Мы вернулись в дом. Эллисон пора было ложиться спать, но мы остались на вечеринке, чтобы послушать истории парней. Все они в конечном итоге сводились к Билли. Как он появился в городе и стремительно ворвался в мир дрэг, завоевав титулы Мисс Хот-Спрингс и Мисс Открытие сезона в Литл-Роке. Он собирался побороться за корону на конкурсе Мисс Арканзас.

Слово взял Пол.

– И вот Стив и Вайолет… – Он повернулся к нам с Эллисон. – Вайолет – это мой бывший парень Кеннет. Так вот, они переехали в Тексаркану, и Стив устроился в магазин «Все по 12», где все вещи продают по двенадцать долларов.

– Стив позвонил Полу, – присоединился к беседе Билли, – и сказал ему: «У меня есть отличный костюм для Билли. В современном стиле. Ты должен его увидеть».

Пол подхватил нить разговора, словно эстафетную палочку:

– Я спросил: «Ты нашел его в магазине “Все по 12”?» Стив ответил: «Да, черно-белое платье из нового поступления». В этот магазин свозили излишки товара с других точек, так что иногда в нем по дешевке продавались дорогие вещи.

– Я был настроен скептически, – сказал Билли.

– Но мы все равно поехали к Стиву, и платье нам очень понравилось, – сказал Пол. – Такой фасон и такую расцветку нужно было еще поискать.

– Я заказал черный парик, а на платье сзади было что-то вроде корсетной шнуровки, которая слегка приподнимала грудь, – добавил Билли.

Пол широко улыбнулся.

– Образ Билли тянул на миллион долларов. И это был сильнейший удар для всех квин из Литл-Рока, которые никого вокруг себя не видели и считали, что с легкостью завоют титул Мисс Арканзас, а потом и Мисс Америка. Они все так разнервничались, что даже затягиваться сигаретами стали шумно. Так Билли и приехал на конкурс Мисс Арканзас. А ведь это был первый за двадцать лет раз, когда квин из Хот-Спрингса оценили по достоинству, – сказал Пол. – Ну и конечно, Билли влюбил в себя всех зрителей.

– А как же, – кивнул Билли, глядя на улыбающуюся Эллисон.

Пол положил руку Билли на колено.

– Помню, мы сидим в зале, а со сцены объявляют результаты конкурса. Мы знали, что Билли выступил хорошо, но не подозревали, что настолько. – Пол заговорил голосом ведущего конкурса красоты: – Победитель в номинации «Лучшее интервью» – Мэрилин Моррелл. Что тут началось! Крики, свист… Ведь победа в этой номинации означала, что Билли не только хорош собой, но еще и умен. Затем ведущий объявляет: «Номинация “Современная мода” – Мэрилин Моррелл. Номинация “Лучший выход в вечернем платье” – Мэрилин Моррелл». И так Билли выиграл во всех номинациях, кроме категории «Мисс Талант».

Билли нахмурился, а мы все изобразили искреннее недоумение. Пол продолжил рассказ:

– Судья, настоявший на том, чтобы в номинации «Мисс Талант» выиграла победительница конкурса, сделал все возможное, чтобы Билли стал лишь первой вице-мисс. Надо отметить, что этот человек был организатором шоу в одном из баров Луизианы, откуда в Литл-Рок переехала победительница.

Мы все отпрянули и покачали головами. Казалось, даже Эллисон поняла, почему Билли не досталась главная корона.

Пол снова заговорил:

– Не хочу сказать, что судейство было нечестным, но… Не так карта легла.

Билли задрал подбородок и сказал:

– Меня это не сломило.

– Ты Мисс Очарование, – сказала я.

– Стараюсь, – улыбнулся Билли.

После той вечеринки Билли всегда сообщал мне, когда собирался в бар, и просил привести с собой Эллисон. Заходить в бар вместе с Эллисон я не могла – ведь тогда у «Нашего дома» могли бы отобрать лицензию, а у меня – дочь, – поэтому подъезжала к заднему входу. Билли выходил на улицу, иногда наполовину, а иногда и полностью одетый в костюм. Эллисон открывала дверь машины, Билли целовал ее в щеку и спрашивал, как дела в школе. Вслед за Билли выходили и другие квин, и скоро мы с Эллисон стали для них почти родными. Когда «Наш дом» был закрыт для посетителей, мы с Эллисон могли заехать повидаться с Полом. С моей дочерью был приветлив даже сварливый Тваймен, владелец бара. Если Тваймена не было на месте, Пол тряс игровой автомат, чтобы Эллисон обязательно достался приз.

