Перед мысленным взором ясно разворачивалась схема самонаведения реактивных снарядов.

Казалось, в сознании отсчитывает мгновенья таймер, дожидаясь той секунды, когда компьютеры ракет, не зафиксировав противодействия, отключат блоки неявного курса, намертво «захватив» цель.

Есть.

По всем расчетам - есть.

Дистанция - пятьсот метров.

Траектория подлета - прямая. Высота над уровнем почвы - три метра.

Реверс двигателя.

Сброс ложных целей.

ДАВАЙ ЖЕ!!!

БМК словно наткнулась на преграду и тут же, окутавшись частыми вспышками отстрела активных фантом-генераторов, резко сдала назад, погружаясь кормой в болотную жижу…

Пять взрывов полыхнули один за другим, превращая приподнятый край заполненной водой воронки в стену огня и дыма.

Время умирать.

Разум Ольги застыл в мертвой точке. Она не могла шевельнуться, только заворожено смотрела, как через нестерпимый свет прорезаются контуры истребителей - стремительные, дрожащие росчерки на фоне дыма и водных брызг…

Проклятье прошлой войны: модули «ALON» и системы «Клименс-12» вырвались на волю.

Только «Беатрис» могла в полной мере осознать всю глубину случившегося.

Шансы выжить равнялись нулю. Теперь после неудачной попытки реактивации серв-машин, модули независимого поведения пополнили список целей: как будто многолетняя, вековая пелена упала с их сенсоров, свидетельствуя - вокруг ВРАГ.

«Фантомы» пронеслись над болотом, резко набирая высоту. Вот они, сверкнув плоскостями скошенных крыльев, вошли в мертвую петлю, для повторной атаки цели.

Ольга ждала этого момента.

Апогей траектории, когда машины фактически потеряли скорость, прежде чем ринуться к цели, разгоняясь за счет мощи двигателей, помноженной на силу тяготения, стал для них точкой невозвращения.

Пять лазерных лучей, наведенных с нечеловеческой точностью, ударили в размытые, дрожащие контуры, - «Одиночки», управлявшие истребителями, начиная маневр, учитывали все, отдавая себе отчет в том, что ни один снаряд или ракета не могли настичь их, однако скорость света не предполагала времени на противодействие.

Их слабостью был рационализм мышления - на БМК никогда не монтировались лазерные комплексы.

«Беатрис» это знала не хуже чем они.

В небе расцвели пять ярчайших бутонов пламени.

Инсект заверещал, из отсека башенного орудия раздалось бессвязное, но восторженное ругательство Огюста, Патрик Хигс потрясенно смотрел на падающие в трясину горящие обломки, а его бескровные губы медленно шевелились.

Инсект заткнулся на полуноте, отпрянув к стене десантного отсека.

Из люка спрыгнул Огюст.

- Ты умеешь молиться тварь? Тогда молись! - Его рука схватила инсекта, приподняла его, встряхнула, впечатав в стену отсека. - Читаешь мои мысли? Понимаешь теперь, что вы сделали?! Нам всем - полный абзац! Ну, вы - понятно, а людей за что? За твое тупоумие, тварь колченогая? Они же не остановятся, пока не уничтожат ВСЕХ!

- Огюст, остановись!

- Ольга, помолчи. Я благодарен тебе, но…

- Оставь его в покое, я сказала!

Роше медленно повернул голову. Ему в лоб смотрел холодный зрачок импульсной «Гюрзы».

- Выстрелишь?

- Не сомневайся.

- Стреляй. - Губы Огюста искривились в усмешке. - Я не понимаю, ты действительно с ними?

- Ты сейчас не поймешь ничего. Видел свою смерть?

- Видел.

- Хочешь жить?

- Допустим.

- Тогда ты будешь слушать меня. Я ЗНАЮ, ЧТО ДЕЛАЮ!

- Отпусти его, Огюст… - Вмешался Патрик. - Оля только что спасла всех нас.

- И что с того?

- Давай хотя бы выслушаем ее.

- Ладно. - Роше отпустил инсекта и тот, словно куль ополз на пол десантного отсека. - Ну, я слушаю твои предложения, - он угрожающе повернулся к Ольге.

- Мне нечего тебе сказать. - Холодно ответила она. - Нет времени на разъяснения. - Она прилагала неимоверные усилия, чтобы не дать сейчас волю рвущимся наружу чувствам, - пережив остервенелую атаку, впервые заглянув в глаза смерти, как видит ее человек, она стала другой: сейчас ей, как никогда раньше хотелось жить. Предательски дрожал подбородок, на глаза наворачивались не прошеные слезы, но она не имела права на человеческую слабость. Как бы не хотелось ей в эти секунды шагнуть к Огюсту, просто прижаться к его груди и разреветься, сбрасывая застывшее в рассудке неимоверное напряжение, она не могла этого сделать.

Рефлексия бойца.

Нет времени на медленные танцы.

Нет времени, чтобы поддаваться желанным чувствам. Только она видела выход из положения.

Повернувшись к инсекту, Ольга отключила мнемонический блокиратор. Огюст, боясь пропустить что-то важное, машинально повторил ее жест, Патрик то же.

Слышишь меня насекомое?

Да.

Ты будешь подчиняться, и я сохраню тебе жизнь.

Моя жизнь вне муравейника не имеет значения.

Тебе так кажется, - Она жутковато усмехнулась. - Ты - разумная особь. Не успеешь и не сможешь отключить свой рассудок, верно? Я не стану стрелять тебе в голову. Ты будешь умирать медленно, осознавая, что происходит.

Лицо Огюста бледнело, глаза расширялись. Он ожидал от Ольги все что угодно, но только не такого беспощадного мысленного воздействия на насекомое.

Инсект бесполезно суча ногами пытался вжаться в стену.

Первая пуля ударила впритирку с белесым брюхом, шарик срикошетил, выбив сноп искр.

Ты хочешь жить?!

Да… Да! Да!

Подумай хорошо. - Вторая пуля ободрала хитин на голове инсекта. - Очень хорошо подумай, потому что я надену на тебя мнемонический блокиратор. Ты проведешь нас туда, где содержат пленных людей. Понимаешь, о чем я говорю?

Инсект энергично кивнул.

Он все прекрасно понимал.

Это трудно. Нам придется идти в муравейник.

Ты проведешь. С блокиратором тебя не услышат. Но вздумаешь поднять тревогу, - я сниму его. И прежде чем наступит наш черед умирать, весь муравейник будет слышать, как ты пресмыкаешься перед человеком, моля о смерти.

Я проведу вас.

Ольга опустила «Гюрзу».

- Огюст свяжи ему передние конечности, залепи пасть, чтобы мог только идти. Надень на него блокиратор. Он свою задачу понял.

- С какого фрайга девочка?