с Долли, но до меня доходила информация, что иногда она берет ребенка у матери, потому что какая-то организация приглашала девушку выступать в церквях. Долли купили сарафан, а невинного младенца наряжали в матросский костюмчик. Долли рассказывала свою историю, а пригласившая ее организация зарабатывала уйму денег, которые люди жертвовали на помощь бедной ВИЧ-положительной женщине и ее ребенку.

Когда Долли взялась за старое, эта организация от нее отказалась. Действующей проститутке в церковь путь закрыт, ведь среди прихожан она может узнать своих клиентов.

В последний раз я встретила Долли в торговом центре, где работал Билли. В облегающем комбинезоне, она медленно шла в компании каких-то женщин.

– Привет, Долли, – сказала я.

Подойдя поближе, я увидела, что она исхудала до состояния скелета. И, видимо, была уже так сильно оторвана от реальности, что ей пришлось смотреть на меня с минуту, чтобы вспомнить, кто я такая.

– Рут, – произнесла она, выуживая мое имя из глубин памяти. На мгновение в ее карих глазах, которые на костлявом лице казались еще больше, промелькнула искорка.

Мне хотелось ей помочь.

– Как твой малыш? – спросила я.

Долли смотрела мне через плечо на мужчину, который, проходя мимо, замедлил шаг.

– Не знаю, – ответила она. – Хорошего вечера.

– И тебе, – сказала я. – Ты знаешь, где меня найти?

– Да.

С тех пор я Долли не видела.

Глава двадцать первая

Мне пришлось припарковаться чуть поодаль от дома Билли и Пола: в этом районе было слишком много машин. Когда мы с Эллисон вышли из машины, я в очередной раз с изумлением подумала о том, как Билли, человек с внешностью кинозвезды, может жить в таком небольшом, почти игрушечном домике на Ок-Клифф. Пол пригласил меня на вечеринку в честь Рождества, которое должно было наступить всего через пару дней. Выпало немного снега, и Эллисон вырисовывала ботинком узоры на дорожке, ведущей к дому. Я испекла пирог с бататом, который парни могли оставить себе или выставить на стол. Пирог еще не успел остыть. Я понятия не имела, что это будет за вечеринка, но сказала «да», как только Пол меня позвал.

Дом был набит битком – в основном там собрались мужчины, – и я пошла прямиком на кухню и поставила пирог рядом с блюдом, заваленным печеньем и чипсами. Я протянула Эллисон пару печений Oreo и отправилась на поиски Пола. Он стоял в гостиной у проигрывателя и переключал песни. У него был заготовлен ящик кассет с композициями на любой вкус.

– Ты сегодня главный по музыке? – спросила я.

– Можно и так сказать, – ответил Пол. – Рад, что ты пришла.

– Спасибо, что пригласил, – сказала я. – А это Эллисон.

– Счастливого Рождества, Эллисон, – произнес Пол.

– У вас красивая елка, – быстро нашлась дочь.

Пол, совершенно очарованный Эллисон, повернулся к елке. Она стояла у окна, чтобы ее красотой могли насладиться все. На елке висели шары, собранные Полом и Билли за то время, что они были вместе, на концах веток были повязаны красные банты, а с верхушки дерева нам улыбался красный ангел. Под елкой лежали подарки, и Эллисон бросала на них заинтересованные взгляды. Оглядев комнату, я увидела, что над окном развешаны небольшие золоченые фигурки бабочек и рисунки этих крылатых насекомых в рамках.

Услышав смех, я сразу поняла, что в комнату вошел Билли. На нем был голубой свитер, на котором была вышита затейливая белая снежинка с золотой каймой. Билли был в центре внимания, вокруг него собралась большая компания. На другом конце комнаты Мать-настоятельница смотрел по телевизору специальный выпуск шоу «Рождественское мороженое», и я вспомнила, что он живет в этом же доме на втором этаже. На нем была темно-синяя обтягивающая водолазка. Было интересно наблюдать, как парни ведут себя за пределами бара. Эллисон тянуло к телевизору: она не могла оторваться от фигуристок в коротких нарядных платьях.