Няни вроде миссис Даутфайр[42] среди парней не было, но в случае чего они меня выручали. Задерживаясь в больнице у постели умирающего, я начинала обзванивать завсегдатаев бара, и среди них обязательно находился тот, кто не был занят и мог заехать за Эллисон в школу. По моей просьбе геи и лесбиянки парковались у баптистской католической школы святого Иоанна, и мне остается только догадываться, о чем в этот момент думали матери-домохозяйки, разъезжающие за рулем фургонов.

Через некоторое время мы с Билли в часы его обеденного перерыва начали встречаться в кафе «Войтс» – оно было прямо в торговом центре. Не каждый день, но достаточно часто, чтобы наши встречи стали традицией. До торгового центра можно было легко добраться отовсюду, так что мне не составляло труда заехать туда ненадолго. К тому же в «Войтс» очень вкусно готовили. Мы с Билли брали подносы и вставали в очередь, а скучающие работники кафе выдавали нам тарелки с едой. «Куриные отбивные, – предлагали нам. – Доллар десять центов». Мы с радостью соглашались, а на гарнир брали картофельное пюре. Затем дело было за подливкой: «Вам коричневую или белую?» Коричневая подливка была великолепна, и мы брали именно ее. Билли всегда одаривал работника кафе ободряющей улыбкой, и тот делал в пюре ямку, в которую и наливал соус. Наши вкусы не совпадали лишь в одном: я предпочитала стручковую фасоль, а Билли – кукурузу. Билли обращался к работникам кафе с таким видом, словно разыгрывал спектакль. Он был актером по призванию: мог снова и снова повторять одни и те же реплики, но всегда произносить их как в первый раз. Его манера речи составляла разительный контраст с вялыми интонациями работников кафе.

Мы выбирали места у стеклянной стены, обращенной к коридорам торгового центра: так Билли мог глазеть на людей и сам оставаться у всех на виду. Нам очень нравилось разглядывать покупателей и отгадывать, что они несут в пакетах.

– Смотри-ка, Рути, – говорил Билли, восхищенно глядя на женщину с двумя огромными пакетами одежды из магазина «Диллардс». – Вот она всего добилась сама.

– Деловая дама, – соглашалась я. – Ее повысили на работе, и теперь она всем покажет.

Когда какой-нибудь мужчина оглядывался, чтобы оценить женщину сзади, мы с Билли ужасно сердились.

– Ведет себя так, словно может на что-то рассчитывать, – говорил Билли. – Видимо, мозг пропитался краской для волос.

Мы покатывались со смеху, не боясь осуждающих взглядов окружающих.

Нам с Билли всегда было о чем поговорить, но постепенно походы в «Войтс» потеряли прежнюю остроту.

Перерыв у Билли длился целый час, и я как-то спросила, не хочет ли он обедать за пределами торгового центра. Найти цены ниже, чем в «Войтс», было нереально, а роскошные рестораны нам были не по карману. Оставался только «Макдоналдс», но тратить время на дорогу ради тамошней еды совсем не хотелось. Когда я в очередной раз собралась готовить еду для ребят, предложила Билли устроить небольшой пикник у озера. Оно было совсем недалеко от торгового центра, и я с легкостью могла забрать Билли с работы и привезти его обратно к концу перерыва.

Я разложила по контейнерам жареную курицу, булочки и картофельный салат и взяла с собой любимое лоскутное одеяло – настолько старое, что оно вот-вот готово было порваться. Билли ждал меня у торгового центра и подбежал к машине еще до того, как я успела припарковаться. Помню, как грациозно он поворачивал голову, глядя по сторонам, и как стремительно запрыгнул в машину, словно мы собирались сбежать.

Открыв окна, мы доехали до озера Гамильтон. Я привезла Билли на участок, когда-то принадлежавший родителям моей матери, которая затем продала его какому-то курорту. На этом участке я играла, пока папа был жив, и сюда же