали, потом Норкост сказал Кларенсу, указав на шахматный столик:

— Ну что,