Мы сели перед экраном, но гораздо интереснее самой передачи были комментарии Матери-настоятельницы. Они очень понравились Эллисон, а Ларри был только рад новым слушателям. Через некоторое время я обернулась и увидела, что Билли выскальзывает на улицу.

– Я скоро вернусь, ладно? – сказала я Эллисон.

– Хорошо, – ответила она, не отрывая взгляда от экрана.

Билли курил на крыльце и смотрел на звезды. Я и не думала, что в доме так шумно.

– Я тебе не помешаю? – спросила я. Из гостиной доносилось начало песни «Last Christmas» в исполнении дуэта Wham!

Билли выдохнул облачко дыма.

– Я не очень люблю бывать один, – ответил он, протягивая мне раскрытую пачку сигарет.

– Нет, спасибо. Я вышла просто подышать.

– Не верится, что небо и вправду может быть таким красивым, – сказал Билли.

Лежащий на земле снег отражал свет полумесяца, озаряя темное, иссиня-фиолетовое небо с четкими контурами белых облаков. Можно было разглядеть все до единой веточки растущего во дворе ликвидамбара и каждую черту на лице Билли, стоявшего ко мне боком. Несколько недель назад ему исполнилось двадцать два.

– А представь, если бы было полнолуние, – сказала я.

Билли сделал затяжку и выдохнул дым.

– Зачем нам луна? – произнес он мечтательным, чуть более мягким, чем обычно, голосом. – У нас есть звезды.

– Это…

– Бетт Дэвис, – подсказал Билли. – Из фильма «Вперед, путешественник»[41].

– О, – протянула я.

– С детства люблю кино. Я мог целыми днями разыгрывать сам с собой какой-нибудь диалог, а вокруг никто и не замечал, что я живу в черно-белом фильме.

– Тогда я могу представить, почему ты сбежал из Дарданелла, – сказала я.

Билли выпустил дым и вместо ответа рассмеялся своим чудным смехом, долетающим до самого неба. Смех эхом откликнулся в холодном воздухе, и Билли тут же прикрыл рот рукой. Я попыталась представить, как Билли жил в Дарданелле, как ходил в единственную на весь город парикмахерскую. Мне вспомнились все те дни, когда я сбегала от мамы.

– В детстве мой дом был в лесу, – сказала я. – У меня был велосипед, и я была королевой среди деревьев.

– Я пригонял велосипед на песчаную отмель, – произнес Билли. – Вскакивал на седло, и маленькие колеса несли меня к самой кромке воды. В ее отражении я всегда был тем, кем ощущал себя в ту минуту: Грейс Келли, Мэрилин Монро…

– Твои родители – пятидесятники?

– Да, – ответил Билли.

– Многие мои подопечные росли в семьях пятидесятников, – сказала я. – Не знаю, почему так получается. Возможно, в наших краях просто очень много пятидесятников. Это в каком-то смысле их земля.

– С чего все началось?

– Ну, Пол пригласил меня на вечеринку.

– А ты смешная, – сказал Билли. – Я про помощь больным СПИДом.

Я рассказала Билли о Джимми и о тех первых тринадцати часах, что провела у его кровати.

– Не знаю, – сказала я. – Я была им нужна. Больных становилось все больше и больше. Сейчас я в основном занимаюсь тем, что провожу анализы. Чтобы люди узнавали свой диагноз, пока не стало слишком поздно.

Билли молчал всего минуту, но она тянулась так долго, что я была уже готова начать осыпать его комплиментами в честь последнего шоу. Я могла восхищаться им бесконечно. Билли спросил тихим голосом:

– Как они умирают?

– Мы все умираем по-разному, – ответила я. – Но в то же время одинаково. Знаю, что звучит странно, но я вижу Смерть. Она похожа на человека и вместе с тем на ангела, который приходит и ждет вместе со мной. Она стала моим другом. – Я осеклась, смутившись, что рассказываю такие сокровенные вещи. – Я еще никому об этом не говорила, но это правда. Наверное, похоже на бред сумасшедшего.

– Мне так не кажется, – сказал Билли, глядя на меня.

Я чувствовала, что он хочет что-то добавить. Но вместо этого он затушил сигарету и обнял меня. Это было очень неожиданно. Я почувствовала, как мое сердце стало биться быстрее, а затем успокоилось. Снова заработало в