— Остановите его! — закричал старший офицер, бросаясь кбалкону. — Остановите! Это полковник Слепнев.

Он часто размышлял о том, какая странная штука время. Оно тостремительно мчится, и годы летят как мгновения, то замедляет свой бег,превращая мгновения в годы.

Они не заметили, как прошли еще два часа. Он старался забытьо близкой разлуке, а Джил что-то увлеченно рассказывала, смеялась, предавшисьвоспоминаниям. Ей хотелось рассказать все, исповедаться перед этим странным,так внезапно ворвавшимся в ее размеренную жизнь человеком. Ей казалось, что ещев пансионе она видела его в своих мечтах, девичьих снах, вела с нимнескончаемые беседы. Что она знает его давно и ждала встречи с ним.Воспитываясь в пансионе, она не знала ни материнской ласки, ни любви брата, ниотцовской заботы, ей так не хватало тепла и нежности. Но нынешней ночью онабыла вознаграждена с лихвой. Неизвестный мужчина сразу стал близким и родным.Казалось, его сильные руки способны защитить ее от всех превратностей судьбы.

Снова зазвонил телефон. Джил вздрогнула, вспомнив, что времянеумолимо. Еще немного, и от этой встречи останется лишь воспоминание, сладкоеи горькое. Он поднял трубку.

— Здравствуй, — сказала Елена, — мы вылетаем. У нас все впорядке.

— Прекрасно, — ответил он.

Чисто женским чутьем Суслова уловила в его голосе какие-тонеобычные нотки.

— У тебя проблемы? — спросила она.

Он посмотрел на Джил. Глаза девушки были мечтательноустремлены вверх, лицо выражало счастье, какое редко выпадает человеку.

— Нет, — ответил он, — вроде бы нет.

— Полетаев уже на борту. Встреча прошла нормально. Когда тывылетаешь?

— Через три часа.

— Удачи. — Она хотела еще что-то сказать, он этопочувствовал, но почему-то раздумала и быстро закончила разговор.

Через сорок минут нужно выезжать. Джил заметила, что онпосмотрел на часы.

— Тебе пора, — сказала она таким тоном, будто вынесла себесмертный приговор.

— Не будем говорить об этом, — попросил он, встав инаправляясь в ванную. Когда он вернулся, она все еще лежала в постели. Услышавего шаги, открыла глаза и вымученно улыбнулась. Затем поднялась и вышла изкомнаты.

Он уже заканчивал одеваться, когда Джил появилась в халате,и, чтобы не стеснять ее, вышел в холл. Достал галстук из шкафа, долгозавязывал. Затем вошел в комнату. Джил уже была одета и в костюме выгляделаболее взрослой.

— Ты очень красивая, — сказал он, и она замерла, повернув кнему голову.

— Не забудешь меня?

— Никогда, — он говорил вполне искренне.

— Я хотела тебя попросить, — нерешительно начала она.

Он понял и, испытывая к себе отвращение, быстро проговорил:

— Я не могу остаться.

«Господи, как часто мужчины бывают животными!»

— Нет, не об этом. Совсем о другом. У тебя есть еще полчаса?

— Полчаса есть. Даже чуть больше. А почему ты спрашиваешь?

— Давай выйдем на улицу, прогуляемся, я никогда не выходилана улицу с мужчиной. Только с отцом, братом или телохранителями.

Отказать в такой невинной просьбе он, конечно, не мог.

— Пойдем, — согласился он. — Может, поужинаем?

— Нет. Я хочу просто пройтись с тобой. Вечер такой чудесный.

Он быстро собрал чемодан, щелкнул замком, и они вышли изномера с таким видом, словно делали это вместе тысячу раз. В коридоре импопалась навстречу пожилая чета. Муж пропустил вперед жену и улыбнулся. Дронгопропустил вперед Джил и улыбнулся в ответ. Когда чета скрылась за поворотом,Джил сказала:

— Какое удивительное сходство! Говорят, если супруги долгоживут вместе, то становятся похожими друг на друга.

Внизу в холле, когда они уже выходили из отеля, их увиделУилкинсон. Он улыбнулся Дронго и, подойдя к Джил, негромко сказал:

— Позвоните отцу, графиня. Он беспокоится. Несколько раззвонил, спрашивал о вас.

— И что вы ему сказали? — с вызовом спросила Джил.

— Что вы долго сидели в ресторане, а потом пошли в массажныйкабинет, — с улыбкой ответил Уилкинсон, — кажется, я не ошибся?

— Нет, — она тоже улыбнулась, — вы всегда знаете все лучшеменя самой. Спасибо вам.

— Всегда к вашим услугам, графиня. Должен сказать, у васвеликолепный спутник.

— Я знаю, — серьезно ответила она.

Стояла та удивительно мягкая погода, какая иногда бывает наБританских островах. Он взял ее за руку.

— Идемте, графиня, так хочется нынче ночью почувствоватьсебя почти аристократом.

— Отец говорит, что стать аристократом нельзя, — возразилаДжил, — им нужно родиться. — И, поняв, что допустила бестактность, торопливодобавила: — Он имел в виду достоинство, честь, благородство. По-моему, все этикачества у тебя от рождения?

— Ведь я могу в это поверить, — он улыбнулся, — а длянормального человека это самое страшное.

Прошло еще сорок минут… Они непринужденно беседовали,шутили, смеялись, вспоминая разные смешные истории. Теперь, почти не умолкая,говорил он. Джил с интересом слушала, ей было так хорошо и уютно рядом с ним,таким надежным и искренним. Они свернули налево, небольшими улочками вышли нашикарную Нью-Бонд-стрит и, миновав фешенебельные магазины, оказались на шумнойОксфорд-стрит, затем по причудливо изогнутой Реджент-стрит, одной из самыхкрасивых улиц в Лондоне, вышли на шумную площадь Пиккадилли. В конце ее,напротив Трокадеро, бронзовые кони выбивали копытами струи воды, застыв впримыкающем к зданию полукругом фонтане. Возле него фотографировались туристы.

— Жаль, что нет фотоаппарата, сфотографировались бы напамять, — грустно произнесла Джил.

— Ничего, — он сжал ей руку, — мы еще встретимся.

— Правда? — Она посмотрела ему в глаза, и он вдруг осознал,как сильно она ему нравится.

«Как бы не влюбиться».

— Мы обязательно встретимся, — заверил он ее. — Это не тактрудно, как тебе кажется.

— Ты мне еще не дал своего телефона, — напомнила она.

Он стал диктовать номер, и, когда она достала из сумочкиручку, к ним подошел высокий темнокожий парень и, показав на свой «Полароид»,предложил сфотографироваться.

— Вот и фотоаппарат, — улыбнулся Дронго и попросил парнясделать два снимка. Парень радостно закивал головой, демонстрируя два рядабелоснежных зубов. На всякий случай сделал три фотографии. Дронго щедрозаплатил за две, и парень, очень довольный, отдал третью бесплатно.