трудом. Только сейчас в полной мере осознала, насколько близок Холд к старшему мерцу.

   Пространство у моей левой ноги вспыхнуло золотыми искрами – и там появился чемодан.

   Хух.

   – Спасибо. – Я нервно облизала вдруг пересохшие губы.

   В глазах мага вспыхнуло что-то темное. Жаркое.

   Он сжал челюсти так, что лицо закаменело, отрывисто кивнул мне и направился к выходу… и ушел бы, если бы прямо у двери на него не налетел конверт с золотыми искорками.

   Поймал.

   Пробежал глазами строчки.

   Я думала, мерцы нас приветствуют, знак вежливости, не более, поэтому не напрягалась. Но когда Холд вновь посмотрел на меня, в его взгляде читались опасения, но и твердость читалась тоже. Еще до того, как были произнесены первые слова, стало ясно, что я опять во что-то встряла и отвертеться не получится.

   – В конце недели при дворе состоится бал, в Регьярд хотят назначить нового наместника. И раз некоторых ничему жизнь не учит, Дэлориан хочет сам явиться туда и напомнить о правилах. Мы с тобой тоже идем. Как сын мерца и его избранница, то есть со всеми магическими атрибутами.

   Взгляд вновь метнулся к короне на стене.

   Да мрак же!

   – Усилитель, ты хотел сказать? - переспросила с надеждой.

   – Нет, Клодия, – покачал головой этот… принц, чтоб его. – Я сказал именно то, что хотел.

   Три дня, остававшиеся до бала, прошли странно. Я ни разу не покидала Мерцающий дворец… и лишь сегодня заметила это безобразие. Со мной обращались, как с драгоценной статуэткой. Открыли доступ в библиотеку и в местные сады, научили, как переписываться с Милли, дважды меня навещала Розабель и однажды сам Дэлориан пригласил на прогулку. Во время которой с истинно отеческим беспокойством прощупывал почву: насколько нравится «чудесной девочке Клодии» его старший сын и не умудрился ли тот уже все испортить. Впрочем, мне несколько раз разъяснили, что если и умудрился, то это он не со зла, просто характер у него непростой. Знаю, оценила уже.

   Чейтон сделал все возможное, чтобы на глаза мне не попасться, но прислал букет белых роз с извинениями. Мол, сожалею, раскаиваюсь, больше никогда к тебе не подойду… и, если что понадобится, я – твой должник. А мерц Весны в должниках не так уж и бесполезен. Сама я понятия не имела, в каких обстоятельствах мне мог бы пригодиться инкуб, поэтому просто поставила цветы в воду и постаралась о нем забыть. И без того прорву нервов мне попортил, зараза!

   Несмотря на опасения его приемного отца, Холд вел себя лапочкой. Он ухаживал, но как-то так ненавязчиво. Заходил ко мне утром и вечером ненадолго, мы говорили… ни о чем и обо всем на свете. Как работают чары, чтобы отправить сообщение Милли и получить ответ, меня научил именно он. На туалетном столике чайной розой благоухали духи. А в моих волосах почти поселилась золотая заколка-цветок с россыпью камней по лепесткам. Я не чувствовала себя такой расслабленной и окруженной вниманием с вечера, когда проявилась моя магия. А сейчас чувствовала. И все чаще ловила себя на том, что жду, когда уже он снова придет…

   Сам же Холд часто где-то пропадал. Я не сразу заподозрила, что он возвращается в Регьярд. Мне тоже ничто не мешало выйти. Разве только понимание, что он хочет, чтобы я оставалась здесь. И я оставалась. Холд же на все вопросы уверял, что прибегать к магии ему в эти дни не приходится, следовательно, в близком присутствии усилителя необходимости нет.

   Уловка не работала, я прекрасно осознавала, что в городе что-то происходит… Но как только собиралась потребовать ответов, то Розабель заглядывала в гости, то платье для бала доставляли, то украшения к нему. И вопросы откладывались до более подходящего момента.

   В результате я стою перед зеркалом в том самом платье, Холд застегивает у меня на шее замочек ожерелья, слегка задевая пальцами кожу, отчего под ткань сползают сладкие мурашки, а в голове все ещё с трудом укладывается, что происходящее реально.

   Платье без преувеличения можно назвать самым красивым в моей жизни. И самым смелым заодно. Темно-золотое, с открытыми плечами, оно подчеркивало талию, соблазнительно стекало по бедрам и лишь на уровне колен расширялось. Ходить и танцевать в таком задача повышенной сложности, но смотрится нереально. Изысканно. И… Может, это какая-то магия Холда? Ментальное внушение? Почему рядом с ним я уже второй раз чувствую себя самой красивой девушкой на свете?

   Палец, погладивший кожу между бровей, заставил вздрогнуть.

   – Не хмурься.

   И от голоса мурашки. Да что ж такое?!

   – Расскажешь мне, что происходит? – Знаю, хуже времени для вопроса выбрать было нельзя.

   – Мы собираемся заявиться на чужой бал и хорошенько всех достать, – тоном, будто открывает некую тайную истину, поведал мне Холд.

   – Кай!..

   – Почаще произноси мое имя. Мне это нравится.

   Я гневно сверкнула взглядом на отражение в зеркале… получилось, что на свое, потому что Холд уже отошел в сторону.

   – Сейчас вообще никуда не пойду, – пригрозила не слишком убедительно. – Каймон, что происходит в Регьярде? Я же вижу, ты ведешь какое-то расследование. Какое? Кто напал на меня? Почему надо прятаться здесь?

   Способ прервать поток моих вопросов он выбрал весьма изысканный: поцеловал в плечо. Губы будто оставили на обнаженной коже ожог. Я поперхнулась очередной фразой и мгновенно забыла ее.

   – Старое дело, – все-таки ответил. – Ловушки для меня, нападение на тебя и… хм… некоторые другие события – звенья одной цепи. Не хочу тобой рисковать.

   – А собой хочешь? – вскинулась я.

   Сама не ожидала от себя подобной реакции.

   Конечно, он мне небезразличен. Напарник все же, мы связаны и… с ним хорошо. Но так, чтобы дышать трудно…

   – Поверь, я знаю, что делаю. Все под контролем.

   Потрясающая самонадеянность!

   – А я…

   Договорить мне не дали. В дверь постучали… глухой такой звук, будто упало что-то… потом она сразу же распахнулась, и в отведенные мне покои влетел вихрь с золотыми листочками. Они опали на ковер, как только мы обратили на них внимание.

   Холд подобрался.

   – Идем. Дэлориан ждет.

   Осеннему мерцу я была благодарна за убежище и доброе отношение и меньше всего хотела проявлять неуважение. Поэтому